Сергей Снегов - Сочинения в трех томах. Том 1. Люди как боги

- Ты описываешь движение по окружности, Эли.

- Совершенно верно. В этом и есть моя мысль - вырваться из одномерного, прямолинейного времени во время двумерное, кольцевое. Форма кольца нужна для того, чтобы суметь возвратиться в свое прошлое, не переходя опасного нуля времени.

- Кольцо обратного времени! - задумчиво проговорил Олег. - Звучит хорошо.

- Если тебе нравится название, так и назовем операцию: возвращение по кольцу обратного времени. Не хочешь ли пойти в лабораторию и набросать с Орланом и Ольгой план экспериментов?

Олег взял рейсограф и понес его в сейф. Я спросил:

- Почему тебя вдруг заинтересовал пройденный путь?

Он молча возвратил рейсограф на стол, так же молча нажал кнопку. На экране, встроенном в рейсограф, вспыхнула тысячекратно виденная уже картина - дикая сумятица звезд, взрыв, некогда прогремевший в ядре и непрерывно с той поры совершающийся. На больших звездных экранах можно было наблюдать такие же безрадостные пейзажи, но живые, быстро меняющиеся, а здесь рейсограф показывал картину, схваченную в один из моментов полета. Я с удивлением посмотрел на Олега.

- Тебе ничего не говорит это изображение, Эли?

- Нет, конечно.

- Это то место, где пропала Ирина.

- Понимаю, Олег… Печальное воспоминание…

- Нет, - сказал он. - Не только воспоминание.

Он помолчал. Я больше не спрашивал. Здесь начиналась область, куда нельзя было лезть без спросу. Олег странно улыбнулся.

- Эли, если мы выберемся из этого ада и вернемся на Землю, примешь ли ты участие еще в какой-либо галактической экспедиции?

- Вряд ли. Не по возрасту.

- А я пойду в новый поход. Я ведь моложе тебя, Эли. И у меня нет другой цели в жизни, как бороздить космос.

- И ты вернешься в ядро?

- Мы в него проникли первые, но разве можем объявить себя последними? Новая экспедиция будет лучше подготовлена. И если я приму в ней участие, звездные пейзажи, сохраненные рейсографом, понадобятся.

- Ты намерен искать Ирину? - спросил я прямо.

Он аккуратно поставил рейсограф в сейф и неторопливо подключил его к МУМ. Он говорил очень ровным голосом.

- Во всяком случае, мне хотелось бы знать, что с ней.

Только сейчас мы сумели в полной мере оценить инженерную гениальность Эллона. Коллапсан давал возможность не только сгустить и разредить время, переменить знак течения, но и искривить его. Время стало изогнутым, оно характеризовалось не одной скоростью и направлением течения, но и углом к нашему естественному времени. Этот угол отклонения от нашего времени Ольга назвала «фазовым углом вылета в иновремя». Она быстро нагромоздила сложнейшие формулы «угла иновремени». В них, возможно, могла бы разобраться МУМ, но мои способности они превосходили. Зато Ольга порадовала нас, что Орлан понимает ее с полуслова и что некоторые из сумасбродно сложных формул принадлежат ему. Этому я не удивился. У демиургов врожденные способности к небесной механике. Мы сильней их в ощущении добра и зла, наша человеческая особенность - отстаивание справедливой морали при всех преобразованиях одной социальной системы в другую: правда везде правда, угнетение везде угнетение, свобода везде свобода. Но в конструировании гравитационных машин нам далеко до демиургов.

Вначале фазовое иновремя было создано лишь для атомных процессов. В стабилизаторе уже сглаживались вибрации макровремени, в трансформаторе менялся знак и скорость одномерного макровремени, этого Эллон сумел перед гибелью добиться. Но о фазовом двумерном времени он и сам не подозревал. Многое пошло бы бы быстрей и лучше, если бы он не поддался безумию!

- Возможно, завтра, Эли, - сказала мне Ольга однажды за завтраком.

Это означало, что завтра инженеры опробуют генераторы фазового иновремени, действующие уже не в атомном масштабе, а в макровремени всего корабля.

- Наверно, завтра, - сказал Орлан за обедом.

- Итак, завтра, - объявил нам всем Олег за ужином.

Утром я поспешил в командирский зал. Там были уже все капитаны и Орлан. Управление генераторами фазового времени принял Граций: для него, бессмертного, переброс из одного времени в другое все же значил меньше, чем для любого из нас, - мы учитывали и это обстоятельство. Звездолет вел Камагин, тоже привычный к путешествиям по времени, он поддерживал мысленный контакт с Грацием. А нам, всем остальным, отвели роль зрителей. Я предвкушал красочные перемены при переходе из своего времени в чужое. Меня только беспокоило, как отнесутся рамиры. Все могло быть!

- …Три, два, один, нуль! - скомандовал Камагин, и время чуть-чуть искривилось.

Ничто не изменилось. Те же летящие звезды на экранах, ни одна не затряслась, не потускнела. Сдвиг фазы времени был, правда, ничтожный, но все же мы шли уже в чужом времени, к чужому будущему. А картина снаружи была такая, будто и это чужое будущее принималось в ядре как свое - словно всебудущность являлась здесь нормальным физическим процессом.

- Работают ли генераторы обратного времени? - громко усомнился Осима.

- Молчат что-то наши равнодушные боги. Не уследили за нами, что ли? - пробормотал Камагин.

- Если они заговорят, мы их не услышим, - возразил серьезно Орлан. - Их луч уничтожит нас раньше, чем мы сообразим, что уничтожены.

Спорить с этим было трудно.

Через некоторое время МУМ сообщила, что рисунок звездного хаоса меняется, а Граций заметил и зрительно перемены в пейзаже. Ни мы в командирском зале, ни зрители в обсервационном изменений не видели. Орлан удалился к генераторам фазового времени, а мы с Ольгой пошли ко мне. Мэри тоже не находила перемен на экране - звезды как звезды, такое же их множество, шальных, беспорядочно летящих.

- Что мы в иновремени, гарантирую, - сказала Ольга. - И хотя сдвиг по фазе незначителен, угол вылета из нашего времени накапливается. Я ожидаю вскоре значительных изменений пейзажа.

- Я погашу экраны, - предложила Мэри. - Мы не отрываемся от них, а изменения накапливаются постепенно, и мы привыкаем к новому пейзажу, еще не разобрав, что он новый.

- Молчат рамиры, - повторил я слова Камагина, когда Мэри занавесила комнатный экран.

- Рамирам надоело издеваться над нами, - убежденно объявила Ольга. - Если они равнодушные, то должны же они когда-нибудь оставить нас в покое.

Я тоже надеялся, что рамиры перестанут заниматься нами и что вылет в иновремя не вызовет у них нового раздражения. Либо рамиры не заметили нашего бегства, либо мы перестали интересовать их, либо - и такая мысль явилась мне - наш уход по фазовому искривлению времени их устраивает. Обо всем этом надо было размышлять - был тот случай, когда правильный ответ сразу не дается.

- Отдохни, - сказала Мэри, и я прилег на диван.

Она разбудила меня через час. Ольги не было.