Станислав Рем - Боги не играют в кости

Орайя до боли в пальцах сжала острогу. Третий рассвет встречает с подругами на камнях. Третий день никто из ребятишек не играет вблизи пещеры в охотников. Все на камнях. Даже глухой Ношу, и тот замер в двух шагах от неё, по колено в воде. Но, судя по всему, они и сегодня вернутся в пещеру с пустыми руками.

Тело ныло от неподвижности, а острога, за день стояния на камне, так ни разу и не вонзилась в мягкое, вкусное мясо.

Плохо.

Дочь вождя оглянулась по сторонам. Может, кто-нибудь поймал хоть маленькую рыбёшку? Нет, у всех пусто. Но почему рыба ушла? И Охту. Неужели только из-за того, что земля ожила? Причём тут рыбы? Рыба, ведь, как и Охту, живёт в воде, к земле не имеет никакого отношения. Может, спросить у Вонка? Ага, так Вонк и ответит….

Третий день, старик не разговаривает с Орайей, чтоб его Охту сожрал….. Хорошо, хоть язык не распустил, будто она причина всех бед. Тогда бы её точно со свету сжили. Как он тогда в пещере на неё наорал: мол, племя пострадало из-за её рисунков… Теперь ещё рыбу приплетёт. А причём тут рисунки? Она и раньше их рисовала, много солнц назад, и ничего. Земля не тряслась, рыба плавала, Охту поджидал свою жертву. Так нет, даже слушать не захотел. Ещё за плечи схватил, тряс, будто дерево со сладким кими. У неё потом плечо долго болело… Глянула на внука старика. Ношу тоже хорош: стоял рядом, и не помог. Комок обиды скопился в горле, на глаза навернулись слёзы.

В воде сверкнула серебристая тень. Тело отреагировало мгновенно: рука с силой опустила острогу в то место, где сверкнуло. Однако на другом конце не почувствовалось привычной, в таких случаях, тяжести и содроганий от предсмертных конвульсий. Орайя вынула острогу из воды: пусто. Видимо, Бог Солнца, перед сном, решил поиграть с ней. Нашёл время для игр…

— Всё. — С соседнего камня махнула рукой Кхаата. — Пора возвращаться. Скоро станет совсем темно.

— Пошли. — Согласилась Орайя.

Вскоре выяснилось, птица тоже исчезла. Ношу сбегал, проверил расставленные силки: ни в один из них не попала желанная добыча.

Дочь вождя прошла к отцу. Тот лежал в углу пещеры, обливаясь холодным потом. Некогда сильные, крепкие руки отца слабо раскинулись в стороны. И хотя он изо всех сил пытался сдерживать себя, время от времени, с губ вождя срывались хрип и стоны, перемешанные с кровью. Нитта, старая бабка, которая врачевала всё племя вместе с женой вождя, осмотрев охотника, сказала, что у того одно из сломанных ребер ушло внутрь тела, потому кровь и хлещет горлом. И пока лишняя кровь не выйдет, Норк на ноги не встанет. Лишняя кровь выходила всё время, а вот здоровее он отчего-то не становился.

Орайя провела рукой по лбу отца, посмотрела на мокрую ладошку, лизнула. Плохо. Пот липкий, не солёный. Больной пот. Отец не ел несколько дней. Может, от того болеет всё сильнее и сильнее?

Норк провёл по обветренным губам шершавым языком, посмотрел на дочь. Та склонилась к нему.

— Поймали что-нибудь? — Не услышала, поняла Орайя.

— Нет. — Девочка отрицательно мотнула головой. — Рыба ушла. Охту тоже ушёл.

Снова сухой язык прошёлся по растрескавшимся губам.

— Позови Вонка.

— Зачем? Всё одно он ничего не посоветует. — Неохотно произнесла Орайя. Однако, отец был настойчив.

— Зови.

Когда старик присел рядом с распростёртым на шкуре оленя телом вождя, Норк слабым, но твёрдым голосом, спросил:

— Дорогу в Большой лес помнишь?

Старик утвердительно качнул головой.

— Сумеешь пройти и вернуться обратно?

— Один?

— Нет, с людьми.

Вонк нахмурил и без того морщинистый лоб:

— Хочешь оставить племя без охраны и защиты? Ты же помнишь, как бывает, когда голодные Охту возвращаются. Их даже огонь от наших костров не пугает. А они вернутся. Охту ни за что не покинут реку. Даже когда Боги заставляли их уйти, они всегда возвращались. Голодные и злые. Норк, без охраны, без мужчин, племя станет лёгкой добычей. У нас много раненых, они не справятся с Охту.

— А я об охране ничего и не говорил. — С трудом, с болью выдохнул вождь. Вонк видел, как Норку тяжело дышать: скорее всего, сломанное ребро действительно упёрлось во что-то внутри и теперь давило на него. — Ты всё правильно сказал, Вонк. Кроме одного. Охту вернётся настолько голодным, что не подпустит к реке никого, пока не насытится всем, что найдёт как в реке, так и возле неё. Так что рыбы нам тоже не видать. А когда мы все обессилим и станем умирать от голода, Охту сожрут и нас. Матери сами начнут отдавать своих детей, лишь бы только те, опухшие, не орали у них на руках. Вспомни, как было много — много дней назад, когда я ещё был мальчишкой. Крики, вой, песня смерти… Охту тогда забрали к себе мою мать.

— И мою первую жену. — Отозвался Вонк.

— Да, ты уже тогда был мудрым воином. Именно ты спас племя. Спаси его и сейчас. Возьми с собой внука, он у тебя сильный парень. И женщин. Из тех, что покрепче. Ты будешь добывать мясо, Ношу с женщинами нести.

Глаза Вонка, от удивления, едва не вылезли из орбит: как хитро вождь придумал. Впрочем, старик тут же нахмурился:

— Из женщин можно взять только двух. Остальные пострадали от гнева Богов. Даже твоя жена. А сколько смогут унести две женщины?

— Возьми девочек.

— Ты же знаешь, девчонок брать на охоту нельзя! — Чуть не выкрикнул Вонк. — Боги запрещают!

— Боги не оставили нам выхода.

— Тогда, оставим их в охранение, а я возьму мальчишек.

— Не говори глупости, старик. Ни одна из них, ни все вместе не справятся с голодными Охту. А те могут вернуться неожиданно. Может, даже завтра.

— Мальчишки тоже не справятся!

— Зато смогут перенести раненых и больных выше в горы. Где Охту не достанут нас.

Вонк долго молчал, осмысливая доводы вождя.

— Если кто-то из девчонок пропадёт, племя будет наказано. Боги нам не простят смерть девочек.

На последний аргумент Вонка Норк только улыбнулся. Устало, с кровавой пеной в уголках рта.

— Если не добудете мяса и вернётесь с пустыми руками, или не вернётесь вообще, Боги никого не накажут. Им просто некого будет наказывать. — Вождь закрыл глаза. — Далеко в лес не заходи. Пройдись по окраине, сразу за Трясущейся землёй. Не вздумай начать охоту на крупного зверя: всё одно не убьёшь, только время потеряешь. Бей мелкое. Всё, что угодно. Нам сейчас любое мясо пойдёт. Ни в коем случае не трогай свинью. Глазом моргнуть не успеешь — кто-то из девчонок окажется с распоротым животом. А нам нужно, чтобы все вернулись в стойбище.

Вонк хмыкнул, спрятав усмешку в морщинах: нашел, кого учить? Да каждый малец в племени знает, что нельзя охотиться в одиночку на свинью. Сам станешь добычей. Даже грозный Ани и тот боится клыков свиньи.

Но следующие слова вождя заставили старика встрепенуться.

— Возьми Орайю.