Вилли Петрицкий - Созвездие [антология]

- Прошу дать сводку по отделам.

Сводка была хорошей. Вот только…

Он вызвал Баррогский стройотряд.

- Панков? Доброе утро. Говорит координатор. Что там у вас стряслось, Виктор?

- Между отрогом Хао-Ян и водоразделом пошли породы повышенной тугоплавкости. Геологи подкачали слегка.

- С них спрос особый.

- Плавление полотна замедлилось в полтора раза.

- И?…

- Войдем в график, когда пройдем водораздел.

- Прекрасно. - Дубах улыбнулся. - А пока люди должны добираться до Рудного воздухом? На гравитрах? Вибропланами? Энтокарами? Триста километров гравитром - это, наверное, очень хорошо? Как вы думаете?

- А где я возьму энергию? Скажите все это план-энергетику, - не выдержал Панков.

- Скажу. И энергия вам будет - спрашивайте! Спрашивайте все, что нужно. Но зато - давайте мне время. Ваша ТВП-трасса сэкономит каждому работающему в Рудном больше часа, Виктор. Больше часа!

- Мы не на Земле, координатор. И энергобаланс у нас пока что другой.

- Да, не на Земле. Там шесть миллиардов людей, а у нас - пятьсот миллионов. Но разве поэтому они должны пользоваться меньшим комфортом? Конкретно: что вам нужно, чтобы войти в график? Энергии у нас хватит, и не надо беречь ее там, где речь идет о людях!

- Два «аргуса», комплект каналов Литтла и хотя бы три комбайна.

- Будут вам «аргусы», - пообещал Дубах. - Но…

- Ладно, - сказал Панков, и Дубах почувствовал, что тот улыбается. - Остальное - наше дело.

«Аргусы» - атомные реакторы на гусеничном ходу - это дефицит. Их привозят с Лиды и с Марса, а на самой Ксении пока что производить их негде. И Дубах еще не знал, где он их достанет. Но в том, что достанет, не сомневался. Правда, ему предстоял пренеприятный разговор с план-энергетиком, но к этому они оба уже привыкли, и споры и препирательства их были скорее традицией, чем необходимостью. В том, что при всей своей прижимистости Захаров «аргусы» выделит, Дубах был уверен. А комбайны и каналы Литтла - это несложно, можно перебросить откуда-нибудь - хоть с Торры, например.

Он снова включил селектор.

- Весли, прошу вас, подготовьте мне быстренько цифры по пассажиропотоку к Рудному - для Захарова. А то баррожцы застряли с ТВП-трассой, и им нужна дополнительная энергия.

- Когда?

- Пары часов хватит?

Слышно было, как Тероян выразительно вздохнул.

- Вот и прекрасно, - сказал Дубах. - Спасибо, Весли.

Заверещал сигнал видеовызова. Дубах включил экран. Это был Ходокайнен из морского отдела.

- Тудор, в Лабиринте сел на риф контейнер…

Этого Дубах всегда боялся - контейнеры с нефтью, буксируемые через Проливы… Дотянут они нефтепровод наконец? На мгновение перед Дубахом встала прекрасная в своей законченности картина. Он увидел расставленные через каждые триста метров трехногие опоры с катушками толкателей на вершинах и летящую сквозь них тяжеловесную нефтяную струю… Когда?! Впрочем, теперь уже…

- Сколько? - Теперь уже оставалась только робкая надежда на то, что контейнер малотоннажный.

- Десять тысяч.

Десять тысяч тонн нефти, пленкой, тонкой мономолекулярной пленкой покрывающие акваторию Проливов…

- Совет Геогигиены оповещен?

- Да. Химэскадрилья поднята, - Ходокайнен взглянул на часы, - семь минут назад. Через шесть они будут над Проливами.

- Так, - сказал Дубах, чувствуя, что у него начинают болеть скулы. - Что с бактериологами?

- Извещены.

Подведем итоги. Химэскадрилья прекратит расползание, локализует очаг, но и только. Дело за микрофауной, которая должна эту нефть уничтожить. Но ей нужно время, время…

- Кто руководит операцией в целом?

- Вазов.

Это хорошо. Значит, ничего не будет упущено.

- По окончании операции капитана буксира ко мне.

Ходокайнен кивнул. Ему было жалко капитана, но Дубах, наверное, прав. Почему-то получается, что Дубах всегда прав…

О предстоящей поездке к Бихнеру он вспомнил только в три часа. Словно сработал в нем какой-то механизм, выудивший из памяти нужную карточку: ведь, казалось, забыл, напрочь забыл, но в последний момент вспомнил-таки. И ровно за тридцать секунд до того, как прозвучал контрольный сигнал таймера.

…Бихнер позвонил вчера в конце дня.

- Добрый день, Тудор! Знаю вашу постоянную занятость, но все же хочу попросить вас завтра в четыре поприсутствовать при одном нашем эксперименте. Любопытном, я бы сказал, эксперименте. Надеюсь, вам тоже будет любопытно.

- Хорошо, - сказал Дубах. - Непременно буду. Спасибо, Эзра.

Лаборатория Бихнера весь последний год терроризировала его. Они ежемесячно съедали годовой энергетический лимит, и Дубах сам не до конца понимал, каким образом ему удавалось получить от Захарова энергию для их ненасытной аппаратуры. Но похоже, они добились чего-то стоящего - судя по тону Эзры и его непривычному лаконизму.

Дубах в последний раз включил селектор.

- Я буду в Исследовательском, у Бихнера. Если поступят информации о «Дайне» и Проливах - передайте мне немедленно. Спасибо!

Исследовательский Центр находился на равнине, километрах в пятидесяти от Совета, и Дубах решил добираться энтокаром. Это минут пятнадцать. Впрочем, через несколько месяцев здесь пройдет линия метрополитена, и тогда время сократится до двенадцати минут. Каждая минута, отвоеванная у пространства, была для Дубаха личной победой, потому что борьбе этой он отдал всего себя. В среднем, согласно статистике, каждый житель Ксении ежедневно тратит на транспорт около полутора часов. А это значит, что на полтора часа человек выбывает из активной жизни. Конечно, в дороге можно думать; можно читать, разговаривать по связи. Но все это - паллиативные решения. Компромисс. Уступка вынужденности. Дубах всегда ненавидел компромиссы, хотя ему и случалось - достаточно часто случалось - идти на них.

Бихнер поднялся ему навстречу.

- По вашему появлению можно проверять часы, Тудор! Признайтесь по секрету - я никому не скажу! - с вами не работали вивисекторы из группы Оффенгартена?

Дубах рассмеялся: Оффенгартен занимался проблемой биологических часов.

- Нет, - сказал он. - И не выдавайте меня: я по характеру не гожусь в подопытные. И вообще - давайте без дипломатии. Знаю я эту вашу слабость, как и вы мою… Так какими чудесами вы хотите меня поразить?

- Как вам сказать, Тудор?… Имейте терпение: сами увидите.

И Дубах увидел. Внешне все выглядело весьма буднично. Стол - большой лабораторный стол метров пять длиной с матовым покрытием из дендропласта. На каждом конце стола стояло по маленькой клетке, в одной из них спокойно охорашивался белый мышонок. От обеих клеток вертикально вверх уходил пучок проводов.

- Начнем? - спросил Бихнер.

- Я весь внимание, - сказал Дубах, и это было правдой.

Исследовательский Центр был его детищем в полном смысле слова. Если транспорт на Ксении существовал задолго до появления Дубаха и он лишь способствовал росту, расширению, совершенствованию коммуникаций, то Центр создавал он - от начала и до конца. Он сумел подключить к работе самых талантливых и оригинальных ученых - не только Ксении, но и с других планет. Бихнера, например, он сманил из Института Физики Пространства на Земле.