Скс - Режим бога. 3-я книга

В свое время, нам, чтобы сделать Лехе московскую прописку и официально оформить на работу в "Студию", пришлось обменять его хорошую просторную комнату с "сталинке", на замызганный "скворечник" в Тушино. Но... не важно. Сейчас "мамонт" живет в отличной арендованной "однушке", рядом с моим домом, а потом организуем ему и собственное достойное жилье.

Пока же Эдель взялся быстро и достойно "обменять" моего деда, и, гораздо дешевле, сделать то же самое для Ирочки. Когда он провожал нас до дверей, то выражением лица напоминал обожравшегося сметаной кота...

В пятницу, несмотря на "контрольную неделю", мне выпало опять прогуливать школу. Повод уважительный - комсомольца Селезнева вызвали в ЦК ВЛКСМ. Нежданчик! Без всяких предупреждений, намёков или предварительных звонков. Прямо с физики выдернули - она у нас первым уроком шла. Только добрейшая Ванда Игнатьевна, делая притворно строгое лицо, начала объяснять нам какой из вариантов заданий, написанных на доске, кто будет решать, как в классе появилась директриса и увела меня в "застенки" своего кабинета.

Там состоялось короткое объяснение с молодым цэковским порученцем - молодым парнем с маленьким, каким-то "крысиным" личиком и редкими зализанными волосенками. Правда, очень вежливым... И вот, очередная черная "Волга" мчит меня по московским проспектам.

В здания ЦК ВЛКСМ, что на улице Богдана Хмельницкого, в просторном холле первого этажа, одну из стен полностью занимает фотоотчет, посвященный 60-летнему юбилею Ленинского комсомола. На фотографиях - молодые улыбающиеся лица передовиков, панорамы промышленных гигантов и необъятных полей. Центральную часть экспозиции занимает Главная комсомольская стройка - Байкало-Амурская Магистраль, а самая большая фотография, естественно, с одухотворенным ликом "дорогого Леонида Ильича". Все, как положено! И над всем этим пропагандистско-бюрократическим великолепием, аршинными буквами красного цвета, главенствует надпись-лозунг: "ЛЕНИН. ПАРТИЯ. КОМСОМОЛ.".

...Сухая и "обескураживающе-никакая" грымза - секретарша главного комсомольца страны Пастухова, то выдает, одну за другой, неравномерные "пулеметные" очереди на пишущей машинке, то что-то неразборчиво бубнит в трезвонящие, время от времени, телефонные аппараты.

Наконец, моё недолгое ожидание заканчивается и из высокого кабинета начинают выходить озабоченно переговаривающиеся комсомольские начальники. Некоторые из них бросают на меня узнающие взгляды и улыбаются.

"Застенчиво" лыблюсь им в ответ.

Неожиданно в приемную выходит и сам Пастухов:

- Витя, здравствуй! Не успел тут заскучать? Рад снова тебя видеть!

Я подскакиваю со стула и со всем показным уважением жму, протянутую мне руководящую длань.

Причина неожиданной встречи оказывается прозаической - Борис Николаевич решил из первых уст, так сказать - от автора идеи, узнать об инициативе ленинградских комсомольцев под названием "Бессмертный полк". Ну, и возможно продемонстрировать свое расположение чурбановско-романовскому протеже. Ведь совершенно невероятно, чтобы заинтересованность члена Политбюро Романова в присуждении мне комсомольской премии прошла мимо внимания Главного комсомольца.

Пуркуа па?! С чего бы и нет?!

Сначала я "искренне и скорбно" вещаю о Великой Победе и Памяти о невернувшихся и безвременно ушедших, потом (более энергично) перехожу к рассуждениям о "всенародном запросе" на подобное начинание, а (оптимистично) заканчиваю и вовсе грандиозным прожектом "организации международного движения памяти ветеранов"!

Но если поначалу Пастухов доброжелательно кивал и благосклонно хмыкал, то когда я перешел к международным перспективам, реагировать перестал и погрузился в раздумье.

Я еще недолго потрепал языком "на тему" и тоже замолк. Повисла непонятная пауза. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ молчал, задумчиво потирая подбородок левой рукой. Наконец, он "очнулся", легко поднялся и вышел из-за своего рабочего стола, заваленного бумагами.

- Витя! Ты - молодец! - рука "комсомольского Генсека" нарочито сильно давит на моё плечо, - ты, наверное, сам не понимаешь, в полной мере, какую замечательную идею придумал...

Затем неожиданно последовал какой-то занудно-официально десятиминутный спич о Великой Победе и необходимости постоянно напоминать всему миру, что "именно на плечи советского народа выпал основной груз в борьбе с фашистской нечистью".

- И, да... Мы, действительно, обязаны привлечь к идее "Бессмертного полка" миллионы людей, в том числе, в капиталистических странах! Потомков тех, кто сражался с фашизмом - их детей и внуков... Организовать новое мощное молодежное международное движение борьбы за мир, в память о погибших солдатах!

Пастухов расхаживал по кабинету и рубящими движениями руки отсекал одну фразу от другой. И лишь когда его тон сменился с "официоза" на человеческий, и он проникновенно заговорил о том, что именно передовой отряд советской молодежи - Ленинский комсомол должен стать инициатором такого грандиозного начинания, до меня, наконец-то, стало что-то доходить...

"Ха! Засранец комсомольский!!! Так ты меня позвал, чтобы полюбовно отобрать авторство идеи?! Был бы я никем, ты бы и заморачиваться не стал, а поскольку кроме Чурбанова и легко прогнозируемого Щелокова, за моей спиной неожиданно замаячила еще и фигура, куда более статусного, Романова, то ты решил поосторожничать... К тому же, сейчас я тебе еще и идею международного аспекта подкинул нежданчиком. А это "конференции за мир", зарубежные командировки и сладкие плюшки от старших товарищей"!

Дальнейшее развитие разговора показало, что я обо всем догадался правильно.

Что ж... Поскольку моих личных планов это не нарушало, то я "польщенно и с энтузиазмом" согласился, чтобы идея "Бессмертного полка", стала идеей ЦК ВЛКСМ! Более того, "торжественно" пообещал, что напишу на эту тему песню.

На это обрадованный Пастухов даже сказал пару слов о моем "таланте" писать красивые и правильные песни, которые "вдохновляют людей становиться лучше". А затем, многозначительно глядя мне в глаза, поздравил с получением премии Ленинградского комсомола и "предположил", что на будущий год у меня будут все шансы стать лауреатом премии уже всего Ленинского комсомола!

"Ага, а вот и оплата моей идеи! Неплохо... Попробовать стряхнуть побольше?".

Я понуро свешиваю голову и тяжело вздыхаю. Насторожившийся Пастухов тут же начинает выяснять, что не так.

- Все замечательно, Борис Николаевич, большое Вам спасибо... Просто вспомнил тут слова одного человека, который как-то проорал мне в лицо, что в комсомоле таким как я - не место...".

Ибо - не хрен, товарищ Мякусин. "Никто не забыт, и ничто не забыто". А любая тварь, перешедшая мне дорогу - занесена в анналы. И туда же будет наказана!