Станислав Рем - Боги не играют в кости

Зато промеж ног незнакомца торчало нечто такое длинное, и таких размеров, при виде которого сразу становилось ясно, что перед ними стоит особь мужского и только, и безо всякого сомнения, мужского пола.

Взгляд Орайи на мгновение прилип к огромному, детородному органу. Но только на мгновение.

Со стороны Вонка послышался повторный крик.

НЕЧТО встрепенулось, вскинуло правую лапу, как бы отпугивая противника, после чего резко развернулось и, отшвырнув Кхаату, кинулось на охотника. Старик только того и ждал. Лёгким, скользящим движением он ушёл в сторону, оставив вместо себя копьё. Судя по всему, зверь ранее никогда не сталкивался с охотниками, иначе бы он был более осторожен, и повёл себя иначе. Даже птицы и мелкие твари, вроде, сурков и мышей, и те быстро учатся, как спасаться от охотника, прятаться, или уходить от него, а уж такому увальню подобное следовало знать и подавно. Тем не менее, НЕЧТО, судя по всему, не имело никакого понятия о том, с чем его свела судьба — злодейка. А потому очень удивилось, когда вместо тела старика перед ним выросло простое и столь знакомое древко, которое, как НЕЧТО знало из жизненного опыта, можно легко сломать лапами или тяжестью собственного тела. Что волосатое существо и решило сделать. Однако, данное древко оказалось не столь гибким, с какими он встречался ранее. Оно не стало податливо сгибаться под телом твари. Наоборот, вместо того, чтобы сломаться, оно вдруг вошло, вросло в тело, пронзив его насквозь, разрывая по пути всё, что попадало под каменный наконечник, на который НЕЧТО не обратило никакого внимания. А напрасно.

Тварь поначалу даже не поняла, что происходит. Только неожиданная вялость и сонливость овладели телом, будто наступила ночь, которая пришла неожиданно днём, тогда, когда НЕЧТО о ней не думало и не вспоминало.

Нижние конечности волосатого существа подломились, оно упало на колени, прямо на краю обрыва. Тварь попыталась поднять левую лапу, но та стала настолько тяжёлой, что не смогла этого сделать. Грудь разрывала боль. НЕЧТО опустило голову, с удивлением посмотрело на дерево, торчащее из груди. Неужели из-за него такая дикая боль?

В этот момент Кхаата с визгом вскочила с земли, с кулаками кинулась на обидчика.

— Нет! — Что есть силы, заорал старик.

Удары маленьких кулачков оказались роковыми: тело волосатого существа не удержав равновесия, рухнуло в реку.

Вонк подбежал к обрыву, с силой оттолкнул Кхаату в сторону, швырнув ту на землю, кинулся к самому краю. Но было поздно: НЕЧТО исчезло в мутной воде. Судя по всему, его подхватило и понесло мощное течение реки.

— Добыча! — Не своим голосом заорал Вонк, подбежав к Кхаате, со всей силы, зло пнув девушку по ноге. — Мясо!

Та, сидя на земле, заревела в голос.

Охотник, смешно прыгая вокруг неё, ругался, на чём свет стоит:

— И копьё потеряли. И мясо! Да чтоб руки у тебя отсохли, а в башке сок куруты плескался….

Рёв девушки перекрыл слова старика.

— Он…. Меня…. Хотел….

— Хотел… Хотел… — Зло передразнил девушку охотник. — Знаю, что хотел. Жаль помешал ему! — Вонк в сердцах схватил камень, со всей силы швырнул его в реку. — Ещё на месте прошлой стоянки догадался. Говорил же…. Говорил Норку, не нужно брать… Нет! Сильная! Выносливая! — На этот раз старик голосом передразнивал вождя племени. После чего, снова пнул девчонку, на этот раз по мягкому месту. — Сильная. И глупая, как Охту! — Взгляд Вонка упёрся в испуганные лица других девушек. — Что смотрите? Не поняли ещё? Это был Ходку! Да-да, тот самый Ходку! И он был голодным. И выбирал себе самку. — Старик подскочил к Кхаате, резким движением задрал юбку. — Кровь! Потому он её и пометил. И голод у него был не простой.

Орайя вздрогнула. Так вот он какой, Ходку.

Вонк, выкричавшись, немного успокоился.

— Всё, привал. Отдыхаем. Потом снова в путь. Раз Ходку в Лесу, значит, какая-то дичь осталась. Не будет же он бродить голодным… Это в другом смысле голодным… Кхаата… А, чтоб тебя… Адна, спустись к реке. — Охотник бросил девушке пустую флягу, сделанную из выдолбленного изнутри сладкого плода долку. — Заодно посмотри, может хоть здесь есть рыба? Нам тоже нужно что-то есть.

С последними словами старика, Орайя почувствовала, а ведь действительно она голодна. Даже не смотря на то, что только что произошло, ей очень хочется что-нибудь съесть. Хотя бы мясо того самого Ходку. Судя по лицам, остальные чувствовали то же самое. Кроме Кхааты. Та, сидя в стороне от подруг, всхлипывала, и время от времени пыталась поправить на себе разорванную одежду.

Хельсман упал в мягкое кресло, невидящим взглядом мазнул по толстому стеклу иллюминатора. До вылета оставалось несколько минут.

Картина трёхчасовой давности, как старый нацист тянет дрожащую руку ко рту, как после его лицо искажает смертельная гримаса, а тело судорожно вытягивается в кресле, вновь, в который раз, всплыла в памяти журналиста. Желудок повторно сжался в конвульсиях, однако идти в туалет Хельсман не стал: его уже стошнило по пути в аэропорт, так что беспокоиться за испорченный салон причин не было.

— Вам помочь? — заботливая бортпроводница склонилась над пассажиром.

— Да. — Хельсман кивнул головой. — Если можно, стакан спиртного.

— Вино? Или предпочитаете покрепче?

— Второе.

Виски упало в желудок, погасив неприятные симптомы. Стало немного легче.

Самолёт развернулся, набирая скорость, пронёсся по взлётной полосе, оторвался от земли, устремился в небо.

Желудок снова сдавило. Пришлось сделать второй глоток.

Нужно отвлечься. — Хельсман отстегнул клапан портфеля, сунул руку внутрь. Вытянул первое, что попало под руку. Первым попавшимся оказалась третья тетрадь дневников Майера. — Слава Богу… — Мысленно поблагодарил Всевышнего журналист. — Хоть не первая. Тогда бы точно сблевал.

Страницы зашуршали в руках. Чёткий, твёрдый почерк покрывал едва ли не каждую клеточку, будто у автора не было никакой возможности приобрести новую тетрадь, а желание высказаться оказалось настолько огромным, что пришлось экономить на тетрадном пространстве. Промеж текста мелькали таблицы, вклеенные результаты медицинских исследований, схематические наброски грифелем некоторых частей человеческого тела, чаще всего, лица. Встречались вырезанные из школьного атласа и вклеенные на страницы рукописи карты той или иной местности. Что то была за местность, Хельсман не присматривался. Решил отложить на потом. Пока он просто бессмысленно перелистывал дневник. Зачем? Журналист и сам не смог бы ответить на данный вопрос. Просто нужно было чем-то отгородиться от событий минувшего, но ещё не законченного, дня.