Юрий Мерлянов - Владыки кошмаров

По идее, можно было оставить все как есть и уйти, мне больше не было дела до происходящего вокруг, все было слишком мелким и незначительным, не стоящим и капли моего внимания. И в то же время было что-то еще, и это озадачивало, вводя в легкий ступор. Мозг не понимал и не принимал происходящего, эмоций нет, желаний тоже, но нечто не давало уйти. Глаза равнодушно шарили по устроенной недавно бойне, натыкаясь на картины, от которых нормального человека скрутило бы в две погибели и нещадно рвало, я же пребывал, словно в какой-то прострации, и в какой-то момент просто решил остаться, непонятное состояние требовало осмысления, а тогда почему бы и не здесь?

Снаружи уже вовсю хозяйничали корпусовцы, быстрее всех отошедшие от обрушившейся на них атаки, стояло оцепление, из пары фургонов выдвинулись устрашающего калибра установки и водили своими жалами по территории, ожидая малейшего появления противника. База была готова защищаться и уже вполне можно выходить, переход закрылся, перекрыв поток появляющихся из него самоубийц, а если и откроется вновь, что ж, им же будет хуже.

Я вышел из соседнего гаража, ощущая, как эмоции текут в меня небольшим ручейком, медленно подтачивая броню равнодушия, и жуткая куча искромсанных, продолжающих кровоточить тел не вызвала никакой реакции. Я прошел оцепление, не взглянув на бросивших на меня хмурые взгляды бойцов и замер, оглядываясь. И понял, что потом пожалею об этом - туфли, словно два кораблика, омывал карминовый поток, огибая и продолжая свой бег дальше, разрастаясь в небольшое озеро, все ширясь и ширясь. И в какой-то момент меня, наконец, пробило на удивление - да откуда же в человеке столько крови, как она в нем только помещается? Стали раздражать звуки чужой рвоты и проклятий, мир постепенно возвращал меня себе, заполняя и предоставляя возможность воспринимать его таким, каким он был изначально, каким его видели остальные.

Постепенно народу становилось больше, будто вся база вышла на чистый воздух, стали слышны четкие приказы, отдаваемые и беспрекословно выполняющиеся, значит, Корпус жив, диверсия не удалась. Мне сразу стало как-то легче, а потом пришлось пожалеть, что я вообще вышел, надо было стоять в сторонке, не привлекая ничьего внимания. Теперь же одинокая фигура, торчащая в самом центре новообразованного островка из плоти и омываемого личным кровавым морем, смотрелась, мягко скажем, не совсем уместно. Это отчетливо говорили взгляды бойцов, окруживших место бойни, это читалось в глазах выбежавших из гаражей людей, об этом шептали их губы, это было во всем и везде, и лишь мое пока еще бесстрастное лицо не выдавало того, что сейчас творилось у меня внутри. Досада, досада и злость на себя и свою дурость - отсутствие эмоций сделало единым все, уравняв глупость и осторожность, выдвинув меня под еще более пристальный надзор Корпуса. Какой же я дурак! Зачем, зачем мне это все? Внутри начинало закипать раздражение с сожалением, надо что-то делать, причем срочно, бесчувственность хороша в меру, но она же, походу, и вредит. Я ведь в те минуты не видел ничего плохого в том, что меня могли соотнести с произошедшим, мне было все равно, равнодушие стало мерилом всему. Я даже не знаю, что вообще толкнуло меня вмешаться? Скорее, обычная логика, и только. И вот теперь это пугало меня по настоящему, пример вышел как нельзя более красочный. Ну, ничего, этим мы еще займемся, а пока...

- Влад, ты можешь подойти?

Я повернул голову и увидел в стоявшую в стороне бледную Татьяну, прикрывающую рот платком. Она смотрела на меня так, будто только что увидела и пыталась рассмотреть нечто новое, не замеченное, пропущенное ранее. Кивнув, сделал шаг, потом еще один и еще, шлось легко, привычно, будто всегда до этого ходил по чужой крови. Она хлюпала совсем как дождевая вода, отличить было почти невозможно, и это тоже не казалось мне странным. Белый послушно скользнул в меня и замер, погружаясь в уже привычное забытье. Я ощущал, как он своего рода отключается, оставляя для меня только "кнопку побудки" и словно переставая существовать, это состояние устраивало их с фамильяром, почему-то, больше всего. Уняв нарастающее внутри себя раздражение, остановился напротив девушки, слегка улыбнулся и сказал:

- Диверсия не удалась.

Она согласилась, кивнув и тут же спросив:

- Твоя работа?

- С чего ты взяла?

- Да или нет?

Пришлось пожать плечами, они все равно выяснят правду, банально опросив всех присутствующих, и если проверить смогут весь персонал, то единственным неизвестным фактором тогда останусь только я, так что смысла отрицать, в принципе, и так очевидное, не было.

- Тебе станет легче, если соглашусь?

Она кивнула.

- Ну, скажем так, я слегка поспособствовал, - и взглянул на девушку более пристально.

И ее это испугало. Она вздрогнула, словно от удара, и перевела взгляд на кучу наваленных тел. А потом снова на меня. И обратно, ее взгляд шарил у меня по груди, словно ища что-то, но не находил. И до меня вдруг дошло - она, эмпатка, искала стоящего перед ней человека и проваливалась с каждой очередной попыткой. Эмоционального фона не было, он восстанавливался, медленно, постепенно, и это сбивало ее с толку и, очевидно, пугало.

- Что-то не так? - натянуто улыбнулся.

- Н-нет, все в порядке, - сдалась, наконец, та.

- Хорошо, здесь слишком многолюдно, я буду у себя, - и, не проронив больше ни слова, направился в общагу. Блин, да и какая это, к черту, общага, так, наставили перегородок и дело в шляпе. Тоже мне, заселили людей в хрущевки и довольны. Хотя на обстановку не поскупились, это да. Подобный ход мыслей слегка отвлек, но брошенный в сторону взгляд вновь вернул на землю, неподалеку как раз грузили в целлофановые мешки тела погибших корпусовцев, и их было ох как не мало. Какие-то три минуты нападения унесли столько жизней, подумать только. А что будет, когда за них возьмутся по настоящему? Мозг почему-то вдруг четко выделил это проскользнувшее "их", неужели я настолько отдалился ото всех? Там, позади, тоже уже работали, разгребая учиненный мною завал, зевак в округе не было, все разошлись, у каждого была своя работа, своя роль в отлаженной системе. А я, какая роль у меня? Или я вне всего, или обманываюсь, ставя себя в стороне ото всех? В выделенную мне комнату поднимался уже в легкой задумчивости, хотелось отгородиться от всего мира и обмозговать в тишине и покое зудящие в мозгу вопросы. Но вряд ли это сейчас получиться, по любому дернут в течение часа-двух, так что придется довольствоваться тем, что есть. Кровать еле слышно скрипнула, принимая на себя мой вес, и слегка прогнулась, взгляд же устремился в одну точку на потолке и замер, боясь спугнуть начавшие ворочаться в голове мысли.