Константин Читатель - Имир (СИ)

Я не знал, каково это жить в семье, где есть достаток, где отец любит мать, а та остается с ним не потому что некуда идти, а потому что тоже его любит. Катя, по мере своих сил, пыталась создать подобный уют в нашей квартире, но сыгранные с фальшью ноты не настораживали меня, считавшего, что так и должно быть. Чем больше я находил подтверждений ее неискренности в своей идеальной памяти, тем меньшую боль испытывал. В конце концов осталось только сожаление, но не о том, что она ушла, а о том, что невозможно забыть о месяцах совместной жизни.

— Теперь зато понятно, что она имела ввиду, — подала голос Марина, продолжавшая сидеть напротив меня за столом.

— И? — подал голос проснувшийся во мне интерес.

— Ну, я про то, что с ее внешностью, а так же деньгами, можно отлично устроиться на какой-нибудь курортной планете, — обобщив сказанное Катей, детдомовка повторила чужие слова, сопроводив их кривляющейся мимикой и манерно-передразнивающим взмахом кистью руки.

Сначала я прыснул, потом улыбнулся и хмыкнул, затем хохотнул, после чего уже не мог сдерживаться и стал смеяться в полный голос. Обе подружки с удивлением, а потом и опаской, уставились на меня. Замахав руками, пытаясь показать, чтобы не обращали внимания, я сделал еще хуже. Детдомовки заняли оборонительную позицию, готовые защищаться, если спятивший я, на них наброшусь.

— Все нормально, — я поторопился их успокоить, стоило смеху слегка отпустить мои голосовые связки: — просто очень смешно.

— А что смешного, ты скажи, нам тоже не помешает посмеяться, — продолжая подозрительно смотреть в мою сторону, сказала Саша.

— Мы пока до бокса шли по коридорам станции, много встретили людей? — спросил я.

— Ни одного, — ответила она.

— А из тех разумных, что вы видели, хоть один вам понравился? — задал я очередной наводящий вопрос.

— Уродцы все, — Саша была категорична.

— Собаки какие-то и еще эти, на ящериц похожие, — Марина внесла свою лепту в разговор.

— Теперь представьте себе, кого будут видеть перед собой все эти инопланетяне при встрече с Катей? — я довел свою мысль до конца: — она для них настолько же уродлива, насколько они для нас!

— Ой, — Марина прикрыла ладошкой рот, сдерживая смех.

— Сами они уроды, — Саша продолжала быть категоричной.

На торговой станции, висящей в космосе, не было дня и ночи. Свет в боксе выключался тогда, когда арендовавшие его разумные собирались спать. По времени Земли уже было утро, а мы еще не ложились. Устроившись вдвоем на полу, детдомовки пожелали мне спокойной ночи. Я тоже не долго ворочался на узкой шконке, но, несмотря на эмоциональное потрясение, заснуть удалось довольно быстро.

Первым делом, после того, как мы проснулись и позавтракали, встал вопрос что делать дальше.

— Сами-то вы на что рассчитывали когда в космос собирались? — спросил я.

— Я Марину сопровождаю, — ответила Саша.

— Марина? — переведя взгляд на вторую девочку, я решил услышать и ее мнение.

— Ну, так Катя сказала, — поняв, насколько нелепо это звучит в нынешней ситуации, она сникла.

— Ну а ты чем жить собирался? — Саша тут же бросилась на защиту подруги.

— Пристроиться на космический корабль, — честно сказал я.

— А мы? — почти синхронно, в два голоса, детдомовки уставились на меня.

Для того, чтобы девчонки понимали, как устроено управление и обслуживание звездной техники, мне пришлось сделать небольшой ликбез на тему необходимости покупки лицензированных схем и появляющуюся после этого возможность эксплуатировать оборудование.

— А что с гражданством? — задала правильный вопрос Марина.

— Надо выяснять, — подытожил я: — предлагаю вам остаться в боксе, пока я пройдусь по станции и не соберу необходимую информацию.

— Хорошо, — согласились ни на два голоса.

Когда я вернулся, детдомовок конечно же в боксе не было. Как то позабыв, с кем имею дело, я понадеялся на их благоразумность. Торговая станция была настолько огромна, что за три часа я не смог посетить и двух процентов ее площадей. Где теперь искать подружек я не представлял.

Многие зоны на космической станции имели требование к ношению скафандра. Выданные нам вчера на входе в станцию комбинезоны имели только сменные респираторы. Маска закрывала пол лица, позволяя видеть все вокруг, но не могла обеспечить хоть сколько-нибудь приличной защиты, как впрочем и ткань комбинезона.

Пройдя сквозь шлюзовую дверь в жилой бокс, я скинул натершую лицо за долгое время ношения маску. Кухонный комбайн утробно заверещал, получив запрос на двойную порцию серой буры. Взяв миску с едой, я уселся в одиночестве за стол. За три часа почти ничего не удалось узнать, личное общение здесь не приветствовалось, а попасть в информационную сеть не имея гражданства, мне так и не удалось.

Заставляя себя глотать безвкусную липкую буру, я обдумывал дальнейшие шаги. Надо было с кем-то познакомиться из местных, при этом не оказавшись в каком-нибудь «дерьме» и сохранить имеющиеся в наличии галокроны. За время, прошедшее с момента расставания с Катей, прошло более двенадцати часов. Из-за утраты гражданства я опасался, что составленные договора аннулируются, но исправно капающие на галосчет деньги за проведенные на Земле ген модификации, подсказали, что это не так. Прикинув, что если так и дальше пойдут мои дела, то можно вообще в будущем ничего не делать, заработанных галокрон хватит на путешествие к какой-нибудь курортной планете и жизни на ее поверхности без материальных проблем.

«— Млять!» — вспылил я.

Стоило мыслям про отдых посетить мою голову, как я тут-же понял, что это сработали вложенные еще на Земле закладки. Катя заранее прорабатывала запасной вариант, если с первым ничего не выгорит. Раз в жизни я ездил с отцом и матерью на Азовское море и отлично помнил, как изнывал от скуки уже на второй день лежания на пляже под палящим солнцем. Определенно, мысли про курортную планету принадлежали не мне.

— О! Жека! — ввалившиеся через отъехавшую в сторону дверь шлюза, подружки прервали поток моих мыслей.

— Мы хотим бухнть! — выдала Саша, придерживая Марину.

— У этих собак не бухло, а какая-то моча! — добавила вторая малолетка, обведя наши «хоромы» мутным взглядом.

— Собак? — переспросил я.

— Малики, — пояснила Саша, и приобняв Марину сказала: — мы с ними в баре на минус восьмом познакомились.

Собираясь что-то сказать, я резко замолчал, услышав нумерацию уровня. Вся торговая станция состояла из двух частей. Условный «нулевой» уровень считался границей, между деловой частью станции, где поддерживался порядок и развлекательной, на которой каждый был за себя, ну, или, за свою компанию, с которой попал в неприятности.