Сергей Снегов - Сочинения в трех томах. Том 1. Люди как боги

Лишь наш совершенно черный звездолет нарушал однотонную зеленость никелевой планеты.

По зеленой поверхности струились зеленые реки, реки впадали в зеленые озера, над озерами нависали зеленые холмы. Я потрогал рукой одно из зеленых растений, оно было неживое, просто гроздья кристаллов, мутноватых, скользких. Я зачерпнул ладонями жидкости в речке, это тоже были никелевые растворы, неприятно и остро пахнувшие, они окрасили мою руку в зеленый цвет, такой равномерно прочный, что казалось, я надел зеленую перчатку.

Потом мы шли по аллее металлических деревьев, стволы блестели синевато-бело, а кроны, тоже металлические, покрывали зеленые осадки - металлические ветви качались, ветер, то усиливаясь, то спадая, шевелил кристаллы. Неприятный запах никелевых соединений, исходивший от всего в этом металлическом лесу, становился непереносим.

- Зеленая тоска, дорогой Эли! - со вздохом проговорил Ромеро. - Выть по-волчьи…

Во время высадки мы увидели своих стражей - головоглазов. На звездолете они охраняли служебные помещения и на глаза старались не попадаться. Здесь они были везде - на причальной площадке, у гравитационного эскалатора, перебрасывавшего нас с корабля на планету. И прежде чем мы попали в металлический лес и на берега солевых речек, нам пришлось пройти через молчаливые аллеи стражей, бдительно наблюдавших, чтобы мы не приблизились к их кораблям: если пленник слишком отклонялся, его возвращали на предписанную дорогу увесистыми гравитационными оплеухами. Мне первому досталась такая пощечина, и я уже не повторял столкновения со стражами.

Так держали себя и другие люди, но с ангелами головоглазам пришлось повозиться.

Труба с его крылатыми сородичами высосало на планету по тому же силовому транспортеру, что и нас, но на почве ангелы повели себя по-иному. Труб взлетел, а за ним с гамом устремились другие ангелы. Головоглазы заметались, их перископы страшно засверкали, но сила гравитационных ударов квадратно уменьшалась с отдалением, и ангелы быстро усвоили эту нехитрую истину: они взлетали повыше и там, недоступные для кары, дико резвилась.

Вскоре в их пеструю толпу шумно ворвались пегасы, а за пегасами, огромный и величественный, вынесся Громовержец с Лусином на спине и круг за кругом стал уходить все выше. Драконы поменьше бросились за своим вождем, и образовалась трехэтажная суматоха.

Выше всех, полностью недоступные для головоглазов, тихо реяла крылатые драконы, пониже сновали ангелы, а под ними бесновались летающие лошади, ошалевшие от вольного воздуха после тесных конюшен звездолета. Кое-кого из пегасов зловредам удалось сшибить, но и эти, побегав по грунту, вновь с радостным ржанием уносились к своим.

Стоявшие возле меня Камагин и Осима обменялись взглядами.

- Только без слов! - предупредил я мысленно. - А также без молчаливых рассуждений. Мы не знаем, какая техника подслушивания на базе. И не жестикулируйте, пожалуйста.

Они продолжали объясняться восхищенными взглядами, выразительно кривили лица, но рук из карманов не вынимали, чтобы не привлечь внимания резкими жестами. К нам присоединились Ромеро и Петри, и беседа безруких и глухонемых стала такой оживленной, что я опять встревожился.

Развязка затянувшейся неразберихи была крутой. В одном из звездолетов засверкало желтым огнем пятно, и пляска в воздухе оборвалась. И лошади, и ангелы, и драконы, и Лусин верхом на драконе покатились вниз. Если бы я мог любоваться этим зрелищем взглядом постороннего наблюдателя, оно, вероятно, показалось бы забавным. И ангелы, и пегасы с прежней энергией махали крыльями, но летели вниз, как лыжники с трамплина.

Ромеро приподнял и опустил бровь. Код его мимики был недопустимо прост.

- Ну, что ж - звездолеты! - пробормотал мыслью Камагин. - Не везде же будут эти чертовы машины!

Передние углубились в лес. К нам, обгоняя задних, добрались Труб и Лусин. Труб был сконфужен неудачным весельем в воздухе, а Лусин сиял. Громовержец показал свои летные способности, и это почти примиряло Лусина с пленом.

- Хорошо, а? - похвастался он вслух.

Я промолчал, а Камагин, подкрепляя мысль взглядом, ответил через дешифратор:

- Отлично Лусин. Твои крылатые друзья облегчат нам заключение.

Я обратился к Трубу, уныло поджавшему крылья:

- Как летается на высоте? Отвечай через прибор.

В отличие от Лусина, обретавшего красноречие при мысленных объяснениях, Труб сразу начинал мекать, чуть переходил на прямую мысль. Он был из тех, кого Ромеро называет косномысленными.

- Леталось… видишь ли, Эли… вроде на Земле! Лучше Оры… Выше - труднее… Быстрое разрежение - вверх…

- Падалось легче, чем поднималось, - добавил Ромеро.

Из объяснений Труба я уяснил себе, что тяготеющее поле планеты сконструировано не по Ньютону.

За поворотом металлической аллеи открылось металлическое сооружение в зеленой чешуе окислов, в оползнях солей. Внутрь него вел туннель. Я остановился и оглянулся. Позади меня двигались все три экипажа звездолетов, за ними то шагом, то короткими взлетами, то отставали, то торопились ангелы, шествие завершали пегасы и драконы. Немыслимо было и думать, что такую ораву пленных можно втиснуть в приземистое помещение.

- Нас приглашают, и пока вроде вежливо. - Ромеро кивнул на охранников, усиленно мотавших в сторону дома мерцающими перископами.

- Подождем Орлана, - решил я.

Пока мы ждали, зеленая тучка, приползшая в зенит, пролилась зеленым дождем из солей никеля. Сперва падали отдельные капли, быстро запятнавшие нас, потом хлынул ливень, наподобие тех, что устраиваются на Земле в дни летних гроз. В потемневшем небе засверкали молнии, темно-красные, и не ослепительно яркие, как у нас, а тусклые. Я отыскал Мэри и Астра и укрыл их своим плащом. Мэри дрожала, а сын с обидой доказывал, что способен вынести все, что выносят другие мужчины.

- Безусловно, - утешил его я. - И если бы этот ливень вынуждал на духовные или физические усилия, я сам потребовал бы от тебя: ну, поборись! Но он только пачкает, а грязи добавлять не обязательно.

Ливень оборвался внезапно, как налетел, в небе засветился тот же невыразительный белый карлик, медленно клонившийся к горизонту. Мы были мокры и перепачканы, люди превратились в зеленые статуи, ангелы топорщили повисшие зеленые крылья, Труб встряхивался, как пес, выбравшийся из воды, я выжимал отяжелевший плащ.

За этим занятием нас застал Орлан.

- У нас под душ идут, чтобы очиститься, у вас - чтоб запачкаться, - сказал я сердито.

- Никелевая планета! - пояснил он со снисходительным бесстрастием. - Среди наших баз имеются марганцевые, железные, свинцовые, кобальтовые, натриевые, золотые, ртутные… Для вас выбрана никелевая, потому что она - зеленая.