Ларри Нивен - Осколок Империи

Какой-либо член Экипажа мог снабдить их машиной для бегства. В этом случае их могли бы заметить, но не остановили бы. Ни один офицер Специальной полиции не осмелился бы задержать машину…

— Дженсен, выясните, не были ли замечены какие-либо машины во время облавы. Если были, то сообщите мне, когда, сколько, и дайте их описание.

Майор Дженсен вышел, ничем не выдав своего удивления по поводу странного приказа.

Один из офицеров обнаружил гнездо уборщиков дома — нишу в южной стене, почти на уровне пола. Он протянул руку внутрь и аккуратно вытащил двух потерявших сознание взрослых особей и четырех детенышей. Положил их на пол, снова протянул руку, чтобы снять гнездо и миску с пищей. Нишу нужно будет обыскать.

Одежда Джезуса Пиетро медленно высыхала и становилась мятой. Он сидел закрыв глаза и сложив руки на груди. Внезапно он открыл глаза, вздохнул и слегка нахмурился.

— Джезус Пиетро, это очень странный дом. Да, почти вызывающе колонистский. — (С интонацией отвращения.)

Джезус Пиетро посмотрел на стены из розового коралла, на выровненный с помощью песка пол, который закруглялся по краям ковра у самых стен. Неплохой вид. Было бы понятно, если бы здесь жила женщина. Но ведь Гарри Кейн был холостяком.

Сколько мог бы стоить такой дом?

— О, около тысячи звезд, не включая обстановку. Обстановка стоила бы в два раза дороже. Ковры — девяносто звезд, если вы купите один и позволите ему разрастись на весь пол; пара домашних уборщиков — пятьдесят звезд.

— А сколько же стоило устройство подвала под таким домом?

— Демоны Тумана, что за вопрос! Ведь подвалы должны выкапываться руками, человеческими руками! Это вполне могло бы стоить двадцать тысяч звезд. За такую сумму можно было бы построить целую школу. Кому вообще могла прийти в голову мысль устроить подвал в доме из архитектурного коралла? Действительно, кому?

Джезус Пиетро быстро подошел к двери:

— Майор Дженсен!

Результаты поиска могли бы оказаться непредсказуемыми. Джезус Пиетро перешел на передвижной командный пункт, в то время как поисковая группа вошла в дом с эхолокатором. Да, действительно, под домом оказалось большое свободное пространство. Майор Чин хотел найти вход, но это могло занять всю ночь, и, кроме того, звуки работающего локатора могли насторожить колонистов. Джезус Пиетро решил не рисковать и приказал использовать взрывчатку.

И действительно, операция прошла не так гладко. Мятежники собрали какие-то хитроумные приспособления из материалов, которые казались безвредными. Два человека погибли, прежде чем удалось воспользоваться гранатами с усыпляющим газом.

Когда все успокоилось, Джезус Пиетро спустился вслед за передовым отрядом в подвал. Они увидели, что один из потерявших сознание мятежников держал руку на переключателе. Проследив, куда ведут провода, они нашли самодельную бомбу, достаточно большую, чтобы превратить дом и подвал в груду развалин. Пока полицейские обезвреживали бомбу, Джезус Пиетро внимательно всматривался в лицо этого человека, собираясь впоследствии задать ему вопрос, не страшно ли ему было. По своему опыту он знал, что не все мятежники были храбрецами.

Около одной из стен стояла машина. Это была четырехместная модель, выпущенная три года назад. Нижняя часть ее корпуса была сильно поцарапана. Джезус Пиетро и его люди не видели никакой возможности вывести ее из подвала. По всей видимости, дом был построен после того, как машина уже стояла здесь. «Конечно же, — подумал Джезус Пиетро, — они сначала вырыли подвал, затем нарастили над ним дом». Позже, если это окажется необходимым, его людям придется снести одну из стен, чтобы вывести машину. Практически это вызовет разрушение всего дома.

В подвале была лестница, ведущая к потайной двери наверху. Заметив небольшую бомбу, уложенную под этой дверью, Джезус Пиетро поздравил себя намеренно громко, чтобы слышал майор Чин, с тем, что не позволил майору искать вход. Он мог бы найти его. Один из сотрудников удалил бомбу и открыл потайную дверь. Наверху оказалась гостиная. Неровный кусок ковра из травы-мутанта оторвался и поднялся вместе с крышкой потайной двери. Как только опустится крышка, этот участок вновь зарастет травой в течение двадцати минут.

Как только мертвые и находящиеся без сознания мятежники были размещены в патрульных фургонах, Джезус Пиетро прошелся среди них, сравнивая их лица с оставшимися фотографиями. Он был в приподнятом настроении. За исключением одного человека, ему удалось захватить Гарри Кейна и всех его гостей. Банки органов будут пополнены на многие годы вперед. Не только Экипаж будет иметь достаточный запас органов, который, впрочем, у них всегда был, но также образуется некоторый избыток, который будет использован для особо ревностных служителей режима, то есть для гражданских служащих, таких как Джезус Пиетро и его люди. Это будет выгодно даже для колонистов. Госпиталь всегда был готов лечить больного, но достойного колониста, если медицинские запасы были достаточными. Госпиталь старался вылечить всех. Это являлось постоянным напоминанием колонистам, что Экипаж правил от их имени и что их интересы были им не чужды.

Теперь с Детьми Земли было покончено. Со всеми, за исключением одного человека, который, судя по фотографии, был недостаточно стар, чтобы быть опасным. И все же Джезус Пиетро поместил его фотографию на доску объявлений Госпиталя и послал копию в информационную службу с пометкой, что этот человек разыскивается для дачи показаний. И только перед самым рассветом, когда он уже укладывался спать, он внезапно вспомнил, кому принадлежало это лицо. Племянник Мэтью Келлера через шесть лет после того, как он выкинул этот номер с яблочным соком. Теперь он выглядел точно так же, как его дядя.

Дождь прекратился незадолго до рассвета, но Мэт не заметил этого. Укрытый от дождя скалой и густыми кронами развесистых деревьев, он спал. Эта скала отделяла плато Бета от плато Гамма. Он наткнулся на нее в какой-то момент прошлой ночью, чувствуя головокружение и боль раненого тела, насквозь промокший и промерзший от сильного ветра. Он мог либо упасть там, либо попытаться бежать вдоль скалы. Он решил остаться. Если бы Специальная полиция нашла его, он бы никогда не проснулся снова, и он знал это, когда засыпал. Но он был слишком утомлен, чтобы беспокоиться об этом.

Он проснулся около десяти, испытывая ужасную головную боль. Каждый отдельный мускул его тела болел от длительного бега и от сна на сырой земле. Во рту у него было такое ощущение, как будто весь личный состав Специальной полиции прошел по его языку в потных носках. Он лежал на спине, глядя на темные кроны деревьев, которые его предки называли соснами, и старался все вспомнить.