Владимир Пекальчук - Край непрощенных

Выбравшись наверх, он с сомнением осмотрел трофей. Две тысячи одиннадцатый год изготовления. Получается… сколько получается-то? Ведь даты он не знает, а сукин сын Святой говорить не хочет. Ладно же! Вот чему-чему, а вести допросы Кирсан, как профессиональный разведчик, умеет.

— Это, Игнат… А давно вся вот эта хрень приключилась? А то как-то странно получается, тут год указан — две тысячи одиннадцать. До четырнадцатого только три года.

— Можешь есть смело.

— Хм… Я как-то не уверен. Батончик попробовал съесть — он гаже, чем мои бисквиты. В связи с чем у меня два закономерных вопроса: сколько лет должен пролежать шоколад, чтоб так испоганиться? И второй — как так вышло, что тут полно жратвы, если армагедец случился не меньше трех лет назад?

Святой ухмыльнулся — широко и искренне:

— Почему я люблю военных — так это потому, что у них в голове одна извилина, да и ту фуражка надавила. Еще больше я люблю разведчиков: они точно так же тупы, как и все остальные, но считают себя умнее других. Я, конечно, понимаю, что тебе хочется все же дату узнать и ты пускаешь в ход свои шпионские штучки — потому для тебя, тупицы, так и быть, повторю. Я не знаю, какой нынче год. Последняя известная мне дата — две тысячи двенадцатый.

Кирсан сжал челюсти — но лишь на миг, профессиональный разведчик всегда контролирует себя и никогда не пойдет на поводу у собственной вспыльчивости. Новый знакомый не слишком-то вежлив, но парень рисковый, надо отдать должное. Вот так нахально, в глаза высказывает собеседнику — военному, человеку больше, выше и сильнее себя — крайне нелицеприятные вещи и при этом не дрожит за свои лицо и печень. С другой стороны, и Кирсану ссориться с ним очень не с руки: единственный проводник и информатор в этом бедламе. А провести воспитательно-рукоприкладное мероприятие можно будет и позже, если не образумится.

— И давно он был, две тысячи двенадцатый? Ну примерно?

— Лет пятьдесят назад, как по мне. Полегчало?

Кирсан сел на просмоленную крышу, скрестил ноги и спрятал лицо в руках. Пятьдесят лет. Это значит — его родителей и жены уже нет. Жена… Лиля. Вспомнил. Лиля… Ее уж точно нет. Святой, казалось, понимал, о чем он сейчас думает, и тоже молчал.

— Значит, с две тысячи четырнадцатого прошло примерно сорок восемь лет, — сказал Кирсан несколько минут спустя, — я понятия не имею, где провел это время и почему не постарел. В киоске журнал за восемьдесят шестой год прошлого века, на улице подбитый 'тигр'. Хотя единственный экземпляр, который еще оставался на ходу — в Англии. Ты точно ничего не хочешь объяснить?

Игнат лениво наблюдал за мертвецами, медленно бредущими к заправке:

— А что тебе объяснять? Ты сам уже нашел кучу нестыковок. Делай выводы.

— Анахронизм на анахронизме, словно времена перемешались! Эксперимент со временем пошел наперекосяк? Кто ты вообще такой?!

— Я? Я писатель. Фантаст. И — я такая же жертва, как и ты.

Кирсан мысленно сосчитал до десяти. Если он не врет — две жертвы это потенциальные союзники. Непонятно только, почему из Святого так трудно вытащить информацию.

— Слушай, Игнат… Должен быть способ выбраться отсюда. Мы с тобой не лампочки, а это место — не рот. И если попали сюда как-то — то и выпутаемся как-то. Ты сказал, что знаешь, как мы сюда попали…

— … И я знаю, что отсюда нет выхода. Смирись, разведчик. Мы оба попали. Просто ты пока еще не знаешь, насколько крепко.

— Так скажи мне, а не темни!

Улыбка Игната стала еще искреннее.

— Так неинтересно, приятель. Как ты думаешь, за каким лешим я тебя отыскал? Для чего я ошиваюсь в столь вредных для здоровья местах и выслеживаю чудаков, за которыми бегают толпы зомби? Ответ простой — потехи ради. Тут вообще с увеселениями очень туго — каждый развлекается, как может. Я вот ищу новичков и наблюдаю, как они постигают ситуевину. Меня забавляет процесс, а особенно — тот момент, когда до них, наконец, доходит. И военные в этом плане — лакомый кусок. Они соображают медленно, удовольствие растягивается.

— Ты садист, что ли? — возмутился Кирсан.

— В десяточку. Это одна из причин, почему я здесь. Ладно, так и быть, дам подсказку. Никакого конца света не было. Никаких экспериментов со временем не было. И перемешивания времен не было. Потому что если бы дело было в манипуляциях со временем — это не объясняет, откуда зомби взялись. И ты, как разведчик, мог бы и сам догадаться.

Кирсан внезапно подумал, что в городе не видел ни единой вывески, ни единого знака, ни одной таблички с названием улицы на домах. Он, конечно, не очень-то и смотрел, но разведчик особо обучен такие детали запоминать. И вот сейчас не может вспомнить ничего подобного — значит, не видел. Но способ узнать местонахождение все-таки есть. Заставить Святого подыграть — раз плюнуть.

— Ладно, раз ты хочешь развлечения — развлеку тебя. Давай поиграем в казаки-разбойники, я казак, ты пойманный разбойник. Я задам тебе пару простых вопросов, а ты честно ответишь, да или нет.

Игнат с неподдельным интересом выслушал это предложение и устроился на рюкзаке поудобнее.

— Договорились. Задавай.

— Мы в Великобритании?

— Нет.

— Где-то в районе Кубинки?

— Нет.

— США или Франция?

'Разбойник' ухмыльнулся:

— Это уже третий вопрос, хотя ты говорил о паре. Но ладно. Нет.

Кирсан тоже ухмыльнулся:

— Ты солгал, отвечая на один из этих трех вопросов.

— Ну-ну. И почему же ты так решил?

— Панцеркампфваген 'Тигр' — единственное, за что я могу зацепиться. Один такой стоит, подбитый, менее чем в километре отсюда. Единственный 'тигр' на ходу сохранился в Бовингтоне. Еще три в хорошем состоянии, которые можно отреставрировать — Кубинка, Сомюр во Франции и Абердинский полигон. И если ты сказал правду, что никаких пердимоноклей со временем не было — мы можем находиться только неподалеку от одного из этих четырех мест. 'Тигры' ведь своим ходом неважнецки ходили.

— Дай угадаю. Твой расчет базируется на том, что на всей Земле осталось лишь четыре таких танка, пригодных к восстановлению.

— Именно. Я не прав?

Игнат выдержал зловещую паузу:

— Да нет, все верно. Только разговор отложим на потом — а сейчас делаем ноги.

— Прямо под нами толпа мертвецов. Ты спецом дожидался, пока они все тут соберутся?

— Сарказм неуместен. Да, я именно этого и дожидался. Ты сам разве не понял, что бегать, когда к тебе прут со всех сторон, не очень весело? Стой тут. Я перетащу лестницу и приставлю с другой стороны, спущусь первым. По моей команде ты должен как можно быстрее перебежать к спуску и слезть до того, как мертвяки проковыляют эти пятнадцать метров. И после этого мы оставим всю толпу позади.

— А в городе других нету, что ли? — удивился Кирсан.