Андрей Васильев - Файролл. Право выбора [litres]

– Не-не-не, – вытянул я руки, успокаивая его. – Ее не будет, я тут с другими целями, не рандевушными. Меня здесь приятель ждать должен.

– Харитон, друг мой. – Из-за стола в конце зала мне замахал Ерема. – Я тут.

– А, вот и он, – сказал я официанту, на лице которого явно читалось облегчение от отсутствия со мной спутницы. – И тащите сразу ваши колбаски, те, что на здоровенной тарелке, они у вас очень вкусные. И соусов к ним, поострее. И пива кружку, светлого. Литровую!

– Какого? – поинтересовался официант – Нашего фирменного или же…

– Фирменного, – решил не мудрить я. Какая разница, все равно не разбираюсь во вкусовых пивных тонкостях.

А чего скромничать? Платит приглашающая сторона, а потому я собираюсь как следует облегчить ее кошелек. Поесть дома я не успел, а та произвольная программа, которую мы прошли с Викой, порядком раззадорила мой и без того неслабый аппетит. А что я пиво не пью, как правило… Ну, раз в год и палка стреляет.

– Народу у вас прибавилось, – заметил я, проходя мимо столиков, за которыми сидели люди, налегающие на простую и вкусную немецкую кухню.

– Третье число, – пояснил официант. – Многим надоели «оливье» и заливная рыба, вот они и выбираются в город поесть. Каждый год одно и то же.

– Харитон. – Ерема протянул мне руку, я ему ответил тем же и заметил, как он скривился, заметив на моем пальце перстень, подаренный Стариком. Но рукопожатие все-таки состоялось.

– Какое безвкусное украшение. – Ерема брезгливо дернул щекой, глядя на черный камень. – Зачем оно вам?

– Подарок, – не стал скрывать правду я. – Опять же – импозантная штука. Неформат.

– Да уж. – Ерема улыбнулся, но видно было, что через силу. – Что-то закажете?

– Так уже, – бодро отрапортовал я. – Колбасок и всего другого. Составите компанию, там блюдо на четверых рассчитано?

– Я не употребляю мясо. Но я уже заказал овощи, так что, в определенном смысле, компанию я все-таки составлю.

Нет, он не пророк. Он святой. Мяса не ест, за опоздание не упрекнул, смотрит кротко, аки птаха.

– Ну, надеюсь, вид того, как я буду жадно и смачно кусать эти упоительно горячие, острые и жирные колбаски, брызгающие пряным и ароматным соком в разные стороны, и запивать их светлым, чуть горьковатым и очень холодным пивом, вас не смутит? – невинно поинтересовался я.

– Совершенно, – по-детски улыбнулся Ерема. – А вы меняетесь, Харитон, меняетесь. Вы научились искусству подавать пороки как благодеяние, а это серьезный шаг.

– Вперед или назад? – откинулся на спинку тяжелого дубового стула я.

– А это с какой стороны посмотреть, – не стал чиниться Ерема. – С моей – назад, а с вашей… Решите для себя сами.

– Пока не могу. – Я понимал, что сейчас иронизирую над своим собеседником, который смотрел на меня каким-то просто всепонимающим и всепрощающим взглядом, но удержаться не мог. – На пустой желудок у меня отсутствуют способности к системному анализу.

– Ваше пиво. – Официант положил на стол квадратик подставки и опустил на него литровую запотевшую кружку пива. – Через пару минут будут колбаски. Может, еще какие-то горячие закуски желаете?

– Нет-нет, – ответил я. – Спасибо.

Я отхлебнул фирменного «капиталовского» пива. А чего – недурственно. Не слишком горькое, чуть пряное. Очень даже.

– Как встретили праздник? – поинтересовался я у своего собеседника.

– Праздник еще не настал. – Перед Еремой поставили тарелку с овощами, приготовленными на гриле, он одобрительно глянул на официанта. – Благодарю вас. Так вот – до праздника еще три дня.

– А, Рождество. – Я вертел головой в ожидании своей снеди. Желудок от запахов еды и попавшего в него пива уже собирался пожирать сам себя – Да, светлый праздник, не стану спорить.

– Если вы не против, я бы перешел к основной теме нашего разговора. – Ерема не приступал к еде, он то ли из чувства такта ждал, пока принесут мой заказ, то ли просто есть не хотел.

– Можно, – не стал спорить я. – Но я, если вы не против, совмещу это дело с трапезой, ибо зрю, как к нам приближается податель благ земных в красном фартуке и с большим блюдом!

Ерема чуть поморщился. Ага, задел я тебя. Не по душе тебе моя аналогия.

– Ваш заказ. – Официант поставил передо мной огромное блюдо, копию вчерашнего.

– Дай тебе бог жену хорошую, приятель, – искренне пожелал я парню счастья, освободил приборы от салфетки и вонзил вилку в ближайшую колбаску. – И – детишек побольше.

– Пожалуй, сперва поедим, – посмотрев на меня, сказал Ерема и тоже взялся за вилку и нож.

Это было вкусно. Черт, я так проголодался, что убрал почти всю еду с огромного деревянного блюда, рассчитанного на четверых.

– Уффф. – Я вытер салфеткой рот и очень по-доброму посмотрел на пророка. – Нет, не понимаю я вегетарианцев, уж извините. Вот так, сознательно, лишать себя таких радостей, такого праздника? Нет, не понимаю. Отказываюсь понимать.

– Люби свою веру, но не осуждай другие, так говорят мусульмане. – Ерема отправил в рот кусочек болгарского перца. – Я не навязываю другим то, во что верю сам, но стараюсь донести до них свою веру.

– Насколько я помню, изначально ваша вера отрицала других богов. – Я отхлебнул пива. – Первые проповедники отчаянно жгли старых кумиров, уничтожали жрецов и волхвов, разве не так? Да и друг дружку тоже, достаточно вспомнить гугенотов и католиков.

– Были перегибы, – согласился Ерема. – Но в любом деле случаются проколы, ошибки, неверное понимание ситуации.

– Не во всяком деле цена ошибки – миллионы жизней, – возразил я. – Впрочем, это теософский спор со сроком давности лет эдак…

– Он вечен. – Ерема отложил вилку в сторону. – И поверьте, у меня аргументов больше, чем у вас, потому я предлагаю его завершить. У нас разные категории.

– Весовые? – предположил я.

– Нет, – негромко засмеялся Ерема. – Скажем так – видения ситуации. Поговорим о другой вещи, тоже очень важной. Поговорим о вашей безопасности.

– Как вы громко назвали то, чего у меня нет, – печально заметил я. – Так меня и норовят убить злые люди. Вы, кстати, не знаете случайно, кто?

– Увы, – опечалил меня Ерема. – Мы вышли на одного из исполнителей, но он ничего толком не знал. Все, что мы от него смогли узнать, это то, что был некий заказчик, он же и составитель планов по вашему захвату. Но кто он, откуда, имя, внешность – этот бедняга ничего не знал. Его с друзьями приставили к некоему человеку, чтобы он был на подстраховке и, если надо, помог тому физически, но и только.

– Фига себе – бедняга. – Я понял, что речь идет о ком-то из тех, кто меня пас у подъезда, из тех, кто убил Алексея – Таких бедняг в мешок надо зашивать и в сортирах топить.

– Но это все, что мы узнали, – повторил, пропустив мои слова мимо ушей, Ерема. – Увы и ах. И описать того человека, у которого он был подручным, он тоже не смог, не видел его лица, оно все время было у него закрыто.