Вячеслав Поляков - Долгая дорога в рай (СИ)

Кроме того, Славик наставил на каждый шкаф и крупные приборы проблесковые маячки красного и синего цвета и запараллелил их с баззером боевой тревоги. Вся эта тревожная сигнализация включалась одновременно с инфразвуковым излучателем от одной и той же большущей красной кнопки, что должно было усилить эффект тревоги. Но включать это Славик решил в самом крайнем случае, если только что-то пойдёт не так или комиссия уж слишком сильно заартачится.

Время было уже около двух часов ночи, организм непрерывной зевотой подсказывал, что пора бы и отдохнуть; и Славик, памятуя поговорку, что кашу маслом не испортишь, решил быстренько разместить остатки оборудования на кронштейнах и передвижных стеллажах вокруг центра всей композиции, а потом прилечь поспать хоть пару часиков перед завтрашним представлением.

Последние приборы Славик перепаивал и подсоединял к основной схеме практически на автопилоте, не совсем соображая что он делает. И только когда, уснув за столом с паяльником в руках, обжёг щёку, Славик решил всё бросить и завалился спать на столах в ланч-руме, подложив под себя все собранные технические халаты и укрывшись курткой. Под голову Славик подложил початую упаковку чистой ветоши и уснул в относительном комфорте. Тем более, что в жизни Славика бывали времена, когда спать приходилось и в менее приятных условиях. Эта мысль потащила за собой другую, как понимал засыпающий Славик, самую важную мысль на данный момент; он подумал было, что надо обязательно запомнить её, но сознание уже отключи-илось…

А утром Славик проспал и вспоминать было некогда. Его разбудил Виталик, грохнувший о стену открываемой дверью. Видимо вчерашняя дурь ещё не выветрилась, а может, просто не выспался. Он жил далековато и вынужден был вставать в пять утра, чтобы вовремя успевать на работу. Да и вообще Виталик по жизни был человеком излишне эмоциональным, заводился с полоборота и его крик частенько был слышен по всему цеху. Славик встал, включил чайник и, позёвывая, отправился умываться. После большой чашки сладкого кофе его настроение улучшилось и он отправился в цех, на ходу пытаясь вспомнить на чём он вчера остановился.

Славик подошёл к своей новой установке, закурил, несколько раз медленно обошёл её, подивился тому, что вчера тут наворочал и, решив посмотреть как это всё будет работать, включил главный рубильник. Привычно загудели трансформаторами блоки питания, замигали индикаторы, зажглись экраны мониторов и осциллографов. «Чёртово колесо» нехотя поднялось над центральным соленоидом и закружилось в медленном танце, сверкая стёклами лазерных окон. Вверх устремился разноцветный луч-трассер, а вот снизу такого луча почему-то небыло. Славик заглянул под нижний срез центральной камеры «чёртова» колеса и чертыхнулся про себя. На нижней вогнутой поверхности центрального узла красовался вчерашний чёрный шар. Славик прекрасно помнил, что нашёл его вчера вечером в одном из железных, окрашенных под камуфляж, ящиков; и пытался примерять этот чёрный с гравированной непонятными узорами поверхностью шар размером с теннисный мяч туда и сюда и, не найдя для него места, просто положил его на пол внутри соленоида и забыл о нём. А сейчас этот шар сидел в нижнем углублении центрального узла «чёртова колеса» как влитой. Славик попытался снять его, но шар прилип намертво, и даже двумя руками невозможно было сдвинуть его с места. Причём шар был тёплый и возникало такое ощущение, что его поверхность слегка вибрирует, хотя визуально это не было заметно. Славик решил, что шар просто примагнитился, и выключил рубильник. Ничего не изменилось. Черный шар даже не шевельнулся, а «чёртово колесо» медленно опустилось внутрь соленоида вместе с шаром. Медленно погасли все лазеры, экраны, лампы и светодиоды, а центральный луч, постояв немного, плавно убрался внутрь «чёртова колеса». А раньше он пропадал сразу при выключении напряжения.

«Чудны дела твои, господи,» — пробормотал Славик и украдкой перекрестился. Времени уже не оставалось, всё местное начальство шастало по цеху, уборщик с показным рвением сметал с пола несуществующую пыль, где-то в дальнем углу с кем-то на ходу ругался Виталик, атмосфера накалялась. Славик решил оставить всё как есть. Тем более, что уже поздно пить боржоми, как заметил примчавшийся Виталик — комиссия приехала и сейчас мотала нервы боссу в его кабинете. Славик постарался отбросить все посторонние мысли и сосредоточиться на управлении процессом включения всей этой мешанины приборов и оборудования. Единственное, что беспокоило, это непонятная уверенность, что он где-то уже видел такой чеканный узор, как на этом чёрном шаре, причём в неприятной ситуации, а вот вспомнить — где и когда — никак не удавалось. И ведь крутилось что-то такое в голове, казалось вот-вот — и сейчас всё вспомнится. Но тут на галерее второго этажа открылись двери оффиса и заливающийся соловьём босс повёл группу солидных дядек по наклонному пандусу в цех.

Вспоминать стало некогда. Шедший позади всех проверяющих Димон украдкой махнул Славику рукой — врубай, мол, чего тянешь? И Славик врубил.

Сначала мигнул свет, причём не все лампы сразу, а расходящейся тёмной волной от центра к периферии. Затем всё вроде бы пошло по накатанной колее, но гораздо медленнее: «чертово» колесо поднималось и раскручивалось как бы нехотя, с непонятной вибрацией. Создавалось впечатление, что оно делает это с огромным усилием, даже луч света из центральной части колеса поднимался как при замедленной съёмке. А вот чёрный шар на нижнем торце центрального узла этого колеса сперва задымился, затем начал медленно наливаться багровым цветом, постепенно переходящим в красный, затем жёлтый и далее в зелёный. Остановился он на ярко-изумрудном и начал вращаться в направлении обратном вращению самого «чертова» колеса. Затем из чёрного(теперь уже изумрудного) шара вертикально вниз вырвался конус такого же изумрудного света, освещая внутреннюю поверхность нижнего соленоида. Внутри этого конуса переплетались в завораживающем танце золотого цвета протуберанцы, молнии, вихри, сполохи северного сияния и другой формы языки пламени неописуемой формы. И всё это на фоне еле слышимой неземной музыки, которую Славик поначалу опять принял за свои слуховые галлюцинации. Но вид заворожённо застывшей высокой комиссии, все члены которой явно прислушивались к чему-то внутри себя заставил Славика поверить, что эта музыка звучит не только в его мозгах. Ещё сильнее Славика поразило то, что все остальные работники компании как сомнамбулы медленно собирались за спинами членов комиссии и также замирали, всматриваясь немигающими глазами в нерукотворный огонь работающей установки. Некоторые из них начали покачиваться в такт музыке. Славику показалось что он слышит кроме этой музыки ещё и невообразимой красоты ангельское пение. Ещё во время учёбы в мединституте на лекции и последующем сеансе массового гипноза, которые проводил профессор кафедры психиатрии Славик узнал, что не поддаётся гипнозу, но сейчас заметил, что его самого что-то тянет подойти к «чёртову колесу» и с каждой минутой всё сильнее и сильнее. Славик не стал дожидаться что будет дальше и бросился выключать установку. Сознание отмечало, что его движения стали замедленными, как будто он совершал их, преодолевая собственное нешуточное сопротивление, но ничего не мог с собой сделать. И лишь охвативший Славика страх стать таким же зомби как вся комиссия помог ему сопротивляться из последних сил. До рубильника было ещё далеко и Славик понимал, что добраться до него он уже никак не успевает. Но тут взгляд его упал на большую красную «тревожную» кнопку и Славик даже не в надежде спастись, а просто в панике, как утопающий хватается за соломинку, ударил всей ладонью по этой кнопке. Вой баззера боевой тревоги ударил по ушам, заглушая завораживающие звуки, а вспыхивающие огни мигалок заставили отвести взгляд от гипнотизирующих всполохов золотого огня в зелёном конусе. Славик повернулся, рывком достиг главного рубильника и повис на его рукоятке, вцепившись в неё обеими руками.