Диана Гэблдон - Накануне войны

– Да, это… – Роджер запнулся, его внимание отвлекла картина, разворачивающаяся прямо перед его носом.

Майор, будучи, очевидно, в прекрасном настроении после плотного завтрака, сошел с крыльца и направлялся к ним, не обращая никакого внимания на белую свиноматку, вылезшую из своего логова под домом и рыскавшую теперь вдоль стены в поисках собственного завтрака. Потребовались считаные секунды, чтобы она заметила майора.

– Эй! – крикнул Роджер и тут же почувствовал, как в горле что-то разорвалось. Его пронзила резкая боль, и он замер, схватившись за шею, пораженный внезапной немотой.

– Берегись, там свинья! – заорал Джейми, размахивая руками и страстно жестикулируя. Майор вытянул шею, приложив ладонь к уху, уловил повторяющиеся вопли «Свинья!» и стал дико оглядываться по сторонам. Он заозирался как раз вовремя, чтобы заметить, что белая свиноматка уже пустилась в тяжеловесную рысь и раскачивала клыками из стороны в сторону, преследуя добычу.

Было бы разумнее развернуться и вернуться обратно на крыльцо, но вместо этого охваченный паникой майор бросился убегать от свиньи, направляясь прямо к Джейми и Роджеру, которые в свою очередь тут же кинулись врассыпную.

Оглянувшись назад, Роджер увидел, что майору удалось немного оторваться, по-видимому, он нацелился на хижину. Однако между майором и конечной точкой назначения разверзлась открытая печная яма, незаметная в высокой весенней траве, через которую скакал Макдональд.

– Там яма! – закричал Роджер, но вылетевшие слова были похожи на сдавленное карканье. Тем не менее майор, казалось, услышал и повернул багровое лицо с выпученными глазами в его сторону. Наверное, ему послышалось «Свинья!», потому что он обернулся через плечо. Свинья прибавила в скорости, маленькие розовые бусины глаз хищно поблескивали в предвкушении.

Это была почти роковая ошибка: шпоры майора зацепились друг за друга и он плашмя рухнул в траву, выпустив из рук шляпу, которую держал при себе всю погоню, – она живописно взлетела в воздух.

Роджер мгновение раздумывал, затем развернулся и бросился на подмогу, выкашливая проклятия по дороге. Он увидел, что Джейми тоже бежит назад, держа наготове лопату, – хотя даже металлическая лопата казалась каким-то жалким оружием против свиньи весом в пятьсот фунтов.

Макдональд уже спешно поднимался на ноги и, прежде чем оба успели добежать до него, бросился прочь таким галопом, словно сам дьявол надувал ему фалды. Бряцая оружием, с лицом, пунцовым от страха, он уносил ноги, прыгая через траву, как заяц… А затем исчез. Только что он был здесь, и вот испарился как по волшебству.

Джейми широко раскрытыми глазами посмотрел на Роджера, затем на свинью, резко притормозившую на краю печной ямы. Двигаясь очень осторожно и не спуская глаз со свиньи, он боком приблизился к яме, отводя взгляд в сторону, словно боялся узнать, что лежит на дне.

Роджер встал рядом с Джейми, заглядывая вниз. Майор Макдональд упал в глубокую часть и теперь лежал, свернувшись калачиком, как еж. Руки он сложил на парике, чудом удержавшимся у него на голове во время гонки и падения, хотя тот и был теперь покрыт грязью и клочками травы.

– Макдональд? – позвал его Джейми. – Ты не ушибся, дружище?

– Она еще там? – прохрипел майор, не меняя положения тела.

Роджер взглянул на противоположную сторону ямы, где свинья уже уткнулась мордой в траву на небольшом отдалении.

– Эээ… да, она здесь. – Удивительно, но голос вернулся, хоть и был немного хрипловат. Роджер прочистил горло и заговорил громче: – Впрочем, вам не стоит волноваться. Она целиком поглощена поеданием вашей шляпы.

Джейми проводил Макдональда до Куперсвиля, там он направил майора на дорогу в Солсбери, снабдив провизией, потрепанной шляпой от непогоды и небольшой бутылкой виски, которая должна была укрепить его сломленный дух. После этого он с облегчением повернул к дому Макгилливреев.

Робин трудился в кузнице, окруженный запахом раскаленного металла, деревянной стружки и оружейного масла. Долговязый молодой человек с грубым лицом надувал кузнечные меха, но на лице его при этом было мечтательное выражение, которое выдавало рассеянность.

Он заметил тень Джейми, когда тот вошел, и, подняв на него глаза, коротко кивнул, тут же вернувшись к своему занятию.

Робин выковывал плоские пластины из железной болванки; цилиндр, вокруг которого он собирался их обернуть, чтобы сделать оружейный ствол, стоял рядом, зажатый между двумя колодами. Джейми осторожно прошел внутрь, избегая раскаленных искр, и в ожидании уселся на ведро.

Это жених Сенги за мехами… Хайнрих. Хайнрих Штрассе. Джейми безошибочно выхватил имя из сотен, хранившихся в его голове, и вместе с именем пришло все, что он знал о юном Хайнрихе и его семье. Силой воображения эти связи возникали вокруг длинного, мечтательного лица юноши, замысловато упорядоченные, как узор снежинки.

Джейми всегда смотрел на людей таким образом, но редко отдавал себе в этом отчет. Было, однако, что-то в форме лица Штрассе, что усиливало эти образы: длинная прямая линия лба, носа и подбородка с глубокой ямочкой, подчеркнутого лошадиной верхней губой, поперек лицо было не таким широким, но горизонтальная линия выделена удлиненными, узкими глазами и прямыми черными бровями.

Джейми видел происхождение юноши – средний из девятерых детей, но самый старший из мальчиков, сын властного отца и матери, которая отвечала на властность уловками и тихой злостью, – эти детали выстраивались тонкой линией над его заостренной макушкой. Религия – лютеранин, но не слишком ревностный, раздвоенный кружевной воротничок под таким же раздвоенным подбородком. Отношение к Робину теплое, но с опаской, как и подобает свежеиспеченному зятю и ученику, торчало, как колючка, возле правого уха, отношение к Уте – смесь ужаса и робости – заняло место у левого уха.

Джейми слишком увлекся наблюдениями и заставил себя оторвать взгляд, переключив внимание на верстак Робина, – ему не хотелось смущать парня своим разглядыванием.

Оружейная пребывала в беспорядке: древесные и металлические стружки валялись на верстаке вперемешку с гвоздями, резаками, молотками, деревянными брусками, грязными лоскутами и брикетами древесного угля. Несколько листов бумаги были придавлены испорченным прикладом, который раскололся в процессе изготовления, их запачканные края дрожали от кузнечного жара. Джейми не придал бы этому значения, если бы не разглядел рисунок – эти тонкие решительные линии он узнал бы где угодно.

Нахмурившись, он поднялся и вытянул листы из-под приклада. Подробные чертежи ружья – винтовка, ствол в разрезе, канавки и выступы резьбы ствола четкие, но необычные. Один рисунок изображал ружье целиком, форма была знакомой, если исключить странные роговидные отростки на стволе. Но на другом… винтовка выглядела так, будто кто-то сломал ее об колено: будто она треснула поперек, приклад и ствол смотрели вниз в противоположных направлениях, соединенные только… что это за крепление такое? Он прищурил один глаз, рассматривая.