Диана Гэблдон - Накануне войны

– Нет. Пока нет, – краешек его рта дернулся. – Роджер Мак – отличный боец, но не годится, чтобы запугивать, если только его всерьез не обуял гнев. Он совершенно не умеет врать.

– В то время как ты, Йен и Фергус…

– О да, – сухо отозвался он. – Коварные, как змеи, вся шайка. Стоит только посмотреть на Роджера Мака, чтобы понять, как им с девчушкой хорошо и спокойно вместе. Это немного утешает, – добавил он, и складка у рта стала глубже. – Я хочу сказать – знать, что все налаживается.

Я видела, что он пытается сменить тему, – это был плохой знак. Я попыталась тихонько фыркнуть, но нос взорвался болью.

– И ты хочешь сказать, что тебя не обуял гнев?

Джейми фыркнул куда успешнее меня, но не ответил. Он наклонил голову набок, наблюдая, как я раскладываю полоску ткани и втираю в нее листья камфары. Я не знала, как выразить, что меня беспокоит, но он явно видел, что я нервничаю.

– Ты убьешь его? – спросила я с отчаянием, не отрывая глаз от банки с медом. Она была сделана из коричневого стекла, и солнечные лучи прошивали ее насквозь, делая похожей на кусок янтаря.

Джейми безмолвно смотрел на меня. Я чувствовала его оценивающий взгляд, хотя не поднимала глаз.

– Думаю, да, – сказал он.

Мои руки задрожали, и я прижала их к столешнице, чтобы унять дрожь.

– Не сегодня, – добавил он. – Если я убью его, то сделаю это как положено.

Я не была уверена, что хочу слышать, как, по его мнению, выглядит «убийство как положено», но он все равно сказал.

– Если он умрет от моей руки, то это будет открытая схватка перед свидетелями, которые знают, в чем дело, и он будет крепко стоять на ногах. Я не позволю пойти толкам, что я убил беспомощного человека, каким бы ни было его преступление.

– О. – Я сглотнула, ощущая легкую тошноту, и взяла щепотку измельченной в порошок лапчатки, чтобы добавить к мази, которую готовила. У нее был легкий терпкий запах, который несколько помог. – Но… ты ведь можешь оставить его в живых?

– Возможно. Думаю, я могу получить за него хороший выкуп. Будет видно.

– Ты говоришь прямо как твой дядя Колум. Он рассуждал бы так же.

– Правда? – Джейми едва заметно улыбнулся. – Это комплимент, саксоночка?

– Думаю, что может быть и комплиментом.

– Ай, что ж, – сказал он задумчиво. Негнущиеся пальцы застучали по столу, и он немного вздрогнул, когда это движение потревожило раненый ноготь. – У Колума был замок и клан, воины. А вот у меня могут возникнуть сложности с обороной даже этого дома.

– Поэтому ты говоришь, что будет видно?

Мне стало неспокойно: мысль о вооруженных захватчиках, нападающих на дом, не приходила мне в голову. Я поняла, что его решение содержать Брауна подальше от нашего дома, возможно, принималось не только из соображений пощадить мои чувства.

– В том числе.

Я смешала немного меда с размолотыми травами и добавила ложечку очищенного медвежьего жира в мазь.

– Надо думать, – сказала я, не отрывая взгляда от смеси, – что не имеет смысла передавать Лайонела Брауна властям?

– Какие власти ты имеешь в виду, саксоночка? – спросил он сухо.

Хороший вопрос. Эта часть окраин еще не сформировалась в самостоятельный округ и не присоединилась к какому-либо другому, хотя все шло к тому. Если Джейми доставит мистера Брауна шерифу ближайшего округа для суда… Что ж, пожалуй, это не лучшая идея. Браунсвиль располагался как раз в границах близлежащего округа, и нынешнего шерифа тоже звали Браун.

Я задумчиво закусила губу. Когда случались подобные ситуации, я часто превращалась в ту, кем когда-то была, – в цивилизованную англичанку, привыкшую полагаться на правительство и закон. Но да, Джейми в чем-то был прав: конечно, в двадцатом веке существовали свои опасности, но многие вещи поменялись. А сейчас на дворе стоял тысяча семьсот семьдесят четвертый, и колониальные власти уже демонстрировали раскол, зияли линии разлома – предвестники будущей катастрофы.

– Думаю, мы можем отвезти его в Кросс-Крик, – Фаркуард Кэмпбелл, друг тети Джейми, Иокасты, был там мировым судьей. – Или в Нью-Берн, – губернатор Мартин и основная часть королевского совета были в Нью-Берне за триста миль от нас. – Может быть, Хиллсборо? – там заседал Окружной суд.

– Мхм.

Этот звук означал открытое нежелание потерять несколько недель на то, чтобы притащить мистера Брауна в любой из этих центров правосудия, не говоря уже о том, чтобы доверять дело особой важности ненадежной и часто коррумпированной судебной системе. Я подняла глаза и встретила его взгляд, насмешливый, но холодный. Я отреагировала как дитя своего времени, Джейми сделал то же. Он был шотландским лэрдом, привыкшим жить по собственным законам и сражаться в собственных битвах.

– Но… – начала я.

– Саксоночка, – сказал он очень спокойно. – Как насчет остальных?

Остальные. Я перестала двигаться, парализованная внезапным воспоминанием: большая группа темных фигур, выходящих из леса на фоне заходящего солнца. Но эта группа разделилась, намереваясь встретиться в Браунсвиле через три дня, – то есть сегодня.

Сейчас никто в Браунсвиле скорее всего не знал, что Ходжепил и его люди были мертвы и что Лайонел Браун стал пленником Риджа. Принимая во внимание скорость, с которой новости распространялись в горах, все узнают правду в течение недели.

Оправляясь от шока, я как-то упустила, что осталась еще одна группа бандитов, и, в то время как я понятия не имела, кто они такие, бандиты прекрасно знали, кто я и где меня найти. Поймут ли они, что я не могу их опознать? Рискнут ли?

Джейми, очевидно, не намеревался рисковать, оставляя Ридж, чтобы сопровождать Лайонела Брауна куда бы то ни было, живым или мертвым. Мысль о других заставила меня вспомнить еще кое-что важное. Сейчас было не самое подходящее время говорить об этом, но лучшего могло не представиться.

Я сделала глубокий вдох, набираясь решимости.

– Джейми.

Мой тон мгновенно отвлек его от собственных мыслей, он пристально посмотрел на меня, приподняв одну бровь.

– Я… Я должна тебе кое-что рассказать.

Джейми немного побледнел, но тут же потянулся ко мне и схватил за руку. Он глубоко вздохнул и кивнул.

– Хорошо.

– О, – воскликнула я, вдруг осознавая, что он, должно быть, подумал, что я созрела для того, чтобы поведать ему детали своего малоприятного путешествия. – Нет, я не об этом. Не совсем. – Я сжала его руку и держала ее, пока рассказывала о Доннере.

– Еще один, – сказал он. Голос его звучал несколько оторопело. – Еще один?

– Еще один, – подтвердила я. – Дело в том, что… Я, эм, не помню, чтобы видела его… среди мертвых.

Жуткая атмосфера того утра вдруг вернулась ко мне. У меня остались очень четкие, яркие воспоминания, но они были разрозненными, фрагментарными и не соединялись в целую картину. Ухо. Я помнила ухо, крупное, чашеобразное, похожее на древесный гриб. Оно было окрашено в самые невероятные оттенки коричневого, лилового и индиго, в глубине, в складках, цвета были темнее, а по краю оно казалось почти прозрачным в солнечном свете, пробивающемся сквозь заросли болиголова.