Станислав Рем - Боги не играют в кости

На самом деле, таким, каким видел Третий спутник учёный в данную минуту, увидеть его из космоса, не имелось никакой возможности, потому, как планета находилась внутри ледяной сферы, полностью скрывавшей её от внешнего Великого Пространства. Но сейчас Ол захотел увидеть Эю без ледяной оболочки. ИнфоЦентр предоставил такую возможность.

Данные первых экспедиций, начальный этап освоения Третьей планеты, предстали перед взором и слухом учёного.

На рассвете, едва Бог Солнца поднялся над землёй, заглянув внутрь каменного мешка, юная художница прибежала в пещеру, чтобы дорисовать птицу Богов. Получалось очень похоже. Клюв, глаза, тело, хвост…. Обычно у Орайи не удавался именно хвост. Зоркий глаз девочки давно отметил: у всех птиц, которых она видела, хвост то складывался в пучок, после чего выглядел будто палка, засунутая птице в зад, то превращался в веер, который либо торчал над телом птицы, либо тащился вслед за ней по земле. А вот как хвост изменяется в полёте, уловить так и не могла. Потому-то птицы на рисунках Орайи и получались какие-то неестественные, не живые, не настоящие.

А вот у птицы Богов хвост всё время оставался в покое. Мало того, как заметила девочка, он сильно отличался от всех увиденных ею ранее хвостов других птиц. Помимо привычного перьевого оперения, которое топорщилось в стороны, у данного существа обнаружилось ещё одно, дополнительное перо, которое странно торчало из хвоста птицы, устремившись вверх. Ни у одной птицы, кроме птицы Богов, Орайя никогда ничего подобного не видела. И окраска хвостового оперения птицы Богов была необычной. Все птицы, которых знала Орайя, и которых она с подругами и мальчишками много раз ловила в силки, или сбивала палками во время низкого полёта тех над землёй, была разноцветной, красивой, яркой. Как говорил Вонк, птица своим хвостом привлекает к себе другую птицу, для продолжения рода. Говорил, мол, чем ярче хвост, тем больше у птицы шансов для того, чтобы появилось потомство. И при этом хихикал, будто нашкодивший мальчишка. Но, как, ни странно, этим словам старика Орайя верила.

Хвост же птицы Богов имел один цвет, молочно — белый. Разве таким цветом можно привлечь другую птицу? Молоко оно и есть молоко. А, может, птицам Богов не нужно потомство? А что, если они живут вечно и никогда не умирают? От подобной мысли у девочки дух захватило. Конечно, скорее всего, так оно и есть. Раз Боги не умирают, почему они не могут сделать так, чтобы не умирали и их любимые твари? А мы, — Орайя невидящим взглядом смотрела на рисунок, — разве мы не их любимые твари? Иначе, зачем же они тогда к нам прилетают?

От столь неожиданных мыслей Орайю оторвал внезапно ворвавшийся в пещеру Ношу.

— М-м-м-м. — Опять мычит! Надоел уже со своим мычанием!

Девочка обожгла юношу холодным взглядом.

— Зачем пришёл?

В другой раз Ношу, увидев такой взгляд, скорее всего бы обиделся, но только не сейчас. Мальчишка, продолжая издавать ртом невнятные звуки, схватил Орайю за руку, потянул вон из пещеры.

— Куда ты меня тащишь? — Дочь вождя с силой вырвала руку, прижалась к скале. Ну, вот, кажется, началось. Теперь и этот захотел отведать женщину.

Однако Ношу повёл себя ещё более странно. Он подбежал к скале и вдруг принялся изо всех сил бить по ней кулаком. При этом взгляд Ношу испуганно смотрел Орайе прямо в глаза, губы ходили ходуном, а левая рука хлопала себя по груди. На лице мальчишки виднелся явный испуг, на грани истерики. Орайя с ужасом наблюдала за тем, как на руке внука Вонка, оставляя на камне тёмные пятна, появилась кровь.

— Ты…. Ты что? — Орайя оттолкнула Ношу.

— М-м-м-м-г-г-г-г-ба-а-а… — Только и смог выдавить из себя мальчишка, снова схватил девочку за руку, настойчиво потянул из пещеры.

— Да что с тобой тво….? — Чуть ли не в истерике выкрикнула дочь вождя, но закончить фразу не успела.

Земля неожиданно дрогнула, как бы вздохнула. Песок под ногами Орайи зашевелился, будто ожил, принялся от ступней растекаться во все стороны. Почва заходила ходуном. Ноги вдруг провалились в песок по косточку. Девочка, в ужасе, шарахнулась к скале, прижалась к ней всем телом.

— Ношу… Ношу, что это?

Но какой ответ она могла получить от трясущегося рядом от страха глухонемого мальчишки?

Земля содрогнулась в третий раз. Последнее дрожание стало самым продолжительным. Снаружи донеслись перепуганные крики, вопли. Ношу кинулся к Орайе, прижал её своим телом к скале. Сверху посыпались мелкие камни. Один из них больно ударил Орайю по плечу. Пещера наполнилась пылью.

— Ношу, — в истерике закричала девушка, — выведи меня отсюда!

— М-м-м-м. — только и послышалось в ответ. Вместо того, чтобы выполнить желание дочери вождя, юноша сильнее вдавил её в камень.

Дрожание продолжалось несколько минут. Последний вздох земли оказался самым сильным. После него снаружи послышался грохот камнепада. Через несколько минут всё стихло. Только пыль мешала дышать.

Орайя с силой оттолкнула мальчишку, упала на песок. Перед глазами плыли круги. Разноцветные. Яркие. Будто радуга после дождя.

В пещеру ворвался Вонк.

— Живы?

Первым делом ощупал Орайю, цела ли, потом внука.

— Слава Богам! — И тут же со всей силы дал затрещину внуку.

— Гм-м-м-м — Ношу отскочил в сторону, потирая шею.

Но старик уже не обращал на него внимания. Он вцепился в руку девочки, ткнул сухим, как ветка, пальцем в сторону рисунков:

— Так и знал! — Ярость, перемешанная со злостью, слышалась в голосе старика. — Вот! Вот она, причина немилости Богов.

Не отпуская Орайю, дед Ношу резво наклонился, зачерпнул в горсть песку, принялся с силой тереть по рисунку. Дочь вождя хотела, было, помешать Вонку, однако тот с такой силой сжал её ручонку костистыми пальцами, что художница от боли только охнула, не в силах более сказать ни слова. А старик, сдирая кожу до крови, всё тёр и тёр камень. Тёр долго, до тех пор, пока на скале, вместо рисунка, не образовалось тёмно-грязное пятно. Тяжело дыша, сделал шаг назад. Снова зачерпнул песок, принялся яростно стирать ранние рисунки, теперь уже зверей.

Песок с шуршанием впитывал в себя уголь. Когда исчезло последнее изображение, Вонк зло плюнул в грязное пятно на скале, после чего, тяжело втягивая в себя воздух, выкрикнул, будто швырнул в Орайю горстью песка:

— Не сметь! — Старик не заметил, как схватил обеими руками девочку за плечи и принялся изо всей силы трясти её. — Не сметь! Поняла?

Никогда ранее Вонк так не кричал на Орайю. Точнее, орать то он орал, но только не так. Впрочем, и земля раньше никогда не оживала.