Василий Панфилов - Эльф из погранвойск

– Кэнто парто! – Ситуация повторяется, и в этот раз орку приходится ещё хуже.

– Сэмус! – Несколько копейщиков и алебардистов делают выпады – одновременно и умело. Кто-то целит в ноги, кто-то в голову… Орк, приготовившийся было отбивать метательные снаряды, не успевает среагировать и валится на брусчатку, заливая её кровью. Тут же подскакивают несколько юрких подростков и добивают его.

– Бей американцев! – ору я, пытаясь переключить горожан на более конкретные цели. В конце концов отдельные полугражданские и гражданские игроки, особенно немцы, нам не так уж страшны. А вот янкесы…

Народ переключается, и во главе одного из отрядов бегу к кирхе. Это чисто немецкая церковь и более того – её прихожане демонстративно не вступали в альянсы с янкесами. Узаконенная фронда…

Горожане охотно мне подчиняются – пусть я и бессмертный, но свой, служил Городу без нареканий, не делал подлянок горожанам, относился на равных к НПС и игрокам… Такие вещи в Иггдрасиле очень быстро замечаются, так что ничего удивительного… Не один я такой, ещё десяток игроков не тронули – от них не знали проблем, они не лезли под подолы порядочным девушкам, не пытались затевать дуэли с неписями, не… Словом, нормальные люди, которым Игра не ударила по мозгам.

В русском секторе таких большинство – специфика отбора сказалась. Большая часть игроков у нас была если не действующими сотрудниками спецслужб или армии, то хотя бы людьми, имевшими отношение к силовым структурам в прошлом. Те самые служившие, проверенные кадры… Немного меньше было молодёжи с психологическими проблемами, но не психопатов.

В Китае… не знаю, как там проводился отбор, но, скорее всего, каким-то схожим образом. Хотя китайский менталитет достаточно националистичен, что не могло не сказаться.

Индусы… здесь всё печально – касты. Игроки, пришедшие в Иггдрасиль, почти поголовно были из высших каст, со специфическим менталитетом. Были и разбогатевшие из низших каст… но там ещё хуже, в Иггдрасиле они старательно «строили» НПСов. Пытались, по крайней мере.

Европа… всякие, там хватало хороших людей. Но ещё больше было всевозможных ЛГТБ меньшинств и «альтернативно разумных».

Ну а США, опирающиеся по большей части на военных и заключённых, да ещё и с опытом геноцида… Догадаться несложно.

Все эти мысли мелькают за секунды, пока бегу, успевая заводить толпу заранее подобранными речёвками. Мелькает и ещё одна: неужели это я такой умный, первый предложивший использовать в Большой Игре НПС? Нет, конечно… Но было ли это предательством кого-то очень высокопоставленного наверху, или просто этот некто боялся вводить в Игру НПС… Вопрос сложный, от ответа на него многое может поменяться…

– Рейнеке-Лис, – зашелестели голоса прихожан Немецкой Церкви, собравшихся здесь после начала резни, – большинство из них, когда находились в Игре, жили в этом же квартале. Ну а сейчас… с началом Рагнарёка выйти из Игры они не захотели. Или не смогли, такое тоже было…

– Все вы знаете о Битве Богов, идущей как в Иггдрасиле, так и на Земле, – начал я с ходу и тут же замолк, обводя глазами каждого из собравшихся. Были это достаточно своеобразные люди, которые сознательно или подсознательно начали считать своей родиной не некую полумифическую «Европу-наш-общий-Дом» и не Германию, где, по сути, «рулили» американцы, а Иггдрасиль. Здесь они увидели… возможность.

Кто-то отчаянно надеялся на Оцифровку, кто-то просто не хотел уходить из виртуальности из-за царящего на Земле…

– Остаться в стороне не получится…

Лица немцев закаменели, они поняли фразу, как грозу.

– Идёт сражение между США и Евросоюзом с одной стороны и Россией, Индией и Китаем – с другой, – невозмутимо продолжаю выкладывать прописные истины.

– Мы при чём, Лис?! – рявкнул пастор. – Мы хотим остаться в стороне от всего этого!

– Не выйдет! Германия – союзник Америки, а как она обращается со своими союзниками, не мне вам рассказывать – пушечное мясо! Граждане Германии, земли Германии, ресурсы Германии… всё будет брошено на алтарь Победы! Победы американской… Или у вас есть на этот счёт какие-то сомнения?

– Догадываемся, – скрипнул зубами пастор, – но что мы можем сделать? И что ты хочешь от нас?

– Поменять сторону.

– Наши семьи в заложниках у американцев, неужели не понимаешь? – Пастор Гейнс, в Игре выбравший персонаж паладина по совместительству с обязанностями священника, смотрел на меня глазами, в которых плескалась боль.

– А если вы будете послушными, это как-то поможет семьям?! – Зло скалюсь, прижав уши к голове. – Сейчас Германия – как девушка в руках у маньяка-насильника. Уже понятно, что она будет изнасилована жестоко. Понятно, что в живых её не оставят… Но остаётся слабая надежда, что, может быть… если она будет вести себя «хорошо», то её убьют не больно… Так?! И вот девушка, вместо того чтобы отбиваться и звать на помощь, покорно идёт в подвал… Или я в чём-то ошибаюсь?!

– Всё так, – угрюмо сказал один из прихожан, – но нас отучили отбиваться. Если по твоей аналогии… то девушка не видит возможностей убежать или позвать на помощь.

– А если будет такая возможность? – вкрадчиво говорю ему, понижая голос. – Что сделает Германия?

Лица присутствующих продолжали оставаться каменными, но в воздухе почувствовалось что-то…

– Германия разная, – осторожно сказал пастор-паладин, – кто-то будет сражаться за Америку, ну а большинство постарается затихнуть, не делать ничего, всячески избегать участия в битвах.

– Россию это устроит. Нам не нужно, чтобы на Земле немцы начали воевать против Запада, мы понимаем, что это практически невозможно. Но возможно Сопротивление… не с оружием в руках – куда там… А вот саботаж, невыполнение приказов, итальянские забастовки… [81]

– Это тоже… опасно…

– Опасно, – соглашаюсь с ним, – а куда деваться? Будете сражаться за Америку и Евросоюз…

– Не надо про Евросоюз, – мрачно сказал пастор, – идея эта изначально была мертворожденной, а уж когда власть над ним перехватили американские марионетки…

– Хорошо, не будем… у вас есть какие-то сомнения, что в сражениях за Америку или при поддержке этой страны Германию просто… разменяют?

– Нет… но и то, что ты предлагаешь, неприемлемо. Будут репрессии, будут…

– Будут ли? – перебиваю его. – Успеют ли они со своими репрессиями?

– А… – пастор «завис».

– Может быть, – продолжаю я, – сперва ответ будет жёстким – вплоть до уничтожения какого-то из городов. Но СОВСЕМ жёстко они не рискнут, в таком случае остальная Европа может напугаться и дать наконец решительный отпор своему… хозяину. Германия пострадает, пострадает сильно… но она останется.