Изяслав Кацман - Я, Великий И Ужасный

Ну, это в случае, если тагирийцы обойдутся в ближайшее время без очередной "маленькой победоносной войны" с "дикими" пастухами в южных саваннах. Или какому-нибудь из наместников трёх приморских провинций не взбредёт в голову провести очередную кампанию по борьбе с недоимщиками среди своего собственного населения - типа той, под которую попала деревня моего "распорядителя стад". Тогда военная добыча или конфискат сильно собьют цены на скот. По методам получения, равно как и последствиям для тех, кто лишался в процессе мероприятий имущества, а то и свободы или жизни, впрочем, выбитые недоимки ничем не отличались от боевых трофеев. Не зря же о том, что Ньёнго стал рабом именно в результате законных действий представителей власти, а не в ходе войны, я узнал, когда маленький тагириец научился говорить на папуасском более-менее свободно.

"Лучший друг тенхорабитов" был не единственным из числа вохейских торговцев, кто навязывался в акционеры нашей компании. Я бы с удовольствием провернул сделку втайне от подданных Тишпшок-Шшивоя. Вот только, учитывая, что и олово перегружали на тагирийские корабли, и деньги за него таскали мешками на виду у всех, никакой секретности не получалось. Ничего удивительного, что ближе к концу прошлогоднего навигационного сезона северные торговые гости начали закидывать удочки насчёт своего возможного участия в новом прибыльном виде бизнеса. Понять почтенных негоциантов можно было: на их глазах какие-то папуасы делают гешефт, прежде никому из плавающих к берегам Пеу немыслимый - самый удачный "треугольный" рейс вохейского корабля приносил прибыль, за минусом всех издержек, в размере не более трёх сотен золотых монет. А уже начавшееся падение цен на тонопу , которое грозило вообще превратиться в натуральный обвал, интерес к оловянной торговле только усиливало.

Кстати, появление на рынках Земноморья ракушек с Южного архипелага уже привело к уменьшению числа приплывших вохейских кораблей: вместо обычных двенадцати-пятнадцати на мархонском пляже лежало их всего девять. Общее количество иноземных посудин несильно изменилось в сравнении с прежними годами только благодаря тройке тагирийских "пенителей морей", которые доставили телят в соответствие с прошлогодним контрактом - как и два вохейских корабля, владельцы которых больше надеялись заработать на перевозки цхвитукхов , чем на обычной "треугольной" торговле.

Купцы из "страны чёрных" также почуяли, вслед за северянами, снижение цены на ракушки. Но их попытка пересмотреть условия договора была отбита Хишттой: тот монотонно грузил тагирийцев пунктами соглашения, для наглядности махая перед широконосыми лицами текстом контракта, при этом, совершенно не обращая внимания на эмоциональные вопли и жестикуляцию требующих поправок торговцев. Иногда у меня возникала мысль: на хрена вообще этот гусь пошёл в тенхорабитские священники - такой талант по коммерческой части в землю зарывает чувак.

В конце концов, подданные Императора отступили. Впрочем, я мог утешать свою совесть, что тагирийцы компенсируют незначительные потери от падения стоимости тонопу участием в оловянной торговле. Да и со следующего года скот будет закупаться уже в твёрдой валюте.

Из пяти прибывших на Пеу самостоятельных хозяев кроме Тшур-Хапоя в пайщики "Оловянной компании" вошли Кушма-Чика и Бухшук-Мишка. Остальные купцы просто не потянули бы участие.

Если "лучший друг тенхорабитов" вкладывался своим кораблём - тем самым, который мы уже использовали для перевозки первой партии товара - и парой сотен золотых, то неразлучная парочка друзей-конкурентов предложила в качестве взноса целых девятьсот "повелителей" наличкой, а также помощь в займе в Вохе денег, недостающих для закупки нового олова.

У меня с тенхорабитами пока что имелось только сто девяносто монет. Остальное существовало в виде расписок и тагирийского серебра непонятного качества. Впрочем, Тшур-Хапой утверждал, что гарантировано на Тоуте или Икутне за то и другое вместе взятое можно выручить не менее восьмисот сорока "повелителей" - а если повезёт, то на десяток-другой больше. Если приплюсовать к действительной и потенциальной наличности купленный корабль и "личную" расписку на шестьдесят шесть золотых, оказывается, что поступления от первой сделки даже выше номинальных тысячи ста сорока одной монеты. Вот только для новых закупок олова нужно куда больше денег. Тут даже очередная порция собранного жемчуга несильно поможет - ну будет ещё пара-тройка сотен "повелителей" в дополнение к имеющимся, но что это на фоне требующихся нескольких тысяч.

Исходя из вносимых каждым из четырёх участников компании средств, я предложил распределить участие в компании следующим образом: Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганиве пятьдесят паёв из ста, Тшур-Хапою - девятнадцать, Кушме-Чике - четырнадцать, и Бухшук-Мишке - семнадцать. Разумеется, долей правительницы распоряжаться придётся её верному Сонаваралинге-таки.

Подобное разделение возражений не вызвало. А вот когда я потребовал дополнительные сорок паёв за, так сказать, политическое прикрытие и предоставление территории для проведения операций, все три торговца в один голос возмутились. Впрочем, в конце концов, им пришлось согласиться на увеличении доли Солнцеликой и Духами Хранимой - выторговав, правда, вдвое меньшую величину. Ну да ладно, мы, дареои Пеу, народ не жадный. Тем более, что я тут же объявил о передаче девяти выбитых долей в пользу тенхорабитской общины острова, добавив, обращаясь к Шонеку сотоварищи, что передаю паи всем Людям Света и Истины, которые поселились или ещё поселятся во владениях типулу-таками, а уж кого они назначат управлять и принимать решения - дело самих тенхорабитов.

По идее, кроме некоторой доли в прибылях я ничего не терял - сектанты и так реально занимались всеми вопросами, связанными с оловянной торговлей, за пределами Пеу, и, имей они такое желание, могли бы "обувать" меня как угодно. В общем - для меня сущая мелочь, а хорошим людям доброе дело сделал. Да самому приятно оказаться благодетелем в чьих-то глазах.

Шонек, когда купцы убрались восвояси, высказался коротко: "Это дорогой подарок. Достойный настоящего вождя. Мы с нашими братьями оценим его". Присутствовавшие не переговорах тенхорабитские старшины - и от только прибывших и теперь собирающихся двигаться к единоверцам на восток, и от самого Вохе-По, как туземцы окрестили поселение чужаков на отшибе от всего мира - были настолько ошарашены, что даже пробовали упасть мне в ноги, наперебой благодаря "достопочтенного господина" за щедрость. Я от такого несколько прихренел: папуасы как-то не проявляли подобных знаков уважения ни к кому, вплоть до таки и типулу, а вохеййские торговцы полагали себя чересчур высокого полёта птицами, чтобы лебезить перед каким-то дикарским правителем.