Сергей Рублев - Начало тьмы

Ожидание кончилось — он понял это, завидев над собой полированное зеркало поверхности с надраенной жестянкой солнца. Лифт прибыл… Господа пассажиры изволят выйти! Он выгребал наверх, навстречу своему гротескно-кособокому отражению…

…Солнце! О боже, он забыл, как оно выглядит! Вынырнув с шумным плеском, он блаженно сощурился на огненно-белый шар, ощущая себя в душе солнцепоклонником. Потом, спохватившись, сдвинул забрало шлема и вдохнул нагретый воздух с тем непередаваемо-пресным духом воды, который нельзя запомнить — он существовал только сейчас, сию минуту… Блаженные секунды, когда оставались только он, солнце и океан…

Опустив голову, Отари пришел в себя. Н-да… Океан придется исключить. Он плескался посреди небольшого, метров ста в диаметре, озерца прозрачной воды. Дальше… Судорожно вздохнув, он забыл выдохнуть и чуть не подавился. Горизонт отсутствовал. За пределами неизвестно в чем держащейся воды простиралось сверкающее ничто, колеблясь, словно марево в пустыне… Нет, не обманешь — это не океан! Полупрозрачные волны обнимали полмира, изничтожив на корню всякое представление о порядке и покое; свет солнца, преломляясь в тысячах стеклистых высверков, превратил и небо, и воду в один расплавленный котел. Отари захлопнул открытый в изумлении рот и только сейчас выдохнул — вокруг него, сжавшегося в комочек в своем крохотном озерце, разворачивалась гигантская фантасмагория бесшумных смерчей и протуберанцев, не знающих разницы между верхом и низом. Кошмарная замедленность этого еще добавляла экспрессии — Отари смотрел, как завороженный, не в силах оторваться. И ведь ни ветерка, ни звука! Как будто в хрустальном яйце…

…Догадка оказалась верной. Как только к зрению вернулась привычная перспектива, гигантские смерчи и протуберанцы оказались совсем рядом — медленным колыханием ядовито блестевшей водяной перепонки. Хрустальное яйцо… Озерце было заключено в зеркальной сфере, преображавшей мелкую рябь на поверхности в чудовищный водяной фарс. «Обманка…» — думал потрясенный Отари Ило, видя, как диск солнца плавно перетекает в грушевидную форму, чтобы тут же разделиться на два… Подняв голову, увидел свое донельзя искаженное отражением лицо — оно словно отчаянно вопило о чем-то с неба, распахнув рот в беззвучном крике… Помотав головой, уставился вниз, возвращая себя к реальности. Маленькая волна, подкравшись, перевалила край шлема и плеснула на грудь — словно прикоснулась мокрой ладошкой… Невольно поежившись, Отари загреб руками, поворачиваясь кругом. Его взгляд, обегавший периметр «яйца», натолкнулся на что-то яркое, четких очертаний, находящееся, несомненно, в пределах озерца. Он не верил глазам, таращась на хорошо знакомые обводы фюзеляжа и поплавков. Самолет! Обыкновенный полупланер-барражировщик из тех, что используют все, кому не лень — в особенности атмосферщики. Именно на такой стрекозе его нашел Грор Сими… Но увидеть ее здесь, сейчас?! Все равно, что в собственном кабинете наткнуться на деловито подрывающего корни шкафа кабана. Самолетик мирно покачивался на мелкой ряби в двадцати метрах. Это напоминало приглашение… Как мог уцелеть этот миниатюрный аппаратик во время всеобщей катастрофы? Однако, не вдаваясь в размышления, Отари уже поспешно греб, слово опасаясь, что амфибия взлетит без него.

Самолет был настоящим — с бодрым лаковым блеском фюзеляжа, прохладой плоскостей и застарелой гарью дюз… Его пропуск на этот свет. Подплывая к машине, Ило совсем уже было ухватился за поручень кабины, когда заметил на поплавке свежие царапины. «Не отвалился бы…» — он озабоченно пощупал упругий пеносиликон, чтобы убедиться в его целостности. Странно… Царапины шли вдоль всего поплавка, как будто кто-то специально наносил их одну за другой… Отари оттолкнулся и отплыл подальше, чтобы охватить все взглядом. И царапины сами собой сложились в накарябанное неумелой рукой слово:

У Н О М

…Вспышка фиолетовых сумерек на краю сознания… Пропадающее, исчезающее лицо — размытый абрис… тени глаз… Тени теней его — призрак лица, замедленный специально для него, Отари. Светлое воспоминание, которое теперь уже навеки останется с ним — с ним, единственным из людей, который видел мрогвина.

…— Уном! Уном — где ты? Я же помню! Я понял — это ты… — яростно-сбивчиво кричал он в глухой зев отгороженного хрустального мирка — в ярости от того, что именно теперь, почти уже спасенный, он не может отдать хотя бы часть своего долга… Голос глох, он канул в невозмутимой глади воды, не вернувшись даже эхом. Все правильно — он один. Вязкий сверкающий смерч кружил и кружил вокруг, действуя уже почти усыпляюще на перевозбужденный мозг. Беспрестанное, безостановочное движение… Отари вспомнил броуновское движение золотистых точек-мрогвинов вокруг станции. Остановка — смерть… Нынче он очень хорошо это ощутил. Безжалостный толчок спас их обоих от превращения в истошно кричащую химеру сплавленных рассудков — точно такой же толчок предстоит ему теперь. Последствия контакта с ПУВ не успевают накапливаться за несколько секунд — пока он будет двигаться, ему ничего не грозит. Самолет — идеальное средство для этого. Задумчиво окинув взглядом окрестности, Отари рывком подтянулся на поручнях и перевалился в кабину, ощутимо качнув аппарат. Под ногами захлюпало — самолетик оказался полон воды, стекавшей сейчас через открытую дверцу. Повернувшись, Ило для верности еще несколько раз качнул машину, выплескивая остатки. Где взял Уном эту амфибию, из каких глубин… Но горючего в баках было полно, и система управления послушно ожила, словно заждавшись знакомого прикосновения. Отари включил автопилот, ввел параметры полета и координаты цели. Возможно, уже несуществующей — браслет ничем не мог помочь, потеряв контакт с утонувшей станцией. Отари хотел даже выбросить его, но передумал. Вместо этого поплотнее вбил туловище в кресло пилота и нажал клавишу пуска. Режим «взлет».

…«Хрустальное яйцо» исчезло в миг, когда поплавок оторвался от поверхности воды. Отари вдавило в кресло крутым подъемом, и внезапный грохот молотом ударил в уши — сначала он подумал, что-то оторвалось… Но, кинув взгляд вниз, увидел смятую, рвущуюся в клочки пенную круговерть и все понял. Теперь только вверх. Самолетик лез на крутую прозрачную гору, подгоняемый ярко сверкающими в лучах солнца смерчами, тянущимися снизу — они словно хотели схватить ускользающую добычу. Отари пришлось несколько раз брать управление на себя, чтобы довольно неуклюже облетать такие водяные столбы, невесть зачем болтающиеся в трехсотметровой высоте. Наконец, они отстали — высота полета достигла заданной отметки в 2,2 км (так летал Грор — Отари помнил). Он оказался хозяином огромного, уходящего во все стороны простора, освещенного ярким предзакатным солнцем — океан расплавленного серебра! Только теперь он оглянулся — не мог же он, в самом деле, улететь так… формально. Но, сколько ни всматривался в подернутую дымкой рябь, так ничего и не различил.