Ларри Нивен - Осколок Империи

— …К нам не доходят сообщения из оцепленного района, — продолжал глубокий, спокойный голос. — За все это время мы не получили известий ни от бригады корреспондентов «Си-Би-Эй», ни от отряда полиции, который находится внутри оцепления… Многие участники беспорядков вооружены. В один из вертолетов компании «Си-Би-Эй» сегодня утром стреляли. Вертолет приземлился за пределами оцепления…

Крупным планом показали кирпичную стену. Кого-то несли на носилках, почти бегом.

— …Откуда взялось оружие, неизвестно. Есть предположения, что оно выкрадено из магазина спортивных товаров Керра, который имеет филиал на Мэлл… С чего же все началось?

На трехмерном экране появилось квадратное смуглое лицо, хорошо известное в англоязычном мире. Если новости были хорошие, комментатор широко улыбался, жуя слегка дымящуюся сигарету и обнажая белые зубы. Сейчас на его лице не было улыбки. Он был не просто серьезен, он был потрясен.

Джерриберри Янсен смотрел ему в лицо без всякого выражения. Он бросил свою камеру и видел, как ее разбили. Потом он снял микрофон и пояс. В гуще погрома невыгодно быть репортером. Вот уже час как его выпустили из оцепления. Джерриберри бесцельно бродил по улицам. Делать было нечего. Вместе с микрофоном он бросил в урну самого себя.

Он стоял перед магазином бытовых электроприборов и смотрел выпуск новостей по телевизору, выставленному в витрине. Глубокий, четкий голос Уоша Эванса проникал даже сквозь стекло:

— Как же это все началось?

Эванс исчез с экрана, и Джерриберри увидел кадры, отснятые его, Янсена, камерой. Волнующаяся толпа, которая пытается обойти препятствие. Голубой мундир, высокая женщина с тяжелой сумочкой…

— …Полисмен хотел арестовать женщину (ее личность не выяснена), подозреваемую в краже товара из магазина, когда появился этот человек…

На экране появился Джерриберри Янсен с высоко поднятой камерой.

— Это Барри Джером Янсен. Он сообщил нам о происшествии…

Женщина размахнулась и ударила полисмена сумочкой. Он упал, всплеснув руками…

— …и охарактеризовал происходящее как погром в докладе вот этому человеку…

Показали Бейли за рабочим столом. Джерриберри вздрогнул. Предстоит еще отчитываться перед Бейли и объяснять, куда делась камера. Джерриберри заснял неплохой материал, кое-что из этого попало на экран. Можно рассчитывать на парочку премий… которые уйдут на возмещение стоимости камеры…

— …Джордж Линкольн Бейли направил на место происшествия бригаду репортеров. Одновременно он стал транслировать репортаж Янсена в эфир, почти в неизменном виде. Таким образом, каждый владелец телевизора в Соединенных Штатах мог стать свидетелем происшествия, которое регистрировали камеры теперь уже десятка репортеров «Си-Би-Эй».

Снова на экране возникло квадратное смуглое лицо комментатора.

— И тут будто бомба взорвалась. Население Мэлл катастрофически увеличилось, и люди принялись ломать и крушить все вокруг. Почему?

Уош Эванс подарил зрителям свою белозубо-сигаретную улыбку.

— Мне кажется, что есть люди, которым нравятся погромы.

Джерриберри склонил голову набок. Это что-то новое.

— Это может показаться смешным. В самом деле, кому нужен погром?

Уош Эванс стал считать, загибая длинные, подвижные пальцы с розовыми ногтями:

— Во-первых, чтобы остановить то, что названо погромом, требуется больше полицейских. Во-вторых, нужно больше репортеров. В-третьих, всякому, кто хочет известности…

За спиной Уоша Эванса из моря голов вынырнули плакаты. Появилось женское лицо, придвинулось так близко, что остался только рот, который крикнул: «Даешь электрический кайф!»

— Всякому, кто хочет что-то сказать, кому нужно, чтобы его слышала общественность. Постой-погоди, здесь репортеры! И камеры! И известность!

Сцена за спиной Эванса сменилась. Из телепортационной кабины вышла Анжела Монк! Анжела Монк, актриса порнокино, очень красивая, в платье из сетчатой ткани с крупными ячейками, очень самоуверенная в ту долю секунды, которая прошла, прежде чем актриса поняла, куда попала. Она попыталась заскочить обратно в кабину, ей ведь не заплатят за это «выступление». Толпа заревела; чьи-то руки открыли дверь кабины и выволокли «звезду» на улицу…

— …Кроме того, есть люди, которые ни разу в жизни не видели настоящего погрома. Таких тоже было немало на Мэлл. Что они теперь думают о случившемся — отдельный вопрос. Впрочем, они не составляют большинства. Ну, много ли наберется дураков, которые побегут смотреть погром? Но они побежали! Со всех концов Соединенных Штатов и из других стран сбежались дураки. И чем больше их становилось, тем гуще делалась толпа на Мэлл, тем громче кричала, тем легче было действовать мародерам. — Эванс загнул последний палец. — Мародеры тоже устремились на Мэлл со всех сторон. Сейчас ведь можно попасть куда угодно — это легче, чем чихнуть.

За спиной Уоша Эванса по-прежнему сменялись кадры. Разлетались вдребезги витрины, завывали сирены. Метался над головами вертолет компании «Си-Би-Эй». Обезьяноподобный верзила тащил краденые телевизоры.

Эванс рассудительно продолжал:

— Вот что получается: полицейский громко высказал подозрение, разъездной корреспондент назвал незначительный скандал погромом…

— Боже милостивый! — Джерриберри Янсен боролся со сном. — Оказывается, во всем виноват я!

— Меня тоже обвиняют, — сказал Джордж Бейли.

Он пригладил руками волосы — жирные, длинные седые космы, растущие вокруг загорелой лысины.

— Ты второе звено в цепи, я третье. Найти бы ту тетку, что прибила полисмена!

— Ее не задержали?

— Где там, и след простыл… Ну и вид у тебя, Янсен!

— Надо было переодеться. В этом костюме я пережил погром! — Джерриберри вымученно засмеялся. — Спасибо, что подождали меня. Ваша смена, наверное, давно закончилась.

— Я не ждал специально. У нас было заседание. Минут двадцать как освободились. Проклятый Уош Эванс! Слышал его?

— Кое-что…

— Уже не один режиссер хочет его со света сжить. Предлагали самые разнообразные проекты… Ты был у врача?

— Зачем? Я не покалечился, только устал и проголодался… Камеру вот потерял.

— Радуйся, что жив остался!

— И то верно.

Джордж Бейли посуровел:

— Мне очень неприятно говорить тебе это, но компании придется расстаться с тобой, Янсен.

— Что-что? Вы меня увольняете?

— Да. Под давлением общественности. Не стану сглаживать углы. Выступление Эванса пролило свет на случившееся. Похоже, что ты спровоцировал погром. Хорошо еще, если все кончится только увольнением.

— Это не я!

— Ты, ты. Подумай хорошенько, — Бейли прятал глаза. — И моя вина здесь есть. Меня тоже могут уволить.