Сергей Снегов - Сочинения в трех томах. Том 1. Люди как боги

- Доложите послание противника, - приказал я МУМ.

Она заговорила громко:

- «Галактическому кораблю, вторгшемуся в наше звездное скопление.

Попытка выброситься наружу вам не удалась. Подвергнуть распаду какой-нибудь из наших кораблей вам не удастся. Вы обречены на гибель.

Предлагаем капитуляцию. Гарантируем жизнь. Орлан, разрушитель Первой Имперской категории».

Я обвел глазами помощников. Ромеро отвел лицо, Петри угрюмо глядел на вражеские корабли, Осима спокойно ждал приказа, чтобы тут же, не оспаривая, энергично проводить его в жизнь. Зато Камагин с вызовом глядел прямо на меня. Я знал, что он скажет.

- Ваше решение, адмирал! - потребовал Осима.

- Хочу сначала выслушать вас. Начинайте вы, Павел.

Ромеро часто хвалился своей мужской доблестью и в драках держался отлично, но стратегическим мышлением одарен не был. Современный бой на сверхсветовых скоростях с применением аннигиляторов был ему просто противен: в таком бою побеждал математический расчет, а не личная храбрость. Рыцарское представление о сражениях прозвучало и в его ответе:

- Надо ждать нападения противника, а затем обороняться, пока хватит сил.

- Петри? - сказал я.

- Сражаться, не отвечая на послание, - был его короткий ответ.

- Камагин?

- Напасть на врага! - воскликнул Камагин. - Посмотрите, Эли, они все приближаются, будто мы уже обессилили, скоро, очень скоро они попадут в конус удара наших аннигиляторов. Если вы разрешите мне занять одно из командирских кресел, я выброшу на тот свет треть неприятельского флота, прежде чем они откроют нам самим дорогу туда.

- Ясно. Вы, Осима?

- Атаковать, потом погибнуть, - повторил он мысль Камагина. Вглядевшись в меня, он поинтересовался: - У вас другое решение, адмирал?

- Да, другое, - сказал я. - Мое предложение таково: капитулировать.

Все четверо разом вскрикнули. Громче других прозвучал возмущенный выкрик Камагина:

- Подумайте, что говорите! Сдаться в плен?

Я ответил не Камагину, но всем:

- Да, сдаться в плен! Именно это я и хочу предложить.

У моих помощников отнялся язык, они лишь с возмущением глядели на меня.

Первым обрел спокойствие Осима:

- Адмирал, уточните. Речь не только о наших жизнях. Придется сдать врагу в сохранности звездолет - боевые и рейсовые аннигиляторы, МУМ.

- Сдать - да. Но не в сохранности, Осима. МУМ должна быть уничтожена, схемы аннигиляторов демонтированы. Это дело поручу Камагину и вам, Осима. Враг может любоваться видом наших механизмов, но не должен разобраться в их действии.

Камагин не выдержал. Сомневаюсь, чтобы его поведение соответствовало даже современным мягким правилам дисциплины, не говоря уже о дисциплине древней, приверженностью к которой он гордился.

Он вскочил, размахивал руками, гневно кричал:

- Безумец! Вы думаете неприятель не выбьет из пленных понимания работы механизмов?

Вежливостью ответа я подчеркнул, что не принимаю такого тона:

- Знание всех схем работы аннигиляторов не является достоянием группы специалистов. Лишь все человечество в целом обладает таким знанием. Но человечество сегодня в плен не сдается, только три экипажа звездолетов.

Теперь я знал, что время эмоций прошло, на меня будут не кричать, а задавать осмысленные вопросы. «Половина дела сделана», - сказал я себе с облегчением.

После нового молчания заговорил Ромеро:

- Я вижу, у вас все заранее продумано, проницательный Эли. Не откажите сообщить, зачем вам понадобилось сдавать нас в плен вместе со звездолетом? Неужели жизнь в плену приемлемей почетной смерти?

Его вопрос воспламенил угасшего было Камагина:

- И пусть адмирал ответит еще на один вопрос! Не влияет ли на него то обстоятельство, что на борту звездолета находится семья адмирала?

Именно этого вопроса я и ждал.

- Да, влияет. Если бы на борту звездолета не находилась моя семья, я принял бы решение о капитуляции значительно раньше и без тех колебаний, которые меня одолевали.

- Вы сказали - решение? - спокойно поинтересовался Петри. - Разве это уже решение, а не свободная пока дискуссия?

- Выслушайте меня, - попросил я. - Только об одном прошу - выслушайте меня, а там решайте, прав я или неправ. И пусть вместе с вами меня слушают через МУМ все на «Волопасе».

Я заговорил с волнением, я убеждал не только слушателей, но и себя, многое во мне самом протестовало против позорного плена.

Если говорить лишь о нас, сказал я, то честная гибель в неравном бою лучше рабского существования у разрушителей.

Но мы не имеем права думать лишь о себе. Мы - первые представители человечества и его звездных друзей, попавшие в логово разрушителей, мы должны быть достойны самих себя. Умереть всякий может. Жить в тяжких условиях - подвиг. Я пекусь не о наших жизнях, даже не о том, чтобы мы познакомились с противниками изнутри, хотя и это может пригодиться, если нас вызволят.

Разрушители должны познакомиться с нами - вот главная задача. Великие идеи, воодушевившие нас на поход в Персей, живут, пока мы живы. Наши противники должны узнать, за что мы ратуем. Одни станут еще враждебней, другие задумаются, третьи начнут колебаться, а некоторые, пусть их вначале будет немного, примкнут к нам: ведь разрушители не только свирепый, но и разумный народ, никто их разума не отрицает… Нет, борьба с разрушителями не заканчивается с нашим пленением, она продолжается, но в иной форме, без аннигиляторов и взрыва планет. В старину называли такую борьбу идеологической, и хоть она шла без сверкания мечей, она не становилась от того менее ожесточенной. Гибель в бою - это легкий путь прекращения борьбы. Я уверен, что и более суровый жребий будет нам по плечу, я верю в себя, я верю в вас!

- А теперь решайте, и пусть МУМ суммирует ваши решения, - закончил я и закрыл глаза.

Несколько минут вокруг была тишина, потом ее прервал резкий звук. Я открыл глаза. Маленький космонавт порывисто вскочил и, не удержавшись, едва не упал. Он показал рукой на выход, хрипло сказал:

- Пойдемте, Осима, здесь больше нечего… Вы не забыли, что нам отдан приказ демонтировать МУМ?..

Осима стал медленно приподниматься. Я хотел посоветовать им не торопиться, ведь МУМ еще не объявила коллективного решения, но мне не дал договорить вопль Петри:

- Смотрите на экран! Смотрите на экран!

Картина была такая, будто звездолет попал в фокус взрыва. «Испепелены!» - услышал я потрясенный шепот Ромеро.

В пространстве бушевала световая буря, корабли противника ошалело метались меж звезд. Оранжевая расширялась на всю сферу, это было уже не далекое светило, а мчавшийся на нас исполинский космический крейсер.

- Адмирал, разрушители гибнут! - радостно вскричал Осима.

- Совместная гибель, наша и противников, дорогой капитан, так вернее, - отозвался Ромеро.