Лино Альдани - Двое на озере Кумран (сборник)

Первый совет Оракул дал жене Гульельмо: он порекомендовал ей купить Плюривак - робота, умеющего обращаться с любыми электроприборами. На него ушли последние два миллиона.

Гульельмо же, который в отчаяньи спросил у него, как быть: на свое весьма скромное жалование он не в состоянии содержать всех этих чертовых роботов, Оракул ответил:

- Продать их ты не сумеешь, подержанные вещи давным-давно никто не покупает. Но не вздумай уничтожать роботов, не то Общество защиты механических людей упечет тебя в тюрьму. Придется тебе содержать их и впредь. А для этого надо зарабатывать больше.

- Но кто мне повысит заработную плату? - возразил Гульельмо.

- А ты поработай на заводе лишний часок-другой.

Пришлось Гульельмо последовать совету Оракула, другого выхода у него не было.

Он стал работать десять часов в сутки, но денег по-прежнему не хватало. Тогда он увеличил свой рабочий день до двенадцати, затем - до четырнадцати часов. Это позволило ему покрыть почти все домашние расходы.

На его несчастье гигантский телевизор и Радиаратор вышли из моды. Под нажимом назойливой рекламы он решил их продать и купить новые. Но за проданные вещи ему дали сущие гроши. Тогда он перешел на шестнадцатичасовой рабочий день.

- Браво, Гульельмо, мы очень довольны тобой! - сказал ему директор завода, возбужденно поблескивая объективами. - Еще семь с половиной часов, и ты сравняешься со своими коллегами-роботами.

Только тут Гульельмо осознал, что с ним приключилось. Он истратил все деньги, «подаренные» дирекцией, на то, чтобы стать рабом машин и роботов, скоро он и сам превратится в робота.

Электронный мозг заманил его в ловушку, ин вернул свои деньги и впридачу заполучил его самого, да, СЕ Альфа-395, начальник отдела заработной платы, не совершил никакой ошибки. Ошибку совершил он, Гульельмо, и притом роковую.

Когда в девять утра Энрико вошел в приемную, там уже находилось семь человек. Он выбрал из груды журналов на столике один, менее растрепанный. Увы, и этот журнал ничем не отличался от тех пустых и скучных изданий, которые неизвестно почему неизменно попадают в приемные и залы ожиданий. Ни один. здравомыслящий человек не в состоянии читать их больше двух минут. В журнале, который перелистывал Энрико, чуть ли не на каждой странице мелькала фотография заместителя министра, разрезающего ленту на очередной выставке. Энрико положил журнал на столик и огляделся.

Неподалеку от двух посетителей, судя по виду пенсионеров, сидела скромно одетая женщина лет пятидесяти. Остальные скорее всего были студенты.

После пятнадцатиминутного ожидания дверь в приемную открылась и на пороге появилась спортивного вида девица в желтом передничке.

- Чья очередь? - спросила она.

Не прошло и четырех минут, как в кабинет был приглашен следующий посетитель. Энрико повернулся к своему соседу-студенту и сказал:

- Похоже, нас здесь не задержат.

Тот с умным видом бросил:

- Как знать.

До чего же доходит человек в своем тщеславии! Даже в обыкновенной приемной многие любят изображать из себя мудрецов. Но студент-всезнайка оказался прав. Перед тем как в кабинет пригласили третьего посетителя, прошло добрых полчаса. Тем временем в приемную явились еще двое. И тут уже Энрико почувствовал себя всезнающим и мудрым - скорее всего потому, что вошедшие, как и он сам какой-то час назад, растерянно оглядывались вокруг.

Бремя тянулось томительно медленно. Энрико почувствовал, что пульс у него участился, а руки почему-то вспотели. Ему казалось, будто он ждет очереди к зубному врачу. Как неприятно ждать! Никогда не знаешь заранее, как себя вести и что говорить.

Энрико никак не удавалось определить, сколько в среднем длится прием каждого посетителя. Одного из пенсионеров, например, и двух минут не держали, а красивого белокурого юношу в очках не отпускали более четверти часа.

Было уже около одиннадцати, когда очередь дошла до Энрико. Девушка в передничке провела его в большой, претенциозно обставленный кабинет. На стенах висели картины абстракционистов и фотографии. Но Энрико не удалось их рассмотреть: чиновник, сидевший за большим столом, любезно предложил ему сесть поближе. Это был сравнительно молодой, высокий, атлетически сложенный мужчина. Над кармашком его пиджака красовалась планка с надписью «Карло Ровати», а на загорелом лбу под ежиком светлых волос голубыми буквами было выведено: «Отдыхайте в Савойе».

- Вы откликнулись на наше объявление в «Курьере», - чиновник доброжелательно взглянул на Энрико. - Вряд ли вы знаете, чем мы занимаемся, но уверен, что мы станем друзьями - независимо от того, придем к соглашению или нет. Мы люди агрессивные и сразу берем быка за рога. Вы, верно, помните, что в нашем объявлении говорилось о работе легкой и хорошо оплачиваемой. Могу только добавить, что речь идет о работе столь легкой, что ее и работой назвать нельзя. Пожалуй, это своеобразное художественное выступление. Что же до компенсации, то предоставляю вам судить самому.

Ровати окинул Энрико оценивающим взглядом.

- Вы нам подходите, - немного погодя сказал он. - У вас открытое, приятное лицо. Его нельзя назвать стандартным, такое лицо нелегко забыть. Мы могли бы вам предложить…

И он назвал такую сумму, что Энрико едва не подскочил на стуле. Он зарабатывал мало, жил очень скромно и умел соразмерять свои желания с реальными возможностями.

Ровати продолжал:

- Вы, очевидно, уже поняли суть дела. Речь идет о новой технике рекламы. - Тут он легонько коснулся пальцем своего лба. - Приняв наше предложение, вы вовсе не обязаны менять свое поведение, вкусы, привычки. Взять, к примеру, меня: я никогда не был в Савойе - ни на отдыхе, ни по делам, да и не собираюсь туда ехать. Если же кто-либо рискнет отпустить невежливое замечание на ваш счет, вы имеете право ответить по собственному усмотрению. Словом, я предлагаю вам продать либо сдать в аренду (назовем это так) свой лоб.

- Продать или сдать в аренду?..

- Выбор целиком зависит от вас. У нас существует два вида контракта: кратковременный и долгосрочный. Названную мною сумму вы получите при трехгодичном контракте. Вам нужно лишь спуститься в наш графический центр, в этом же здании на втором этаже, сделать надпись, получить квитанцию, зайти в кассу, и там вам выдадут чековую книжку. Если же вы предпочитаете контракт на более короткий срок, скажем на три месяца, процедура не изменится, только чернила будут другими; они бесследно исчезнут примерно через три месяца. Но, как вы сами понимаете, в этом случае размер компенсации будет гораздо меньше.

- А в первом случае чернила продержатся все три года? И затем исчезнут, не оставив следов на лбу?