Юрий Мерлянов - Владыки кошмаров

- Павел, чего нам ожидать в дальнейшем?

В самую точку.

- Найди себе тварь по вкусу и накорми ее эмоциями.

Он мгновение помолчал, явно раздумывая, и тут же переспросил:

- То есть как, накормить? Наорать?

- Да как хочешь, главное, что бы на нее было направлено как можно большее количество эмоций, и что б покачественнее. Если злишься, то уж постарайся так, чтобы не ударить, а убить, или если смеешься, то не до болей в челюстях, а до разрыва лицевых мышц, так понятнее?

- Да, - тот кивнул, - а потом?

- А потом жди очередного прихода и постарайся, что бы у тебя уже был заранее определен кошмар и как можно ближе.

- Понял, а почему кошмар?

- Мне так больше нравится.

Он кивнул, и я перевел взгляд на Кристину.

- Кристина, как правильно выбирать кошмара?

Черт, эти двое из меня так все сокровенное вытянут. Я долго смотрел на нее, вынуждая прятать глаза, взвешивая, стоит ли отвечать или нет, но потом вздохнул и произнес:

- Кошмары все разные, у каждого вида свои способности и возможности, определить которые вы сможете, банально наблюдая за ними, - и широко улыбнулся.

Татьяна было дернулась, но сдержалась.

- А вы не можете нам помочь?

- Не думаю, что это сейчас входит в мои интересы, - осклабился я еще шире.

- Подождите нас пару минут, - вмешалась-таки корпусовка и, наклонившись над моим плечом, произнесла, - выйдем?

Я безропотно встал и последовал за девушкой в коридор. Белый все это время мониторил его пространство и опасений по поводу какого-либо подвоха с ее стороны у меня не было. Один на один она мне не противник, по крайней мере, пока.

- Влад, у тебя есть жизненно важная для них информация и ты ее намеренно скрываешь. Представляешь, сколько времени ты нам сэкономишь, если поможешь? Зачем тебе это? Я думала, мы договорились.

- А о чем мы договорились? - холодно посмотрел на нее.

- Что ты поможешь ребятам, действительно поможешь, а не отмахнешься парочкой почти ничего не значащих ответов. Научишь, в конце концов, что правильно, а чего делать нельзя, для нас это настоящее минное поле, неужели не понимаешь? - ого как настропалилась, я даже немного остыл, слегка пораженный пылкостью ее ответа.

- Видишь ли, у меня все еще нет ни грамма веры вам, и давать в ваши руки оружие, которое наверняка потом обернется против людей - нет уж, это без меня, - но уже по ее глазам видел, что это не про нее.

И она поняла это, что не про нее так думаю, а потом, наверняка, связала два и два и получила ответ, так как следующая ее фраза была почти точной копией того, чего я и ждал:

- Дай бог, что бы мы до того дня дожили, ладно, тебе есть еще что сказать им?

Я покачал головой, с сожалением глядя на девушку.

- Что, не веришь, что хочу лишь хорошего? - подняла она на меня глаза и наши взгляды встретились. И я по наитию, наклонившись к ее щеке, еле слышно прошептал:

- Верю, только не сможешь, не дадут, - и медленно пошел по коридору.

Она нагнала меня через пару мгновений и молча провела до выхода с базы. Потом сняла с пояса рацию и вызвала машину, почему-то избегая встречаться взглядами. Когда подъехал джип, она кивнула на меня водителю и обернулась ко мне:

- Доставят домой, - и, развернувшись, пошла прочь.

А на душе почему-то было гадко, не знаю, возможно, она все-таки умела не только улавливать, но и влиять на эту самую "атмосферу", или же ситуация сама по себе оказалась не ахти какой. Так что ехал обратно без настроения, говорить не хотелось, и пробовавший пару раз завязать разговор парень в конце концов отстал. Мда, и что не так? Сказал ведь чистую правду, то, что думаю, и то, как есть, ведь не стала опровергать, или просто не посчитала нужным? Вот и параллель, как с монетой: она бы на моем месте утаила суть, а я сказал, и стало только хуже. Мораль? Конечно есть - лучше херово сейчас, чем во сто крат хуже, но потом. К черту все, не буду зацикливаться и точка, с семьей все в порядке, сам не бедствую, хоть и опять временно безработный, но сбережения остались, так что лично у нас все хорошо. И я постараюсь проследить, что б так и было впредь.

Следующая неделя напрочь выбила из головы все переживания минувших дней - я опять болел, мне опять было херово. И то сказать, болел, это слишком обобщенно, на самом же деле мое состояние было довольно трудно описать словами. По началу пришла необычная легкость в районе груди, простояв так несколько дней и дав к себе привыкнуть, она стала шириться и остановилась уже около пупка, слегка напоминая по ощущениям те далекие счастливые времена, когда еще мальчишками на всех парах разгоняли качели и в животе будто все взлетало, становясь невесомым и легким. Только сейчас все казалось несколько иначе, нутро оставалось на месте, в неподвижности и спокойствии, а вот само ощущение полета ощущалось неким чужеродным. Пока я опять не привык к нему, и пока оно опять не стало шириться. Плюс ко всему пришли сны, один такой уже посещал меня однажды, когда в животе ощущалась сплошная пустота, ну да теперь оно снилось в более детальном аспекте, буквально замещая собою реальность и не давая сообразить, сплю я еще или нет. Наутро после такого хотелось то смеяться, то плакать, а иногда и все разом, эмоции крутило как хотело. Кошмар, в общем.

И в таком состоянии ходил на рынок, к родителям, занимался с кошмарами, с непонятным настроением ожидая следующей ночи. С одной стороны мне было хреново от всего этого, с другой достаточно необычные переживания вызывали интерес и желание посмотреть, что же будет дальше. Чудно, в общем, и если бы убрать все те моменты, когда я буквально корчился на полу в рыданиях или заливался безумным смехом, сгибаясь чуть ли не пополам, то можно сказать, что мне даже нравилось.

А потом все прекратилось. Ушли сны. Ушли плач навзрыд и безудержный смех. Все ушло. Осталась только пустота, заполнившая собой всего меня, каждую клеточку, каждый сустав. Я ощущал ее физически, как ощущается приложенный к виску палец или слегка прижатая к бедру ладонь. Только ощущения приходили изнутри, будто все то же самое происходило под кожей, мясом, костями, сразу везде, но внутри. Странно, в общем, но ничего смертельного или болезненного за прошедшие затем пару дней не произошло. Только пустота стала более привычной. А через еще пару дней я буквально охренел от того, что произошло.

Я тогда отрабатывал с Белым и Плющом круговую оборону, заставляя их обоих полосовать воздух ударами вокруг меня, образуя своего рода защитную сферу. Причем основным условием было не навредить кому-нибудь из нас троих, и мои кошмары с этим прекрасно справлялись. Плети рвали пространство с поразительной быстротой, успевая за секунду нанести каждым из сорока восьми хлыстов по несколько ударов, а Белый, пройдя сквозь меня, пропахивал воздух вокруг не менее мощными, но чуть более медлительными ударами. И именно тогда, когда он стоял буквально во мне, я вдруг понял, что могу. И его не стало. Просто был и исчез, в мгновение ока. Плети разом опали, но тут же встали защитным частоколом, уловив мою настороженность. Я же все никак не мог разобраться в ощущениях и просто офигевал. Нет, Белый никуда не исчез, он был со мной, вернее, во мне, но, как и почему? Ощущение свернувшейся клубочком и мирно застывшей громадной, раз в пять больше меня гадины внутри меня вводило в нехилый такой ступор. Осознать такое оказалось совсем не просто, особенно на фоне проносящихся в голове ассоциаций.