Лэнс Паркин - Доктора Бесконечности

Небольшая армия повелителей времени — учёных и специалистов — толпилась вокруг мониторов, изучая собранные данные. Проверяя и перепроверяя свои наблюдения, они обнаруживали, что брешь расширяется, распространяется через почти половину известной вселенной, расходясь в стороны. Как будто бы вселенная была коркой льда, и в ней образовалась трещина, которая расширялась и ветвилась.

— Это действительно настолько опасно, как выглядит? — спросил, наконец, Кастелян.

Будучи больше администратором, чем учёным, он стоял чуть в стороне от мониторов.

Магистрат вышел из толпы и подошёл к нему.

— Это, разумеется, главный вопрос. Когда вчера брешь прошла сквозь Галлифрей, не было ни единого последствия, даже на субатомном уровне.

— Никакого действия? — переспросил Воран.

К ним подошёл лорд Норвал:

— Скорее, наоборот. Такое впечатление, что оно взяло каждую частицу, осмотрело её, а потом аккуратно вернуло на место.

За ними наблюдал Президент:

— Мы можем быть уверены, что история не изменилась?

— Да, — Магистрат указал на изображение вселенной на главном мониторе. — Эффект прошёл сквозь примерно половину известного космоса. Значит, эта половина вселенная ещё не подверглась влиянию, это, если вам угодно, «до». А мы вот в этой половине, в «после». Обе они идентичны.

Норвал покачал головой:

— Они не могут быть абсолютно идентичными. Должны быть какие-то отличия на квантовом уровне, и они должны приводить к какому-то эффекту на макро-масштабе.

Магистрат нахмурился:

— Разумеется. Я имел в виду «никаких существенных изменений».

— Но есть возможность катастрофических изменений? — спросил Президент.

Лорд Норвал смотрел на изображение вселенной:

— Если этим эффектом можно управлять, то буквально всем во вселенной можно манипулировать. Судя по форме и природе эффекта, такие изменения могут быть направлены в прошлое.

— Оно может изменять установившееся время?

— Ничто не может изменять установившееся прошлое, — настаивал Хранитель Матрицы. — Вся наша наука, всё наше знание основаны на этом принципе. История не может измениться.

Магистрат вздохнул:

— Милорд Президент, эта брешь настолько велика, настолько мощна, что самое удивительное в ней именно то, что прошлое до сих пор не изменилось.

— Галлифрей под угрозой? — пробормотал один из монахов.

Магистрат кивнул:

— Это как огонь, или рак, оно неуправляемо распространяется по структуре вселенной.

Президент почесал бороду:

— Мы можем это остановить?

Лорд Хедин кивнул:

— Что бы это ни было, как только мы сможем узнать его источник и понять, что в нём происходит, мы сможем его запечатать. Для этого потребуется вмешательство с нашей стороны.

Норвал был занят вычислением чего-то:

— А ещё лучше, если нам удастся каким-то образом укротить эту мощь.

Магистрат приподнял бровь:

— Управлять ею?

Норвал кивнул:

— О да. А почему нет? Вы сказали, что оно похоже на огонь. Когда наши предки овладели огнём, они нашли его весьма полезным. Явление такого рода может осуществлять квантовые наблюдения, не влияя при этом на наблюдаемый объект. Это довольно близко к двигателю Агафона, святому граалю галлифрейской науки. Оно позволит нам наблюдать и положение и скорость квантовых частиц одновременно.

Воран нахмурился:

— И что из этого?

— Если мы сможем это делать, Кастелян, то вкупе с нашими технологиями перемещения во времени это позволит полное наблюдение за вселенной на квантовом уровне. Мы будем знать всё. До этих пор никому не удавалось решить уравнения Агафона, которые допускают это. Хотя, строго говоря, такое решение Теорией Времени не исключается.

Магистрат пытался оставаться спокойным:

— Если этой брешью можно управлять таким образом…

— О, управлять источником относительно просто, — сказал Норвал. — Управляющий должен быть разумным, вот и всё. Разум, контролирующий эффект наблюдателя во вселенском масштабе. Потрясающий мысленный эксперимент. Этот наблюдатель стал бы всеведущим. А если подумать, то и всемогущим. Что бы он ни наблюдал, существовало бы — вселенная в буквальном смысле прогнулась бы под его волей.

Магистрат чуть не поперхнулся:

— Мысленный эксперимент ? Кто бы ни обуздал Эффект, он будет управлять вселенной, и защиты от него не будет!

Норвал кивнул:

— Теоретически, — согласился он и вернулся к своему монитору.

— Собратья повелители времени, это величайшая угроза безопасности Галлифрея, с какой мы только сталкивались, — настаивал Магистрат.

Президент улыбнулся:

— Теоретически, Магистрат. Но нет никаких свидетельств того, что Эффект уже находится под чьим-то контролем.

Как они не понимают? Взгляд Магистрата стал жёстче:

— Это всего лишь вопрос времени. Ответ прост: мы должны найти источник Эффекта, отправиться туда, и предотвратить к нему доступ.

— Можем ли мы это сделать?

— Обязаны, — ответил им Магистрат. — И пока мы это не сделаем, вселенная находится в опасности, включая Галлифрей. Ничто не защищено.

Кабинет Кастеляна был спартанским, под его арками было просторно и светло. Комната имела окно, выходящее на Паноптикум, что было необычно для Цитадели.

Комната была большая, хотя необходимости в этом не было. Дела велись в нише в дальнем её конце. Доктор прошёл по мраморному полу, его шаги гулко разносились эхом.

— Кто-нибудь дома? — спросил он, не слишком громко на случай, если кто-нибудь там действительно был.

Странно, но снаружи никого из ассистентов Кастеляна Ворана тоже не было. Может быть, у них перерыв на чай?

Нужный ему пульт управления был скрыт где-то в этой комнате, возможно, в дальнем её конце. Кресло Кастеляна представляло собой нелепую пластмассовую конструкцию с высокой спинкой. Быстро осмотревшись, Доктор не нашёл ни одной скрытой панели. Стол — огромная плита чёрного дерева — был теперь главным подозреваемым. С одной стороны он был завален бумагами, папками, документами. На другой стороне не было ничего кроме скульптуры, похожей на модель молекулы: разноцветные шарики, соединённые белыми штырями.

Кресло было почти повёрнуто лицом к единственной в комнате картине, портрету Кастеляна Фордфардинга, старика с высоким лбом, орлиным носом и тонкими седыми волосами. Он жил примерно в эпоху Рассилона и до сих пор считался величайшим из занимавших должность Кастеляна, в основном из-за своего упрямства и полного отсутствия воображения. Доктор быстро осмотрел картину и там, где холст уходил под раму, заметил лёгкую пикселизацию. Портрет скрывал экран сканера, на который смотрел нынешний Кастелян. Значит, управление должно быть на столе.