Ларри Нивен - Осколок Империи

— Мэт, что это такое ты нарисовал там на двери?

— Кровоточащее сердце.

— Да, но зачем?

— Я сам точно не знаю. Когда я увидел, что они сделали с охранником, я почувствовал, как будто снова оказался в банке органов. Я вспомнил своего дядю Мэта. — Его пальцы непроизвольно сжали руку Худа. — Они забрали его, когда мне было восемь лет. Тогда я не понял зачем. Я должен был оставить какой-то знак, чтобы показать, что я был там, — я, Мэт Келлер, вошел туда один и вышел с целой армией. Я отомстил за дядю Мэта! Я был немного не в себе, Худ. То, что я увидел в банке органов, действует на рассудок любого человека. Я не знал вашего символа, и поэтому мне пришлось придумать свой собственный.

— Совсем неплохой. Я покажу тебе наш позже. Банк органов действительно так плох?

— Ужасен. Но самое страшное — это маленькие сердца и печени. Дети, Джей! Я не знал, что они забирают и детей.

Худ посмотрел на него вопросительно. В этот момент Лидия Хэнкок распахнула перед ними массивную входную дверь, и им пришлось сосредоточиться на преодолении ступенек лестницы.

Джезус Пиетро был взбешен. Он провел некоторое время в своем кабинете, зная, что там он будет наиболее полезен, но почувствовал, что не может долго оставаться в четырех стенах. Теперь он стоял на краю стоянки для машин, наблюдая, как уносят последние жертвы акустического парализатора. На его ремне была укреплена переносная рация, его секретарь мог связаться с ним в любую минуту.

Раньше он никогда не испытывал ненависти к колонистам.

Для Джезуса Пиетро люди разделялись на две категории: Экипаж и колонисты. Для других миров можно применять другие мерки, но другие миры не имели никакого отношения к Удивительной Горе. Члены Экипажа были хозяевами, мудрыми и великодушными, по крайней мере в своем большинстве. Колонистам же было предначертано судьбой служить им.

В обеих группах были, конечно, исключения. Существовали члены Экипажа, которых ни в коем случае нельзя было назвать мудрыми и великодушными, которые пользовались благами своего мира, но игнорировали всяческую ответственность и обязанности. Встречались также колонисты, которые стремились ниспровергнуть существующий порядок или предпочитали встать на путь преступлений. Когда Джезусу Пиетро приходилось иметь дело с членами Экипажа, которые не вызывали у него восхищения, он обращался с ними с уважением, соответствующим их рангу. Колонистов-изменников он выслеживал и наказывал.

Но он не испытывал к ним ненависти, во всяком случае не больше, чем Мэт Келлер ненавидел своих шахтных червей. Изменники были частью его работы, частью его рабочего дня. Они поступали так потому, что были колонистами, и Джезус Пиетро изучал их, так же как занимающийся биологией студент изучает бактерии. Когда его рабочий день заканчивался, его интерес к колонистам сразу же пропадал, если, конечно, не происходило чего-нибудь необычного.

Теперь этому пришел конец. Промчавшаяся по Госпиталю толпа разъяренных мятежников ворвалась из его рабочего дня в его родной дом. Он не был бы более рассержен, если бы они действительно побывали у него дома, круша мебель, убивая слуг, подсыпая яд домашним уборщикам и посыпая травяной ковер солью.

Раздался сигнал вызова. Джезус Пиетро снял рацию с ремня и сказал:

— Кастро слушает.

— Это Дженсен, сэр. Я говорю из вивария.

— Да?

— Мы нашли шестерых мятежников. Зачитать их имена?

Джезус Пиетро посмотрел вокруг себя. Последнего из находившихся здесь колонистов унесли уже десять минут назад. На оставшихся носилках находились лишь пострадавшие из обслуживающего персонала стоянки.

— Они все должны быть там. Вы проверили операционные комнаты? По крайней мере один из них погиб под дверью.

— Я проверю, сэр.

Стоянка возвращалась к нормальному функционированию. Мятежники не успели устроить здесь беспорядок, как они это сделали в коридорах и в комнате отдыха электриков. Джезус Пиетро раздумывал, вернуться ли ему в кабинет или проследить путь мятежников из комнаты отдыха электриков. Внезапно он услышал, как два человека спорят около гаражей. Он направился туда.

— Ты не имел права отправлять Бесси! — кричал один из них. На нем была форма рейдера, сам он был высокий и очень загорелый, прямо образчик для рекламного плаката.

— Вы, проклятые рейдеры, жаль, что эти машины принадлежат вам, — презрительно произнес механик.

Джезус Пиетро улыбнулся, все механики были одинаковы в своем отношении к рейдерам.

— В чем дело? — спросил он.

— Этот идиот не может найти мою машину! Простите, сэр.

— А какая у вас машина, капитан?

— Бесси. Я пользуюсь Бесси уже три года, а сегодня этот идиот отправил ее на обработку леса. А теперь, видите ли, они потеряли ее, сэр! — В его голосе зазвучали грустные нотки.

Холодные голубые глаза Джезуса Пиетро посмотрели на механика:

— Вы потеряли машину?

— Нет, сэр. Я просто не знаю, куда ее поставили.

— Где находятся машины, которые вернулись после обработки леса?

— Вот одна из них. — Механик указал машину на стоянке. — Мы наполовину закончили ее разгрузку, когда эти мерзавцы напали на нас. Между прочим, мы разгружали их обе. — Механик почесал рукой затылок. Встречаться взглядом с Джезусом Пиетро ему явно не хотелось. — С тех пор я другую не видел.

— Не хватает нескольких заключенных. Вы знаете об этом? — Он не стал ждать ответа механика. — Найдите серийный номер Бесси и передайте его вместе с описанием машины моему секретарю. Если найдете саму Бесси, свяжитесь с моим кабинетом. В настоящий момент я обязан предположить, что машина украдена.

Механик повернулся и побежал к офису. Джезус Пиетро воспользовался рацией, чтобы передать указания в отношении украденной машины.

Дженсен снова вышел на связь:

— Один мятежник погиб, сэр. Таким образом, остаются пять пропавших. — Он перечислил их имена.

— Хорошо. Похоже, они воспользовались машиной. Выясните, не видела ли охрана у стены отправляющуюся машину.

— Они бы доложили об этом, сэр.

— У меня нет такой уверенности. Выясните это.

— Сэр, на стоянку было совершено нападение. Охранники были просто обязаны доложить, что пятеро заключенных похищают машину.

— Дженсен, мне кажется, они могли забыть об этом. Вы понимаете меня? — В его голосе чувствовалась сталь. Дженсен отключился без дальнейших возражений.

Джезус Пиетро смотрел на небо, теребя кончики усов. Похищенную машину будет легко обнаружить. Сейчас, в середине выступления Милларда Парлета, в воздухе не было ни одной машины членов Экипажа. Но они, конечно, могли уже приземлиться. А если машина была украдена на виду у охранников, то, очевидно, ее украли призраки.

Это бы великолепно дополнило все другие происшествия, случившиеся в Госпитале.