Алекс Оуэн - История безумия

Но Николас спокойно подался и упал вместе с ним.

Они падали, глядя друг в другу глаза – шокированный этим поступком Алоис и улыбающийся Николас. Уровни небоскреба пролетали мимо них, город приближался, но Николас, кажется, чувствовал себя необыкновенно счастливым.

Николас выпустил нож из руки. Он взял Алоиса за кисти, как в бальном танце, и делая мягкое движение переместил их в сторону. Они крутанулись в воздухе, и Николас снова сделал жест. На сей раз они не появились.

1

Сирена тревожно гудела. Красный свет не угасал. Преобразовать по-прежнему вращался выше допустимой скорости, все силы были брошены на восстановление контроля. Наконец-то появились первые плоды:

– Мы загружаем исходный код. Когда работа завершится, Преобразователь будет отключен.

Дэвид говорил с Эмили, и та уже готовилась подтвердить отключение, но Дариан резко вмешался:

– Не отключайте его! Достаточно стабилизировать скорость, – он повернулся к Эмили. – У Николаса новая версия, правильно? Предыдущую вы сохранили?

Эмили поняла ход мысли Дариана и стала звонить в отдел технического обслуживания. Она потребовала принести устройство, и сразу вернулась к Дариану:

– Сейчас должны принести, – на этих словах Эмили приложила руку ко лбу. – Даже не могла подумать о таком.

– О том, что демонстрация будет сорвана?

– Не только... Я впервые за долгое время теряю над собой контроль.

– Из-за Алоиса?

– Я не знаю.

– Не вечно же быть железной леди. В конце концов, в нас еще остались человеческие чувства.

– Непривычно от тебя такое слышать.

– Все из-за того случая? Не думай, я тоже изменился с тех пор. Даже не знаю, радоваться этому или нет.

– Алоис пагубно на нас влияет, – сказала Эмили с горькой улыбкой.

Беспокойный свет погас. Восстановилось нормальное освещение, и скорость Преобразователя снизилась. Директор, до этого будто вросший перед защитной стеной, развернулся и стал осматривать сотрудников.

– Кауфер чуть не навредил Большой проблеме... – говорил он с тяжелым вздохом. – Я усилю контроль в этом отделе. Ваши действия будут строго отслеживаться.

– Все, как вы прикажете, мистер Хайт, – отвечала Эмили.

– С Кауфером я хотел бы увидеться лично...

– Вероятно, он действует не сам, – предположил Дариан, и Хайт завис, обрабатывая эту мысль.

– Отныне в нашем филиале режим чрезвычайного положения. Вплоть до тех пор, пока мы не найдем виновного кем бы он не являлся.

Двери распахнулись. Работники отдела технического обслуживания принесли почти что списанный прибор с торчащими поверх него спицами. Дариан стал надевать его, и в этот момент к нему подбежал запыхавшийся Майк.

– С ним я должен быстро справиться, – разговаривал Дариан с Эмили. – Расстояния теперь не помеха.

– Подождите секундочку! – прервал их Майк. – Я вас не видел на испытаниях. Вы хоть раз использовали это устройство?

– Нет, но что поделать. Буду учиться на ходу. Или, – Дариан поднял голову, – на лету.

– Главное – не перемещайтесь слишком далеко и слишком часто. Иначе с каждым разом скорость выброса будет расти. Она может оказаться смертельной. Говорю вам как человек, который лично проектировал программную часть!

– Я учту это. Но сейчас не время думать о безопасности.

Пока Майк объяснял Дариану принцип действия прототипа, бледный Генри всячески старался помочь Дэвиду, суетясь перед ним и выскакивая то слева, то справа:

– Что я могу сделать?

– Успокоиться.

– Может, провести расчеты или еще что-нибудь?

– Расчеты тут не помогут. Хотя...

Дэвид отвлекся от программного кода и уставился на Генри.

– Хотя ты прав. Помогут. Перчатки работают исходя из данных, получаемых о параметрах аномальной зоны. Вычисли ее нынешние размеры, плотность излучения и частоту выбросов. Это должно сработать.

– Сработать что?

Дэвид не ответил, снова погрузившись в работу. И Генри принялся за дело.

2

Очнувшись, Алоис почувствовал, как веревки сковывают его движения.

– Николас! – закричал он.

– Спокойно, мистер Колленберг. Я ничего с вами не сделал.

– Вот только голова у меня раскалывается.

– Ну, кроме этого.

Алоис сидел в ванной комнате. Справа от него, рядом с ванной валялись черные ткани, между складками которых искрилась цепочка часов – если бы не она, Алоис вряд ли бы догадался, что этими скомканными вещами являлись его пиджак и жилет. Напротив Алоиса висело зеркало. В нем он увидел себя в одной рубашке, обмотанного веревками, и, что страшнее всего, загораживающего того, кто стоит за его спиной.

– Николас, что ты собрался делать? – интересовался Алоис, сдерживая в голосе нотки страха. – Мне не нравится, когда стоят за моей спиной. Особенно, если я связан.

– Вам понравился наш танец?

– Развяжи меня, и я скажу «да».

– Вы были так напуганы... Знаете, что? Вы впервые по-настоящему доверились мне, когда схватили за плечи. Это было приятно.

– И, наверно, это было последний раз.

Николас улыбнулся.

– И где мой коммуникатор?!

– Его пришлось забрать. Не волнуйтесь, я перемещался с ним довольно далеко и как следует запутал след.

– Отпусти меня.

– Боюсь, это невозможно.

– Пожалуйста.

– Нельзя, мистер Колленберг.

– Умоляю тебя.

– Нет.

– Проклятье! Насколько жалостливым надо быть, чтобы на тебя подействовало?!

– Ни насколько. Даже будь вы искренним, а вы еще будете искренним, я бы все равно вас не отпустил. Это конец. Понимаете? Все закончилось. Я убью вас.

– Если ты убьешь меня, то... эм... меня больше не будет. С кем ты будешь развлекаться?

– С воспоминаниями. Я буду прокручивать этот момент снова и снова до конца жизни. Это будут яркие эмоции. Очень яркие. Понимаете, убийство – это настолько сакрально... Я вычеркну вас из жизни, уникального, неповторимого, с вашими переживаниями и стремлениями, со всем, что вы из себя представляете – я все это прекращу. Вы существуете один единственный раз за время жизни Вселенной, и вы умрете один единственный раз, потому что этого захотел я. Всего лишь из-за моей воли, вы и ваша уникальность уйдут в небытие.

– Ты чувствуешь себя богом.

Николас взял нож и подошел к Алоису спереди.

– Давайте вернемся к нашему предыдущему разговору. О Колесе смерти. Мы выяснили, что вы не любите не только жестокость, но и садизм – получение удовольствия от чужих страданий.

– Я думаю, это вполне здоровая реакция.

Алоис не спускал глаз с лезвия.

– Иногда – да, иногда – нет. Представим ситуацию: насильник мучает жертву, – Николас стал расстегивать рубашку Алоиса. – Мучает очень жестоко. Что вам больше по душе? Я могу сказать, что он отрезает язык, сдирает кожу. Ну, знаете, все, что любили в средневековье. Внимание, вопрос: о чем вы подумали в первую очередь?