Ватару Ватари - Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 5

Из моей груди вырвался сухой смех.

Юигахама отчаянно попыталась меня успокоить.

— В-в-всё уже хорошо, не волнуйся! Больше такого не будет!

— Очень надеюсь.

— Всё будет хорошо! Никто тебя не замечает, чтобы так поступить!

— Ну да.

Юигахама стиснула кулаки, стараясь утешить меня.

Но она была столь ужасна в этом плане, что ничего не вышло. И я решил спустить всё на тормозах. Хорошо, что я решил развивать свою скрытность. На этом уровне я бы мог проскользнуть мимо короля муравьёв-химер. 60

Я ощутил облегчение, поняв, что смогу спокойно провести второй семестр. А Юигахама с любопытством огляделась.

— Ну как тут Соболь?

— Да всё нормально. Комачи!

В комнату вошла Комачи с Соболем в руках.

Соболь взвизгнул. Юигахама улыбнулась.

— Огромное спасибо, Комачи.

— Да не за что.

Она потрепала Соболя.

— Он тут не хулиганил?

— Нет, ничуть. Мы тут с «Собачьим переводчиком» развлекались и славно оттянулись.

— «Собачий переводчик»? А, знаю. Его уже давно сделали, да?

— Теперь они и для смартфона приложение сварганили.

Проще было показать. Я запустил приложение, и Юигахама уставилась на экран. А затем позвала Соболя, чтобы испытать его.

— Соболь, иди сюда. Сестрёнка вернулась!

Соболь озадаченно наклонил голову.

— Ав? /А ты кто?/

— Соболь?!

Юигахама испустила вопль отчаяния. Соболь, словно напугавшись, взвизгнул и бросился к моим ногам. Я подхватил его.

Аккуратно запихнул в сумку, что Комачи поставила у входа, застегнул и протянул Юигахаме.

— Держи. Уверен, за пару дней он тебя вспомнит.

— У-у-у… Я предпочла бы, чтобы он меня не забывал, — плачущим голосом протянула Юигахама, принимая сумку.

Хоть я и мало с ним играл, но сейчас, разлучаясь, почему-то немного разволновался. И ещё больше потому, что не очень-то Соболь хотел возвращаться.

— Юи-сан, если что, не стесняйся опять его принести.

Комачи, ухаживавшая за Соболем последние три дня, с увлажнившимися глазами стиснула руки Юигахамы.

— Да, да, обязательно загляну!

— Конечно. Прихвати коробку печенья и приходи, когда наши родители будут дома. Познакомишься с ними.

— Ну, да, я же должна познакомится с ро… а? А!? Нет! Я пошутила, я не приду!

Глаза Комачи подозрительно блеснули. Но она тут же щёлкнула языком, возвращаясь к обычному виду.

— Всё равно, приходи как-нибудь, пожалуйста. Я буду ждать.

— Ага, спасибо.

Юигахама подхватила сумку с Соболем. Наверно, ей уже пора было домой.

И тут я кое-что вспомнил.

— Кстати, насчёт Юкиноситы. Может быть, она появится на фестивале фейерверков. Хирацука сказала, что это муниципальное мероприятие с местными спонсорами, так что пригласят много больших шишек с семьями. Как-то так.

— А, понятно… Хорошо. Попробую сходить… — Юигахама остановилась, словно ей в голову пришла какая-то мысль. Слегка вздохнула и повернулась ко мне. — У-ум-м… Слушайте, сходим на фестиваль вместе? Ну, вроде благодарности за Соболя, за мой счёт.

— Слышишь, Комачи? Давай.

Вариант «пойдём все вместе» был отвергнут сразу же. Раз это такая благодарность, думаю, правильнее будет, если пойдёт Комачи, она же всё время с Соболем возилась.

Комачи подбоченилась, видя мои намерения насквозь, и разочарованно вздохнула. В этом вздохе явственно прозвучало «О боже, что такое с этим дурным братиком?», но я не стал обращать на него внимания.

Затем она повернулась к Юигахаме и напустила на себя виноватый вид.

— Спасибо за приглашение, но понимаешь, у меня самый разгар экзаменов. Я бы очень хотела пойти с тобой, но сейчас никак не могу.

— А, понятно… Ничего не попишешь.

— Да. Извини. А! Но знаешь! Мне много чего купить бы надо, но… Гр-р, совсем времени нет! Много чего хочу, но совсем нет времени сходить купить! Что же делать, а? Мне много чего надо, Юи-сан одной будет тяжеловато, понимаешь?

Закончив свой монотонный монолог, Комачи уставилась на меня…

Юигахама, уловив скрытый смысл, подалась вперёд.

— О! В самом деле! Хикки! Почему бы нам вместе не купить всё это для Комачи? Ну, то есть, я же вам изрядно задолжала!

— А-а… э-э… нет, но…

Я попытался закончить, но Юигахама уставилась прямо на меня.

— Девушке идти на фестиваль одной немного небезопасно… В конце концов, в наше время весь мир не очень безопасен… Боже, если бы только нашёлся подходящий парень…

Слышал я шёпот Комачи за спиной.

— Э-это… Я имею в виду, если Хикки занят или собирается пойти с кем-то другим… ничего страшного…

Юигахама по-прежнему смотрела прямо на меня.

Нет у меня никаких планов. А значит, в день фестиваля я свободен.

Не стоит и говорить, что на такую манеру просить очень трудно ответить отказом. Когда внешний и внутренний рвы засыпаны, это получается вроде летней осады Осаки.

— …Ну, раз это ради Комачи… Позвони мне.

Я развернулся и направился в гостиную.

— Отлично, я тебе напишу!

Догнал меня энергичный голос, прежде чем я успел закрыть дверь.

Соболя больше не было здесь, в дом вернулся покой.

Было так тихо, что даже круглосуточный лай казался неправдой. Комнату наполнило звяканье моющейся посуды. А когда я закрыл кран, стал слышен стрёкот насекомых вдалеке.

Обычное тихое и спокойное время до возвращения родителей в доме Хикигая.

Из кухни я видел, что Комачи безжизненно осела на диване. Услышав её протяжный вздох, я налил чашку ячменного чая и принёс ей.

— Молодец.

Она взяла чашку и разом заглотнула. Удовлетворённо выдохнула и со стоном протянула чашку обратно.

— Не поверишь, как я устала… Словно отдаю своего собственного ребёнка.

— И правда…

Будто резко постаревшая Комачи смахивала на пожилую леди, рассеянно сидящую на лавочке у подъезда с мирным выражением лица.

— Но раз это Юи-сан, я могу быть спокойна и положиться на неё…

— Вообще-то, он никогда твоим и не был… Не слишком ли нагло с твоей стороны?..

Я неожиданно для себя вздохнул. А Комачи посмотрела на меня, наклонив голову.

— А?.. А, ты про Соболя.

— Что? Мы разве не про него говорим? Тогда что ты имела в виду?

— Ничего-о-о-о-о-о-о, — пропела приунывшая Комачи и улеглась на диван. Потянулась к подушке, чтобы подтащить её поближе, но там спал Камакура.

Он не выглядел столь же бдительным, как обычно, просто развалился и дрых. Кажется, после ухода Соболя он наконец-то смог расслабиться.

Полностью выставив свой мохнатое брюхо, он выглядел совершенно беззащитным. Такая беззаботность заставила бы устыдиться даже Южную Чёрную Пантеру, Рея Сефо.

Комачи посмотрела на Камакуру, и у неё заблестели глаза.

— Ка-а-а-а-а-а-а-а-кун!

Она прыгнула к нему, зарылась лицом в брюхо, стиснула лапы. Наконец-то они воссоединились. Кот замурлыкал.