Игорь Каплан - Обычная математика

— Вот, — указал он на бутылку, — следят, чтобы не злоупотребляли чересчур много. А ты говоришь — рай. Какой тут к лешему рай… Э-эх.

Он сделал еще глоток и передал бутылку Диме. Тот машинально отпил немного и снова спросил:

— Так, если не рай и не ад, то что же тогда?

Петр пожал плечами.

— А черт его знает. Там просто собраны твои мечты и тайные желания, из тех, что не сбылись. Не все подряд, понятное дело, а лишь самые заветные. А мечты — это ведь у кого как. Ну, вот, например, представь, что у тебя будет возможность переспать со всеми женщинами, с которыми ты хотел сделать это при жизни, но не смог. Это по-твоему рай или ад?

— Это рай. Самый настоящий рай, — расплылся в улыбке Дима.

Петр понимающе кивнул.

— А теперь представь, что все эти женщин собраны в одном помещении, и тебе от них никуда не деться, пока каждая свое не получит.

— Это был бы настоящий ад, — замотал головой Дима, чье воображение мгновенно эту милую картину нарисовало в самых ярких красках. — Даже хуже, чем ад.

— Вот, то-то и оно. Или, допустим, стоят на столе всевозможные угощения. Все, что ты любил больше всего. Креветки, там, разные, картошечка жареная с лучком, пельмени со сметаной. Опять же, торты, до которых ты охоч был.

Дима снова расплылся в улыбке, но старик его опередил, не давая вставить слово.

— Не спеши говорить, что это рай. Представь, что ты все это видишь, но добраться до угощения не можешь, так как женщин еще целая очередь стоит и отпускать тебя они не собираются.

Дима снова скис.

— Значит, все-таки, ад?

— Ну, отчего же. Всякое бывает. Может ты женщин этих, к примеру, в мыслях своих не легион собрал. Тогда ведь и с ними порезвиться сможешь, и перекусить.

Дима поднял глаза к потолку, что-то прикидывая, и горестно вздохнул.

— Да ладно, — хлопнул Петр его по плечу, — это же я просто пример привел. Для наглядности. Там ведь как — математика сплошная. Одни плюсы и минусы. Все только от тебя и зависит. Ну, в смысле, от тебя того, который жил. От теперешнего-то тебя уже ничего не зависит. Чего в той жизни намечтал, то и получишь. Правда, с одной оговоркой…

Петр снова пошарил в одежде, и опять все закончилось «Боржоми». С досады он зашвырнул бутылку далеко в море.

— Да, так вот, — продолжил он, будто ничего и не произошло, — там, за вратами, будут не только твои мечты, но и те желания, которые ты вызывал у других людей по отношению к себе.

— А это как?

— Очень просто. Если, например, гадостей много кому сделал, и люди тебя чуть ли ни убить готовы были, то смело можешь ожидать, что ожидает тебя там взвод наемных убийц. Убить тебя конечно теперь сложно, так как ты… ну, того… сам понимаешь, в общем. Однако, это не означает, что ты не можешь умереть. Просто ты тут же снова окажешься за вратами. А там уже и новый киллер на стреме — своей очереди ждет. И так до бесконечности. То есть, убивать тебя, если тебе такое суждено, будут долго и болезненно.

Диму передернуло от открывшейся перспективы.

— А как узнать, что меня там ждет?

Петр только развел руками и в, который уже раз, запустил руку в складки балахона. При этом он поднял глаза к небу и крикнул в сердцах:

— На посошок! Будь человеком!

Результатом стала маленькая бутылочка с белесой мутной жидкостью. Петр горестно посмотрел на добычу и, вздохнув, одним ловким движением сорвал с нее пробку.

— Ну, как говорится, на безрыбье…

Разлив содержимое бутылки по стаканам, Петр с отвращением выпил свою порцию. Его передернуло и он тут же бросил в рот несколько кусочков сала.

Дима опасливо понюхал стакан и, распознав в жидкости некачественный самогон, пить не стал.

— Значит, выходит, что не важно, как ты жил? Важно только, о чем ты мечтал?

— Ну, ты скажешь! Нет, конечно. Твои мечты — это то, с чем ты за вратами столкнешься. А твои поступки при жизни определят, в какой форме твои мечты будут тебя там ждать. Мечты — лишь события. А твоя прожитая жизнь — это та самая математика, о которой я уже говорил. Именно она и определит, какой знак будет стоять перед твоими мечтами: плюс или минус.

Видя, что Дима приуныл, Петр ободряюще похлопал его по плечу:

— Ладно, пошли что ли. И не переживай ты так, не ты первый — не ты последний. Да и не бывает исключительно плохих или хороших людей. В каждом всего понемногу намешено. И хорошего, и дурного. А ты, мне видится, парень неплохой… — И добавил с небольшой задержкой, — Был.

Они поднялись и медленно пошли к дюне, за которой, по словам Петра, находились врата.

— А что, — спросил Дима, когда они почти достигли вершины дюны, — а без врат никак нельзя?

Петр развел руками:

— Извини, раз уж ты ко мне на участок попал, то кроме врат мне тебе предложить нечего.

— Вот интересно! А куда ж я еще мог попасть?

— А ты что, верующим был?

— Да нет, а что?

— Ну, тогда мог куда угодно попасть. Нас же тут целый штат работает. Как же я один мог бы со всем тут справиться, сам подумай! Естественно, кто верующий был при жизни, то того, так сказать, по профилю отправляют. Ну, мусульман к Мункару с Накиром — они у них за это все отвечают, буддистов — к Будде. Христиан, естественно, ко мне. А вас, атеистов, просто распределяют равномерно по всем. У того же Ра или, там, Одина давненько уже наплыва нет. Перепадает, конечно, но мизер. Вот к ним и отправляют, в основном. Ну, не только к ним, конечно. Их там таких целый легион сидит практически без работы. А куда их девать, раз уж расплодились? Вот и приходится им что-то подкидывать из вас, неверующих. Так что, тебе еще повезло, что ко мне попал. А то, мог бы и к мусульманам угодить.

— И что с того? — отмахнулся Дима, — Сидел бы сейчас, небось, в окружении девственниц.

— Ага, как же, — усмехнулся Петр, — это еще бабушка надвое сказала. Мункар и Накир тут у нас, считай, самые молодые. Нервные еще, неопытные. Больше не на математику опираются, а на эмоции. Никогда не угадаешь, что им с утра в голову втемяшится, и куда они решат тебя определить.

— В смысле? — не понял Дмитрий.

— Ну, в святые или в девственницы. Они у нас ребята незакомплексованные. А оно тебе надо?

Они поднялись на дюну и Дима увидел внизу, буквально в нескольких десятках шагов от них врата. Особого впечатления они на Диму не произвели. Просто, посреди бескрайних песков стояла одинокая дверь. Обычная обшарпанная дверь с железной облупившейся ручкой. Точно такая же, помнится, была когда-то в его школе. Ручка и замок у двери были лишь с одной стороны. С другой же стороны дверь была абсолютно гладкой. Дима обошел ее вокруг и хмыкнул:

— Это и есть врата?

Петр молча кивнул.

— Что-то какие-то они неказистые, — недоверчиво проговорил Дима.

— А какие они должны быть?

— Ну, не знаю, — пробормотал Дима, — мне думалось что-то более… более…