Вилли Петрицкий - Созвездие [антология]

- Солнце, мон шер.

Солнце было ослепительным, безоблачная синева неба - теплой и праздничной, а над самой кромкой обрыва, словно паря в воздухе, легкой, невесомой грядой зеленел далекий лес.

- Трехглавая, - пробормотал Сергей. Заметив недоумение Жана, пояснил: - Так называется гора, на которой мы находимся. От нее до самого леса тянется долина, а слева - водохранилище и Пригорск.

- Не надо, Серж…

Возбужденность Сергея угасла.

- Я перестал соображать, Жанчик, - тоскливо сказал он. - Ничего не понимаю! Но, клянусь, место то самое! И вот эту каменную площадку и все вокруг глиссера я уже видел когда-то!

- Успокойся, мон шер. Алекс прав: чудес не бывает. Это похоже на жестокую случайность.

Снизу донеслись голоса помощника и Роудса. Через минуту вошел Неретин и хмуро взглянул на Сергея: «Уже здесь!»

- Не ворчи, Алекс, - попросил Жан. - Такое чудесное утро!

- Чудесное… Не ворчи на вас, так с ума сойдешь! - Неретин смотрел на солнечный мир и досадливо ощупывал свой шрам. Глаза усталые, красные, с синевой на нижних веках, лицо точно мукой осыпано. Он неожиданно усмехнулся: - Лихо! Все к вашим услугам - вода, чистейший воздух и даже город! Живи себе на здоровье! Ну вот что… - Он помолчал, оценивающе разглядывая Сергея. - В разведку пойдешь ты. С Джимом. И чтобы никаких фокусов! Уразумел?

Перед тем как отправить товарищей в город, Неретин долго беседовал с Роудсом наедине. О чем они говорили, Сергею стало известно позже.

Сергей привел Роудса на автобусную остановку - это было по пути - и с удивлением оглянулся на приятеля, когда перед ним остановился электробус.

- Ол райт, - многозначительно сказал Джим. Он поднялся в салон и, встав у кабины автоводителя, стал бесцеремонно разглядывать пассажиров. По сути никакой разницы. Нормальный рост, дружелюбные лица, те же тихие беседы о своих заботах и радостях.

Город встретил их парадной опрятностью и музыкой. Музыка всюду была одинаково приглушенной - то задумчивой, то жизнерадостной. Она лилась беспрерывно. Она постоянно и незаметно менялась: широкая, раздольная мелодия переходила в грусть блюза, мягкая ритмика перерождалась в мотив песни или марша…

Сергей всматривался в Пригорск с видом человека, вернувшегося на родину через сто лет. Но потом восторг в его глазах стал потухать, уступая место раздумьям и даже досаде. На горожан он смотрел особенно пристально. Навстречу шли знакомые и незнакомые люди, вроде встречавшиеся когда-то или чем-то напоминавшие тех, кто давно ушел из жизни… И тут он вдруг понял, что ничему этому не верит. Ему вдруг представилось, что он случайно попал на большую сцену, где идет когда-то уже виденный спектакль с подтасовкой некоторых эпизодов, и потому временами казалось, что он смотрит странный, нескончаемый сон… Да разве все окружающее не было похоже на сон? Хотя бы дома. Они здесь не строились, а выращивались. Каждому придавалась своя, неповторимая форма, своя архитектура и размеры. А ведь в Пригорске в то время только еще шли разговоры о выращивании домов и проводились лишь первые опыты…

Сергей замедлил шаг.

Почти на каждом перекрестке пестрели невысокие полосатые барьеры, обозначавшие спуск под город. Этого в Пригорске тоже не было, но Сергей знал, что основное движение транспорта тут перенесено под землю, на улицах остались одни приземистые электробусы и монорельс, в небе - ярко окрашенные флаеры… Не об этом ли он думал всего несколько часов назад?…

- Ну, узнаёшь свой Пригорск? - вошел в сознание голос Роудса.

Сергей замялся:

- Конечно. Только он не совсем такой, каким я его знал.

- Ясно. - Роудс неопределенно кивнул и провел рукой по шершавой коре здания. - Так что же дальше, сэр?

- Может быть, заглянем в этот дом? - нерешительно сказал Сергей. Он остановился, что-то отыскивая в карманах и стараясь казаться спокойным. - Сходишь?

Джим наморщил лоб и посмотрел на указатель улицы:

- О’кей. Цветочная, четырнадцать… Уж не боишься ли ты встретить там самого себя?

Вдаль уходили столбы - все ниже, ниже, - будто сплетенные из тончайших нитей, а на верхушках - белые матовые шапки светильников.

- Пожалуй, это не только светильники, - сказал Роудс. - Как думаешь?

- Конечно, - нехотя ответил Сергей. - Это поглотители вредных газов и пыли.

Джим странно повел головой:

- Все-то ты знаешь, Серж!

- Даже плохой архитектор должен знать свой город.

- Ты - архитектор?

Вместо ответа Сергей повторил просьбу:

- Ну, так сходишь?

- Сходить можно, - неторопливо произнес Джим. - Но не понимаю: чего тебе опасаться, если ты архитектор?… Ладно, ладно, не нервничай. Какая квартира?

- Триста шестая.

- Ясно. Вернее, уразумел, как любит выражаться наш друг Алекс… Значит, там живешь ты, твоя мать и Вика?

Сергей кивнул. Роудс сдвинул берет на глаза и, посвистывая, направился к парадной. Оглянулся:

- Не вернусь - поставишь бронзовый памятник.

Сергей попробовал изобразить улыбку, понял, что она не получилась, и отвернулся. А мысли - одна несуразнее другой - уже закрутились в голове, сбегались и разбегались, оставляя после себя какие-то яркие вспышки и черные провалы.

Вернулся Роудс:

- Хэлло, Серж, они переехали!

- На Сонные Пруды?

- Все-то ты знаешь! И далеко они отсюда?

- За парком. А еще я знаю, что ты успел пошептаться с Алексом без меня. Ведь так?

Перед входом в парк Сергей остановился.

- Зайдем по пути в одно место, - сказал он. - Тут рядом.

С центральной аллеи они свернули к прудам и направились по узкой, едва приметной тропинке вдоль берега. Сергей шел уверенно: здесь ему было знакомо все до мельчайших подробностей. Вот те самые серебристые ивы, вот жимолость и шиповник… А за кустами цветущего жасмина открылась небольшая полянка с примятой травой и с сухой веткой тополя, упавшей, как помнилось, во время сильного ветра… А возле воды, поросшей островками дымчатой тины и ряски, сидела Вика.

Сергей угрюмо смотрел на нее. На мгновение показалось, что всемогущее время перенесло их обоих в те бесконечно далекие дни накануне старта «Луча» - именно в тот исхоженный вдоль и поперек парк, в котором он знал каждый куст и каждое дерево… Теперь он больше всего боялся, что Вика оглянется. Оглянется и, не спуская с него красивых, зовущих глаз, скажет, как прежде: «Вот мы и опять вместе, Сережа. Здравствуй!»

Сергей попятился, чуть не столкнул в воду Роудса и быстро зашагал в сторону проспекта.

- Нехорошо. Нехорошо, - бормотал Джим, еле поспевая за ним. - Как это по-вашему?… Горе с тобой, да? Не убегать надо, а общаться, Серж! Общаться, выяснять и анализировать!