Войчех Швидзиневский - Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть первая

— Привет, Джордж, — махнул я ему рукой. — Как дела?

— А никак. Такое дело, что у меня все лицо кровоточит.

Мне трудно было сказать, знает ли он, кто я такой. Раньше вообще трудно было с ним переговорить, так что мне казалось, что старик Джордж навсегда останется ворчуном.

— Это правда, что там, за окном стоят два броненосца? спросил он меня, помолчав.

— Да. А ты что, не видишь их?

— Нет, — оттер он кровь с век и покачал головой. — Я-то и вас еле вижу. Но слышал, что днем прибудет еще и третий. Самый главный.

За окном до сих пор было спокойно, и корабельные флаги висели. Я не видел ни единого человека, даже птиц не видел.

— Откуда тебе известно, что третий такой важный?

— Потому что я это ему сказал, Вит, — сказал кто-то, стоявший ко мне спиной. — и не спрашивай, откуда знаю я. Просто так оно и будет.

И он повернулся.

— Черт, Кейси… — Я совершенно не знал, что и сказать. Какие у тебя татуировки… Кто тебе их сделал? Шикарные!

Он подмигнул мне.

— Тот же самый, что и тебе харю переделал. Тебе что-нибудь налить?

— Ясное дело. Чего-нибудь покрепче.

— Понял.

Он прошел за стойку бара, и все это место как-то сразу обрело новое измерение, как будто кто-то зажег наконец-то свет или же сказал самое важное слово. Кейси двигался неторопливо, но это как раз шикарно и выглядело, потому что настоящий бармен спешить и не должен. Он тщательно отмерил спиртное, вылил его в блестящую рюмку и снова подмигнул мне.

— Ну и как, Вит? Чувствовал ты себя когда-нибудь лучше? А?

— Ты только скажи, где мое любимое место с моим любимым табуретом, и я тебе отвечу.

Он отставил бутылку. Я глядел на его покрытую татуировками мускулистую лапу и белую тенниску с непонятной надписью. Глядел-глядел, и все никак не ног всего этого понять.

— Да ведь это тот, на котором ты, браток, и сидишь. И место твое самое любимое.

Я засмеялся и взял рюмку.

— Уууух. это что такое? — В горло будто кипятка налили. Это же не «Уокер»?

— Нет. Это называется «Джонни Уокер». И так всегда называться и должно.

Может оно и так, подумал я. Я чувствовал себя и вправду хорошо, и не хотелось уже ни о чем не спрашивать. Даже о том, помнит ли Кейси что-нибудь из тех, давних дней.

— Ладно, Кейси, скажи мне только, ты видел Фло?

Он глянул на меня, и его глаза округлились. Но что-то ему вспомнилось, хотя он лишь пожал плечами.

— Нет.

— Вы подождите до полудня, — внезапно сказал старый Джордж. — И вот тогда приплывет самый важный броненосец.

Я отставил свою рюмку.

— Подожду. Впрочем, а что мне еще делать?

Здесь ничего не изменилось. Сад был таким же великолепным, на открывшем дверь был точно такой, как и тогда, костюм, а белые скульптуры высились надо мной, как и в прошлый раз.

По лестнице я проскочил бочком. Нет, нервно подумал я, что-то нужно будет с этим сделать. Ладно, как только найду хоть немножко времени…

Абрахам Фаррел уже стоял в дверях и курил бронзового цвета сигарету. Как-то так уж сложилось, что мне следовало быть у него еще час назад.

— Вы знаете, стал оправдываться я, — дела не всегда идут так, как нам того хочется.

— Именно. Как раз это я и предполагал. Заходите, Босси.

Он пропустил меня вперед, а сам еще покрутился по веранде, причем делал это так долго, что я в конце совершенно разволновался, что пришлось булькнуть пару глоточков.

— Рекомендую поспешить, — крикнул я. — А не то я в любой момент упьюсь. Все нужное со мной.

— Можете воспользоваться моим баром, — рассмеялся он. — Зачем вообще носить с собой? — зашел Фаррел в комнату.

Какое-то время мы друг с другом играли в гляделки. Он тоже не мог скрыть того, что нервничает. В конце концов, он был у меня в руках, даже если хозяин и пытался повернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов. Я уселся.

— Можете вздохнуть спокойно, мистер Фаррел. Я написал все, что надо.

Но как раз это его более всего и напугало. Затасканный портфель, который я нашел вчера на какой-то свалке, и те триста страниц текста, что лежали у него в средине.

— Мистер Босси, — начал он. — Я сам должен это прочитать. Вы же понимаете…

Только сейчас я заметил, что окна салона закрыты портьерами. Он запомнил мой страх, и на сей раз я уже не видел все эти белые скульптуры. Мне было приятно.

— Ясное дело. В конце концов, именно для того я и Написал продолжение «Подворотни 403» на бумаге. Это можно прочитать. Хотите автограф?

Он перешел через комнату и какое-то время крутился в том углу. Когда я вновь увидал его лицо, мне показалось, будто что-то не так. Жилы на его шее походили на резиновые шланги.

— Когда вы, наконец, поймете, что все это не шуточки, Босси? — прошипел он. — Мои деньги нельзя назвать особо странными. Как и все остальные, они любят менять хозяев. А в последнее время смотрибельность падает. Все идет хуже и хуже, люди уже не совсем понимают, что происходит в следующих сериях… Я знаю, что в этом виноват Слайпер. Но если даже он не справился, то что написали вы? И, черт подери, почему вы не разрешали нам проверять этого? Я столько раз посылал к вам Энди. Неужели следовало относиться к нему так?

Даю голову на отсечение, что это была самая длинная речь Фаррела за несколько лет.

— Энди меня раздражал. — Я поднялся и вручил Фаррелу портфель с рукописью. — Он, вроде бы, хотел по-хорошему, но вечно что-нибудь да ляпал. Мистер Фаррел, вы меня несколько недооцениваете. Мне и вправду не нужны советы ваших экспертов.

Я открыл его бар.

— Ну-ну…

— Что вам налить? Господи, я и понятия не имел, что на свете существует столько водяры. А вы ведь тоже всего не знаете. Вы же не дурак. И я дам вам совет.

Он прищурил глаза, а я видел, что ему надо какое-то время, чтобы это все переварить. Этот тип терпеть не мог советов.

— Слушаю.

Я кивнул с признательностью.

— Так вот, такой «Подворотни 403», какую вы знали, уже не будет. Спокойно, спокойно. — Я понимал, что он хочет вставить и свое слово, только не хотел, чтобы меня перебивали.

В тот день я чувствовал себя очень плохо. У меня болело совершенно все, а больше всего, наверное, голова, но это не от ветра. Просто, такой уж я был. Вся моя жизнь была болью, а сам я давным-давно уже перестал с ней бороться. Иногда я забывал о всем том, что Написал, забывал о мире, в котором жил, потому что время перестало быть для меня чем-то значащим, а было лишь скоплением мыльных пузырей, в которых проживали люди, и каждый такой пузырь кружился вокруг моей головы. Сам я в таком пузыре не был. Я сидел за своей машинкой и Писал. Я сам дул в эту трубочку и не мог сказать, какой из пузырей лопнет раньше, а какой позже. Я знал лишь одно — что в конце концов лопнут все.

— Слайпер заблудился, — тихо сказал я. — Мне не ясно, знал ли он, что все так и закончится, но, следует признать, он заметил самое главное.