Елена Хаецкая - Космическая тетушка

– Не нравится мне это многословие, – заявила Бугго, несколько раз перечитав послание с шаттла. – Сектанты они, что ли?

Хугебурке тоже не понравился слог, коим изъяснялись потерпевшие. Видя, что капитан становится все мрачнее, он поделился собственной версией:

– Да нет, просто у них много свободного времени. Они же дрейфуют.

Бугго поняла, что должна быть благодарна ему за такой ответ, и потому удержалась от язвительного замечания.

Спасательный шаттл с «Канахи» имел плачевный вид: небольшое суденышко, кое-как оборудованное самым необходимым, чумазое и ободранное. Казалось настоящим чудом, что оно до сих пор болтается в пространстве с четырьмя живыми существами на борту.

Перед тем, как начать спасательную операцию, Бугго заглянула к Изе Тагану. Тот спал, но едва лишь дверь открылась, как сразу проснулся. Бугго всей кожей ощутила его напряжение.

– Это я, – сказала капитан. – У нас чрезвычайная ситуация. Мне жаль, но поступить иначе я не могу. И совесть здесь не при чем: таково общекосмическое законодательство… Мы подбираем четверых потерпевших с «Канахи». Помнишь этот корабль?

В темноте чуть слышно чмокнули губы – Иза Таган улыбнулся.

– Дрянной хозяин. Платил скупо, требовал много и вечно был всеми недоволен.

– В таком случае, я ничуть не удивлена, что у него случилась авария. Ладно, Иза, спи дальше. Надеюсь, все обойдется. Держитесь с Оале как можно более спокойно. Вряд ли кто-нибудь с «Канахи» помнит, что вы работали у них на погрузке.

– Мы были в масках, – напомнил Иза Таган. – Спасибо, что предупредили, госпожа Анео.

– Спи, – повторила Бугго и закрыла дверь.

Потерпевшие на шаттле – трое мужчин и женщина – бросились ко входу на корабль, едва только открылась дверь шлюза.

Первым проскочил мужчина – высокого роста, хорошо сложенный, несомненно эльбеец. Бугго сочла бы его даже привлекательным, если бы не скособоченный в недовольной гримасе рот и спущенные у висков глаза – как будто некто постоянно обижал и мучил этого сильного человека и делал его несчастным всеми возможными способами.

Что-то показалось ей знакомым в его облике. Впрочем, она не успела задуматься об этом как следует. В шлюзе появилась женщина: она впилась ногтями в третьего из четверых и энергично оттеснила его плечом. На ней был летный комбинезон из грубой ткани, в жирных черных пятнах. Бугго поразило сходство между нею и первым человеком: одно и то же кислое выражение застыло на их лицах.

Когда на борту «Ласточки» возникли двое оставшихся, Бугго в мыслях отметила правоту женщины, отпихивающей их назад, на шаттл: ни космос, ни Эльбея, ни тем более корабль Бугго Анео ничего бы не потеряли с утратой этих двоих. Интересно, подумала Бугго, что должен чувствовать человек, который знает, что человечество легко без него обойдется? Неужто они даже не догадываются об этом обстоятельстве?

– Потерпевших – в кают-компанию, – распорядилась Бугго, избегая смотреть на них. – Господин Калмине поставлен в известность? Пусть приготовит по такому поводу горячее. Я сама пришвартую шаттл. Если сочту, что в этом есть смысл… Распорядитесь размещением новых пассажиров по каютам, господин Хугебурка.

Ей не хотелось оставаться наедине с пассажирами. Они ее раздражали. Особенно тот, самый первый. И, прежде чем кто-либо успел добавить хоть слово, Бугго повернулась и исчезла в шлюзовом отсеке.

Знакомство удалось отложить до утра, но за завтраком пришлось встретиться со всеми четырьмя. Бугго подошла к ним, невыносимо официальная, и глядя поверх голов, осведомилась, всем ли довольны пассажиры и нет ли у них особенных просьб.

И тут тот, первый, проговорил:

– А я сразу узнал «Ласточку», госпожа Анео. Это ведь тот самый корабль… моя первая практика.

Бугго вздрогнула и перевела взгляд на говорившего.

– Простите? – холодно переспросила она.

– Мое имя – Халинц. Я был курсантом, когда на «Ласточке» случился пожар. Помните?

– Да, – сказала Бугго. – Мой первый полет. Конечно, помню.

Она сделала особенно ударение на последнем слове, но Халинц не обратил на это внимания. Его так и несло:

– А я, кстати, неплохо закончил Академию… Взялся за ум, как говорится. Потом еще много летал, после госпиталя. И в конце концов получил назначение на «Канаху».

– Она не была вашим личным кораблем?

Халинц сморщился.

– Нет, хозяйским… Я пару раз докладывал о том, что двигатель требует ремонта. И корпус изношен. Они прекрасно обо всем знали. Просто скупились дать денег. Экономили на всем.

– Кто?

– Эльбейская торговая компания «Синид и Керкион».

– Давно нужно было поставить «Канаху» на прикол, не дожидаясь хозяйских распоряжений. А потом запросили бы у них средства задним числом. Сослались бы на форс-мажорные обстоятельства, как все нормальные люди делают. Ну, потеряли бы полгода, зато потом бы окупилось, – сказала Бугго, против воли втянутая в разговор.

Ей пришлось присесть за стол, где завтракали потерпевшие. Калмине зачем-то решил блеснуть своим кулинарным искусством – должно быть, вообразил, будто капитан желает произвести на бедняг сокрушительно-блистательное впечатление, – и наготовил гору тефтелек с густой, сильно перченой подливой.

Гости кушали, морщась, особенно женщина. Бугго взяла себе порцию и нарочно громко сказала:

– Выше всяких похвал, Калмине.

В окне раздачи мелькнул кок.

– Пряности с Арзао, – сообщил он многозначительным тоном. – Настоящие. Благожелательные аборигенки помогали мне рвать их. Как и полагается, без ножа. Прелестными серыми пальчиками.

Он облизнулся и скрылся.

Женщина, сидевшая за столом, проговорила:

– Я совершенно не могу есть острое. У вас на корабле есть диетическая пища? У меня больной желудок.

– В таком случае, вам не повезло, – отозвалась Бугго. – Диетической пищи на корабле нет.

– Придется приготовить, – сказала женщина, поглядев на Бугго. – Иначе у меня будет приступ.

– А вот лекарства у нас в заводе, – объявила Бугго злорадно. – Так что можете не беспокоиться попусту. Если случится приступ, доктор поставит вам клистир с настойкой целебных трав.

Женщина вспыхнула, но Бугго и бровью не повела. Отвернулась и снова заговорила с Халинцем:

– Насколько я знаю, у вас на «Канахе» была эпидемия. Сочувствую.

Он покачал головой.

– Чрезвычайно редкий вирус. Никто даже не подозревал…

– Не смешите! – фыркнула женщина и сунула в рот тефтельку с таким видом, словно жертвовала собой. – Не смешите, господин Халинц! «Никто не подозревал!» От вас всего-то и требовалось – принять к сведению информацию карантинной службы…

Халинц резко повернулся в ее сторону.

– Вы несправедливы, Анаксо. Несправедливы! В нашей ситуации мы не могли себе позволить потерю времени.