Вилли Петрицкий - Созвездие [антология]

- Черт с вами, поглощайте НЗ. Настоящий. Армянский ереванского разлива.

Мы развели растворимый кофе, причем не в кофейной. дозе, а в поллитровых эмалированных кружках. Володька обвел это хозяйство глазами и вдруг задумчиво спросил:

- Между прочим: мне кажется, что мы сегодня не обедали, или это в самом деле так?

Вот что значит остаться без женской заботы! Мы сразу же почувствовали зверский голод, который едва утолили тремя банками тушенки с хлебом.

- Вот теперь и выпить не грех, - изрек Володька, бросив опорожненную банку в костер. Бумажная обертка вспыхнула, искристо затрещали остатки жира. Мы по очереди приложились к бутылке.

- А кофе-то остыл, - вздохнул Лешка. Он подумал, потом плеснул в кружку коньяку. - Эх… Такой дар божий - и из горла пить… Эстеты!

- Это называется «по-испански», - сказал я. - Гранды так пили. Так что ты зря.

Володька, слава богу, совсем отошел. Он растянулся на спине, заложив руки за голову и, попыхивая зажатой в губах сигаретой, сказал:

- А знаете, братцы, что меня больше всего беспокоит? Появилось «диво» нежданно-негаданно, вдруг, уже при нас. Значит, и исчезнуть может аналогично. Найди мы его уже существующим, было бы спокойнее…

- Логично, - согласился Лешка. - Хотя и не обязательно.

- А я ничего, между прочим, не утверждаю. Я только высказываю свое мнение. Вотум сепаратум, так сказать. Есть у нас свобода слова или нет?

- Есть, - подтвердил я, - есть, Володечка, только ты на всякий случай плюнь через левое плечо.

Володька поплевал.

- И все же что оно такое, наше «диво»? - вздохнул я. - Неужели действительно выход в какой-то иной мир, пресловутая нуль-транспортировка?

- Похоже. Во всяком случае, мне ничего другого в голову не приходит, - сказал Володька. - Меня другое интересует: где те, кто этот самый переход создал?

- А ты уверен, что его кто-то создавал? - спросил Лешка. - Представь: прилетел на Землю какой-нибудь шестиногий и жукоглазый марсианин, увидел шаровую молнию и спросил: «А где те, кто создал эту великолепную магнитную бутылку с плазмой?»

- Спонтанное образование? - удивился я.

- А почему бы и нет? Сам посуди: если бы проход кто-то создал, он и воспользовался бы им. Логично?

Я кивнул.

- А может, он им уже воспользовался, только мы не заметили? Или - до того, как мы нашли «диво». Или мы его и не можем увидеть? - возразил Володька.

- Цивилизация человеков-невидимок? - В Лешкином голосе опять зазвучало ехидство. - Романы бы тебе писать, дружок!

- Но ведь и обратного утверждать нельзя, - вступился я. - Зря ты язвишь, Леке.

- Что гадать? Эмпирическим путем все равно ни до чего не додумаешься. - Володька сел, бросил окурок в костер. - Да и неважно это. Не по нашим зубам орешек. Паче того: самая сверхкомпетентнейшая комиссия сразу не разберется, если вообще разберется. А главное - и так ясно. Нам открылся выход в чужой мир. Не земной. И мы - на пороге. Шагнул - и там. Этакое окно в Европу.

- Только где она, Европа твоя? Астрономы радиоисточник с оптическим объектом и то не всегда идентифицировать могут. А тут как?

- Спроси что-нибудь попроще, а? - Володька потянулся, зевнул. - Все-таки недоспали мы сегодня крепко, ребята… Лишь бы окошко раньше времени не захлопнулось! Кстати, я там поснимал кое-что. Жаль, что кинокамеры нет, так что в динамике не снять. Но на худой конец сгодится. Две пленки нащелкал, а больше нету, не взял с собой…

- Ты - гений! - возгласил Лешка.

- А вам не кажется, что мы не о том говорим? - Я встал, прислонился спиной к дереву, рельефная кора вдавилась в кожу. Говорить было трудно, каждое слово приходилось напряженно подбирать. - Мы идем по п\ти наименьшего сопротивления. Конечно, рассуждать о физической природе явления проще, это область категорий рациональных. Но ведь мы с вами в этом некомпетентны, и вряд ли наши суждения будут иметь значение для кого-то, кроме нас самих.

- А кто компетентен? - спросил Лешка. - Ты знаешь такого?

- Не знаю. И ты не знаешь. Но когда здесь соберут ученых… И вообще, не перебивай, Леке, сбиться я и сам могу. По-моему, сейчас главное - область категорий эмоциональных. Мы соприкоснулись с чудом. Перед нами открылась волшебная дверь в…

- Куда? - Порой Лешка бывает попросту невыносим.

- Почем я знаю куда?! А мы сидим тут и спокойненько рассуждаем, как будто решаем, сколько десятков тысяч ангелов может поместиться на острие швейной иглы. Разве это не парадоксально?

- Что, и тебя заело, Дим? Это похоже на… Черт, забыл как оно называется! Ну да ладно. Знаете, в музеях есть такие ящики со стеклом, а внутри - фигурки… Какой-нибудь там Ледовый поход или охота питекантропов на мамонта. В детстве я их ужасно любил. И мне всегда хотелось самому стать таким маленьким-маленьким… Мальчиком-с-пальчиком… Чтобы войти в жизнь этого закрытого мира. Смотреть на нее через стекло - неинтересно. Вернее, нет, интересно, но извне видишь всегда не то, что изнутри. Конечно, это я теперь так формулирую. А тогда - просто чувствовал, смутно, от пуза, как говорится.

Я кивнул. Мне было знакомо подобное ощущение.

- Сентиментщики несчастные, - буркнул Лешка. - Знаю я, к чему ты, Володька, подбиваешься. Не выйдет! Если нужно, я тебя свяжу и сторожить буду, дурня, понял? Я сказал: никакой самодеятельности! Чок вот не вернулся, а с его чутьем это легче, заметь. Может, «диво» только с нашей стороны видно, какое-нибудь оно одностороннее. Туда можно только хорошо оснащенной, продуманно организованной экспедицией идти. Гусары-одиночки нынче ни к чему. Сам посуди, горячка чертова: чего ты добьешься? Ведь если это чужой мир, его же исследовать надо, изучать! А что ты можешь один? С твоими возможностями, знаниями? Колумб-третьекурсник… Даже если сумеешь благополучно вернуться, ты не принесешь никакой ценной информации, а лезть туда ради самовыражения - не слишком ли эгоистично?

- Можешь не сторожить, - великодушно разрешил Володька. - Не сбегу. Чошку вот жалко…

- Жалко, - согласился Лешка. - Хороший был щен. Почему собаки вечно должны за людей страдать?…

Мы помолчали. Еще по разу приложились к бутылке, потом Лешка размахнулся и бросил ее в темноту; она с треском упала.

- Зря, - сказал я. - Лес загаживаешь.

Лешка не прореагировал.

- Ну, я спать пошел, - сказал он после паузы. - Вы еще долго?

- Нет, - отозвался Володька. - Поболтаем еще чуть-чуть - и тоже на боковую.

Проходя мимо меня, Лешка шепнул:

- Ложись сегодня с ним, Димыч. На всякий случай… Я кивнул.

Володька вытащил из костра ветку, прикурил.

- Знаешь, Дим, меня это порой пугает…

- Что?

- Рассудочность наша. Это - неразумно, то - нерационально. И верно. Неразумно и нерационально. Только вот попалось мне, помнится, такое определение… Не то у Веркора, не то еще где-то: человек - существо, способное на алогичные поступки. Скажи: ты никогда Армстронгу не завидовал?