Вячеслав Назаров - Дороги надежд. Повести

- Теперь наш друг уже на шоссе. Зря мы его отпустили…

Шан снова нажал кнопку.

И тогда калитка ожила.

Нет, она не открылась. Ее шероховатая поверхность не шелохнулась, но на уровне глаз с тугим щелчком прорезалась треугольная бойница.

- Кто там?

- Нам нужен Мос Леро.

- Его нет, он уехал.

- А кто с нами говорит?

- Служитель.

- Значит, уехал? Жаль. А то вот его старый друг Горон велел передать ему письмо и долг в тринадцать серебряных.

- Что вы сказали?

- Горон велел передать Мосу Леро письмо и долг в тринадцать серебряных.

Калитка молчала добрых две минуты, прежде чем исторгла новый неуверенный вопрос:

- А я… Я буду иметь письмо?

- Нет. Велено передать его лично твоему хозяину.

Снова молчание. И снова дрожащий голос:

- Я Мос. Мос Леро. Давайте письмо в щель.

- Э нет, так не пойдет. Докажи, что ты Мос.

- Письмо должно быть в красном конверте с буквой «м» в левом верхнем углу.

- Это другое дело. Пожалуйста.

Шанин свернул конверт трубочкой и сунул в бойницу. Бойница тотчас захлопнулась.

- На атамана не тянет. Трусоват больно, - прошептал он Сипу почти весело.

Сип неопределенно пожал плечами.

Солнце давно зашло, но вечные скрещения Стального Кокона еще светились тусклым малиновым накалом. Небо было иссиня-черного цвета, и голубым детским шариком светилась на нем Зейда, маленькая луна Свиры. Она почти не освещала окрестность, на пиках полыхали грозные отсветы стали, но она была, она светилась, напоминая Шанину о том, что есть Большой мир, где по-другому живут…

В лицо ударил прожектор, а через десяток секунд щелчок возвестил, что калитка снова ожила.

- Я вас вижу впервые. Я вас не знаю.

- Меня зовут Шан, его Сип. В письме написано, что, кроме долга, мы передадим тебе предложение принять участие в сбыте силайских яблок.

- Ладно. Входите.

- Выключи ты этот светильник! Ничего не видно!

- Идите прямо.

Рука Шана попала во что-то пухлое и влажное, и это пухлое потянуло за собой прямо, направо, налево - прожектора уже не было, но перед глазами плыли разноцветные круги, лишая возможности если не видеть, то хотя бы ориентироваться в полутемных пространствах.

- Садитесь. Кресла под вами.

Пелена рассеялась, открыв небольшую скромную комнату с тремя узкими стрельчатыми окнами, распахнутыми в сад. Вечерний ветер тормошил простенькие пестрые шторы. На некрашеном раздвижном столике стоял запотевший пузатый кувшин с молоком и три стакана. Из плетеной корзиночки торчало три больших ломтя черного хлеба.

Сип сидел по другую сторону стола. А в центре сидел Мос Леро. Его кругленькое тельце перепачканного детского пупса без конца вздрагивало и порывалось подскочить на плетеном стуле, предугадывая малейшее желание гостей. В нем все было чуточку чересчур - чересчур честные глаза, чересчур жизнерадостный румянец, чересчур широкая улыбка, чересчур искренний голос:

- Я человек простой, без претензий, родился в глухом селении, так сказать, от земли… Очень устаю в Дроме - сутолока, гром, чад… Хочется тишины, одиночества, свежего, так сказать, дыхания… Присмотрел вот себе ложбинку с конурой… Нет, строил не я, досталась по случаю - за свои, конечно, серебряные… Но недорого, слава Кормчему - по государственной цене, распродажа конфискованного имущества… И каждую субботу - сюда, в конурку свою… А что у калиточки вас задержал - не обессудьте. Места дикие, безлюдные - не ровен час… Всякие тут шастают…

- А шастают? - успел врезаться Шанин.

- Шастают, шастают, ой, как шастают… В прошлую субботу, соседа там вон, за той горочкой, подожгли… Выскочил, а в него из пистолета… Хорошо, что в доме друзья были, там целая перестрелка была, еле отбились… А домик сгорел…

- Кто же стрелял?

- А ведьма их знает… Ушли все… Может, дружки хозяев бывших, может, другой преступный народ… А вы ехали - рисковали: не любят здесь «пернатых», в мундире особенно, - пуля невесть откуда прилетит… Рисковали, рисковали… И срочность такая была, наверное, да? Убываете куда - в Дроме проездом, да?

- Проездом, Мос. Горон передает тебе твою постоянную долю.

- Должок, Шан, должок…

- Твою постоянную долю, Мос. И с условием.

Шан достал из-под стола маленький красный чемоданчик, с которым приехал.

- Вот… Вот… Вот…

По мере того как на столе появились ампулы с протовитом, пакеты прессованного чернука, булькающие банки сикера, золотые и серебряные амулеты, честные глаза Моса заволакивала сладкая дымка.

- Ах, Горон, Горой… Нет, старая дружба не ржавеет… Кажется, что общего: я, маленький человек, - и Горон, орел, повелитель «пернатых»… А не забывает Моса верный товарищ, не забывает… Говорят про него всякое, обижаются некоторые, а я думаю - зря. Большой души человек Горон и честен, и справедлив, и нежен где-то… А жестким бывает иногда - профессия такая: защитник, сторож нашего неба. Он и в «топорах» орлом ходил, как же… Я-то трусоват, характера не хватает, вот и копаюсь в низине жизненной, а Горон - храбрец, он весь в небе, всегда на высоте… И все ж не забывает нас, бескрылых, для земли приспособленных, шлет от широты души…

- Теперь условие, Мос. Ты должен помочь нам. Нам - значит, Горону. Ясно? Мы - это Горон. Так должно быть сказано в письме. Так?

- Сказано, сказано… Но я человек маленький, я всей душой, только…

- Ты должен устроить нам встречу с Тирасом. Глаз в глаз. И как можно скорее - завтра или послезавтра.

- А зачем вам Тирас?

- Ты чересчур любопытен, Мос.

- Не знаю, не знаю… Тирас - министр, второе лицо на Свире, правая рука Кормчего, а что я? Червяк! Как я могу приказывать Тирасу? Меня даже не пустят к нему! Нет, не по силам мне, не по силам… Рад бы услужить старому другу Горону, за подарочек отблагодарить, но… Не смогу, не смогу, что другое, а это не смогу… Конечно, если попросить, раскошелиться… Да и то вряд ли… Конечно, если Горон не постоит за расходами… Так это еще столько же надо…

- Ты загнул, Мос. Столько же - чересчур. Не проглотить. Плохо будет. Половина - куда ни шло. Еще половина!

- Да разве я себе? Я же для людей, мне самому ничего не надо. Тирас ведь, не пешка какая. И срочность к тому же. А вдруг Тирас заупрямится, спросит - зачем я им нужен? Что я скажу?

- Мос… ты получил хороший подарок от Горона. Тебе показалось мало. Я добавил еще половину - от себя…

- Я не вижу второй половины…

- Вторую половину ты увидишь после того, как скажешь, когда и где мы встретимся с Тирасом…

- Тирас не пойдет на пустой крючок. Я должен передать ему предложение. А что я ему скажу?

У Шанина пересохло горло. Не спрашивая разрешения, он налил себе полный стакан ледяного молока. Мос услужливо пододвинул хлеб, и это окончательно доконало Шана. Он отставил стакан. Резиновый пупс был неуязвим. Он мгновенно вывертывался из любых положений. И радужная улыбка по-прежнему цвела на его ярко-пунцовых губах. Сип тоже ухмылялся, наблюдал за поединком. И Шан пошел последним козырем - сунул прямо под горбатый мосовский нос корешок женьшеня, похожий на голенького гнома.