Вячеслав Поляков - Долгая дорога в рай (СИ)

— Открой сейчас же, или я не знаю что сделаю!

— Танечка, успокойся, я сейчас всё объясню, — попытался вякнуть Славик, но это только подлило масла в огонь.

— Успокоиться!? Да я тебя сейчас вот этими руками…

— Танюшечка, пожалуйста, ты же сейчас ручку оторвёшь!

— Да я тебе сейчас всё оторву, дай только добраться до тебя, свинюшка ты этакий! — и она начала стучать обеими ладонями по стеклу двери.

— Бля! Разобьёт же, — мелькнуло в голове, и Славик, махом перебравшись на пассажирское сиденье, открыл правую дверь, выпрыгнул из машины и бросился к дому. Это его не спасло. Перекатом по капоту Татьяна оказалась по эту сторону автомобиля. Одним прыжком она настигла Славика, повисла у него на плечах и, оседлав, начала стучать кулачком по загривку, с каждым ударом вколачивая обвинения:

— Я ему целый час звоню, а он не отвечает. Я уже вся извелась, думала случилось чего, на последние деньги такси взяла, даже домой не заехала, примчалась прямо к нему, а он где-то с блядями шляется. Я его тут целый час жду, а он ещё запирается в своём грёбаном джипе и выходить не хочет..!

— Танечка, ну какие бляди, ну о чём ты говоришь!? Я одну тебя люблю!

— Ах ты ещё и врать мне! — удары участились.

— Таня, ну прекрати. Я беспокоюсь за твоё будущее. Ты мне сейчас что-нибудь сломаешь — тебя посадят. Испортишь себе репутацию. А ты же молодая и красивая, тебе ещё жить да жить, карьеру строить…

— Я тебе сейчас устрою карьеру, я тебе сейчас такую карьеру устрою, век помнить будешь, — пыхтела Танюха, но, чувствовалось, что она уже выдыхается. Удары стали реже и слабее. Да и злость в словах поменялась на деловитость.

— Тань ну прекращай уже, а то ведь соседи могут и полицию вызвать.

— Какие соседи? Все на работе!

— Мир не без добрых людей. Вот ты же у меня добрая. Ведь так? — удары прекратились, но сердитое сопение в ухо продолжалось.

— Тань, я действительно не мог приехать. ЧП на работе, забегался со всем этим, забыл.

— ТЫ! МЕНЯ? ЗАБЫЛ? — в ухо впились острые зубки.

— Таня, ну больно же! — заорал Славик.

— А мне не больно? — ухо отпустило, — я тут переживаю, не знаю что делать, а у него на крыльце визитки его блядей валяются. Хоть бы постеснялся!

— Какие визитки, Тань?

— А это что? — Танюха, наконец, слезла с загривка, повернула Славика лицом к себе и обвиняюще сунула ему под нос визитку той москвички-блондинки из Рио.

— Бля, вот я где её потерял — когда ключи из кармана доставал, морда пьяная, — подумал Славик, быстренько сделал честное лицо и возмущённым голосом начал:

— Да мне этих визиток каждый день в почтовый ящик по десятку кидают. То риэлторы, то промоутеры, то разносчики всякие. И за каждую бить будешь?

— И с московским телефоном кидают? — ехидно уточнила Татьяна.

— Ну Тань, сама подумай: из Москвы кто-то ко мне на блядки поедет?

— К тебе могут! — безапеляционно ответила Татьяна.

— Танечка, не упрямься. Ты сама понимаешь, что это несерьёзно. И вообще, может, Колян визитку потерял, он недавно из Москвы вернулся, заходил. Посидели мы с ним, выпили…

— Ты ещё и пьянствуешь тут пока меня нет, — опять начала Танюха.

— Тань, ну прекрати, я соскучился, ждал тебя, а ты всё не едешь и не едешь… — перешёл в контрнаступление Славик. Наступил момент, когда надо было начинать говорить комплименты и прочие муси-пуси, — знаешь, как я тебя ждал?!

— Ждал он, — начала ворчатьТанюха, но Славик уже обнял, прижал её к себе и начал нежно целовать, приговаривая:

— Я Танюшку жду, жду, каждую ночь вспоминаю, а она уехала хрен знает зачем и не торопится. А у меня без тебя стресс, между прочим…

— Стресс у него… — продолжала ворчать Танюха, но телом уже помягчела и потихоньку начала отвечать на поцелуи, — мог бы и позвонить…

— Да у меня телефон Сисястый отобрал…

— О, Господи, у него уже и мужики тут сисястые!

— Танечка, ты неправильно всё понимаешь. Сисястый — это один парень у нас на работе, качок, грудные мышцы перекачал, вот так и заработал кличку.

— Горе ты моё луковое, ты когда нормальным человеком станешь? К нему Танюшка приехала, а он про работу, мужиков сисястых, блядей жопастых…

— Вот, кстати, — Славик решил, что от мусей пора переходить к пусям и незаметно перенёс одну ладонь на Танькины ягодицы с целью ласково погладить, — может в дом пойдём, Тань? Я соскучился. Месяц без тебя, а это очень вредно для моего организма.

— Отпирай уже, давай. Я там тоже целый месяц верность тебе хранила. Цени, изверг.

— Я ещё не изверг. Вот минут через десять извергну — буду изверг.

— Пошляк, — припечатала Танька и скомандовала, — открывай дверь, заноси чемодан, сейчас проверим как ты тут без меня… Когда Татьяна нагнулась, чтобы снять кроссовки, Славик потрогал её за промежность. Танька взвизгнула, резко выпрямилась и обернувшись, вскричала:

— Это что такое?

— Знак внимания Тань, — Славик невинными глазами смотрел на девушку, — я же должен был показать тебе, что ты мне небезразлична.

— А что, по другому нельзя было? — спросила покрасневшая Татьяна.

— Не, Тань. Долгие годы проб и ошибок показали, что это самый доходчивый вариант.

Танюха всегда так бурно реагировала на подобные этому неожиданные знаки внимания, сказывались поведенческие установки вбитые с детства. А Славик частенько практиковал такие способы Танькиного возбуждения, в ситуациях, казалось бы ну никак не предвещавших ничего подобного: то вот так потрогает сзади за промежность заглянувшую в холодильник Таньку, то поласкает её сосок когда она спит, закинув руку за голову, то просто запустит руку ей под юбку, когда Танька наливает ему в тарелку суп во время обеда; а бывало и лапал Танькину задницу в людном месте, когда был уверен, что этого никто не увидит, например в автобусе или на эскалаторе метро или торгового центра. Тут уж Таньке приходилось сдерживаться. Такие неожиданные ласки Танюшке нравились, и если дело было дома, нередко заканчивались безудержным сексом прямо тут на месте. Как уже говорилось, Татьяна была девушка вспыльчивая, и в этом тоже. Собственно, таким макаром Славик и разбудил чувственность закомплексованной девушки в самом начале их знакомства.

Они познакомились два года назад. Летели самолётом из Москвы и случайно их места оказались рядом. Татьяна было в то время двадцать лет, летала она на свадьбу своей лучшей подруги и в самолёт села не в самом лучшем настроении. А чему радоваться? Татьяна была свидетельницей и где-то в глубине души, конечно же надеялась найти себе жениха. Но… Не срослось. Подруга выходила замуж за мужчину из финансовых кругов, намного старше себя, чего Татьяна от неё никак не ожидала. Естественно, гости со стороны жениха были соответственного возраста. А этих всех сорокалетних старпёров Танька на дух не переносила. Даже свидетель, молодящийся мужичок с уже намечающейся лысиной и прилично выпирающим животиком, пытавшийся казаться этаким живчиком с неограниченным чувством юмора, никаких чувств, кроме жалости и пренебрежения у Татьяны не вызывал. А когда на второй день свадьбы, он, напившись, подкараулил Таньку, выходящую из туалетной комнаты ресторана, прижал её к стене и со словами: «Не кобенься, дура, озолочу,» полез к ней под юбку, Татьяна, недолго думая бросила его через бедро и зафутболила от души в низ живота. Целила Танька в яйца, но под ногу попало некстати колыхнувшееся пивное брюхо ухажёра и спасло своего хозяина от неминуемой травматической ампутации гениталий. Но ему и того хватило. Оклемавшись, любитель молодятинки сразу из ресторана слинял.