Александр Беляев - Продавец воздуха. Властелин мира. Изобретения профессора Вагнера

– Но моя услуга Готлибу, о которой упоминается в завещании?..

– Она была, хотя я, пожалуй, несколько преувеличил ее. Я как-то передал вам несколько полученных нами для оплаты векселей, подписанных Карлом Готлибом, и вы, может быть случайно, заметили и обратили мое внимание на то, что почерк не похож на обычный. Я не подал вам тогда виду, но потом произвел тщательное расследование и нашел с десяток таких векселей. Это были подложные векселя. Откуда они появились? Кто их подделал? После долгих и осторожных разведок я пришел к убеждению, что это дело рук Оскара Готлиба – брата покойного Карла. Я собрал уничтожающие улики и представил их нашему старичку Карлу. Таким образом, вы оказали ему услугу, хотя я не говорил ему, что вы первая заметили подлог, – вы открыли ему глаза на недостойное поведение брата; Карл страшно рассердился, тогда же сказал мне, что лишит Оскара наследства – эта мысль не была внушена мною, – и послал Оскару резкое письмо. Оскар ответил письмом, в котором униженно просил о прощении, сознался в вине, но оправдывался своим тяжелым материальным положением. Письмо это должно храниться в одном из несгораемых шкафов Готлиба…

– И оно нашлось! – воскликнула Эльза. – Это правда… Теперь я верю вам!

– Кто же его нашел?

– У Зауера были ключи. Когда вы ушли, Зауер поссорился с Рудольфом Готлибом, который вновь предъявил свои права на наследство. А Зауер, видимо, хотел во всем заменить вас и решил бороться с Готлибом, чтобы сохранить имущество за мной. Прежде чем шкафы были опечатаны, Зауер успел вскрыть один из них, нашел пачку подложных векселей и письмо Оскара Готлиба и предъявил их прокурору, чтобы доказать правильность завещания Карла Готлиба, лишившего брата наследства. Раздраженный Рудольф Готлиб выстрелил в Зауера, ранил его в живот, и Зауер скончался от перитонита, а Рудольф Готлиб был присужден к десяти годам заключения и отбывает теперь наказание. Дело о подлоге Оскаром векселей пришлось прекратить в самом начале, так как Оскар при первом же допросе внезапно умер от апоплексического удара…

– Сколько несчастий! – сказал Штирнер. – Но ведь в них я не виноват, Эльза?

– Да, хотя косвенно, быть может, и виноваты. Но не будем говорить об этом. Теперь скажите мне: почему вы оказались в Москве?

Штирнер пожал плечами.

– Когда я обдумывал свое бегство, то решил, что врагам менее всего придет в голову искать меня в Москве. Да и московская милиция, уж конечно, не имела контакта с нашей. И я решил «отправить» Штерна туда. Что было со Штерном, я не знаю.

– Об этом я могу сказать немного из того, что я узнала от Штерна.

И Эльза рассказала Штирнеру обо всем, что произошло со Штерном, не упоминая только фамилии Качинского, вплоть до того момента, как он приехал.

– Но как вам удалось вернуть мое прежнее сознание? – спросил Штирнер.

– Я попросила об этом одного из ваших новых друзей. Я хотела поговорить с прежним Штирнером хотя бы несколько минут, чтобы узнать то, что вы мне сказали.

– И я согласился на то, чтобы мне вернули сознание?

– Да, вы согласились.

– Странно, – сказал Штирнер. – Я предвидел такую возможность и, внушая себе изменение личности, отдал приказ Штерну, чтобы он ни в коем случае не соглашался подвергать себя внушению.

– Ну, значит, Штерн не послушался вас, а послушался меня, – улыбаясь, ответила Эльза.

– Эльза, Эльза, зачем вы это сделали? Как тяжело почувствовать опять на своих плечах груз пережитого! – с тоскою сказал Штирнер.

– Он скоро опять спадет с вас, – ответила Эльза.

– Да, но мне теперь труднее расстаться с вами, чем раньше. Забыть вас опять…

Штирнер встал, протянул руку и, глядя на нее с любовью, сказал:

– Эльза!.. – В этот момент вдруг глаза его и лицо сделались спокойными, и он, несколько смутившись тем, что держал ее за руки, сказал: – Так как же, фрау Беккер, едете вы с нами на охоту? Я согласен, думаю, что и мои товарищи будут не против. Наша охота будет вполне безопасной.

Эльза поняла, что перед нею стоит опять Штерн. Время истекло. Качинский с часами в руках вошел на террасу и спросил Штирнера:

– Скажите, Штерн, о чем вы говорили с фрау Беккер на берегу, только об охоте?

– Ну да, – ответил Штирнер, с удивлением глядя на Качинского. – А о чем же иначе? Фрау Беккер подошла ко мне и просила взять ее с собой на охоту. Она говорила, что вы и Дугов согласны, если я также соглашусь. Я согласен. Вот я и пришел сказать об этом. Ведь так? – обратился он к Эльзе.

– Да, так, – ответила она, улыбаясь.

Качинский посмотрел на Эльзу укоризненно и покачал головой.

– Почему вы качаете головой, Качинский? – спросил Штирнер.

– Но ведь все обошлось благополучно, – сказала Эльза Качинскому.

– Что благополучно? О чем вы говорите, господа? – недоумевал Штирнер.

Качинский махнул рукой:

– Так, пустяки. Фрау Беккер схитрила, желая принять участие в охоте… – сказал он, поглядывая с упреком на Эльзу. – А вы… серьезно хотите идти? – спросил Качинский Эльзу.

– Конечно, серьезно! – ответила она, смеясь.

Качинский опять развел руками.

– Итак, завтра утром идем? – спросил Эльзу Штирнер.

Вечером после ужина все сидели на веранде и оживленно разговаривали.

Гости рассказывали о Москве, о чудесах, которые творит передача мысли на расстояние, о необычайных возможностях, которые развернет это мощное орудие, когда человечество овладеет им в совершенстве.

Эмма слушала с увлечением, вздыхала и поглядывала на Эльзу, как бы говоря: «Как там интересно! А мы-то живем здесь!..»

Огромный шар луны поднялся из-за горизонта, проливая серебро бликов через весь океан до самого берега. И волны бережно качали этот подарок неба.

Океан дышал вечерней влажной прохладой. Цветы пахли сильнее, пряным, сладковатым запахом.

Где-то недалеко пели туземцы. Напев их был так же ритмичен и однообразен, как прибой. Под впечатлением этой южной ночи разговор на веранде становился все медленней и наконец затих.

Слышнее стал доноситься шорох гальки, обтачиваемой волнами.

– А мы-то тут живем!.. – с тоской вдруг докончила вслух свои мысли Эмма.

– Вы несправедливы, фрау, – отозвался Дугов и повел широко рукой вокруг. – Разве все это не очаровательно?

– Да, но… сегодня и завтра одно и то же… Хочется нового! Здесь хорошо, и все-таки чего-то не хватает.

– Я знаю, чего не хватает! – сказал, улыбаясь, Дугов. – Музыки! По крайней мере, нам для полноты впечатлений. Фрау Беккер, ведь вы играете? Я видел у вас инструмент. Сыграйте нам что-нибудь этакое… лирическое! Мы будем слушать, молчать и созерцать.

– Просим, просим! – поддержал Качинский Дугова.

– С удовольствием, – просто ответила Эльза, вошла в комнату и села у рояля.