Вадим Скумбриев - Метаморфозы сознания

Они украшали мониторы бумажными цветами, расписывали их акриловыми красками, иногда нанимая художников для этой работы. Ретрофутуризм, стимпанк, стилизация под любые эпохи — трудно было найти дизайн, ещё не использованный для воплощения в компьютерном искусстве. Джеймс видел монитор, заключённый в оболочку из местной глины, рельеф на которой складывался в узор из человеческих костей. Видел системный блок, выглядевший, как чемодан, обтянутый кожей. Современная корпоративная культура допускала такое для постоянных работников, а сейчас все работники на Фрейе были постоянными. И все они пытались как-то выразить свою индивидуальность.

Здесь компьютер остался в первозданном виде.

— День добрый, — Джеймс вежливо кивнул. — Как работается, док?

— Добрый. Превосходно, — усмехнулась ординатор и поднесла было руки к проводам, но капитан жестом остановил её.

— Меня не беспокоит это, — пояснил он. — Фиона сказала, что вы так делаете только для комфорта собеседника.

— Хорошо, — Хелена вновь откинулась на кушетку. — Капитан, можно вас попросить? Зовите меня по имени. Обращение «доктор» вызывает у меня неприятные эмоции.

Неприятные эмоции , сказала она. Нормальный человек употребил бы что-то вроде «мне не нравится».

— Без проблем, Хелена, — Джеймс подтащил ближе стул и уселся на него. — Тогда и вы меня тоже. «Капитан» вызывает у меня не меньше негатива, чем у вас — «доктор».

Она улыбнулась.

— Вы мне нравитесь.

— Это взаимно, — осторожно ответил капитан.

— Я не… — она смутилась.

— Я знаю. Не беспокойтесь. Вообще говоря, я здесь по делу. Есть одна идейка… может, и глупая, но мне уже надоело её держать в себе. Вот и хочу её высказать вам.

Взгляд девушки затуманился, и Джеймс понял, что она обращается к компьютеру.

— Хорошо, — сказала Хелена. — Пока не появятся новые данные по аквантам, у меня всё равно нет срочной работы.

— Я долго думал о странностях в их поведении, — начал Джеймс. — Ну, было даже целое заседание, когда мы обсуждали это: засада устроена отлично, в пещере лезут как коровы на убой… И давешняя операция в джунглях тоже — нашу экспедицию они захватили без проблем, а вот погони совсем не ждали. Странно. Будь на их месте отряд конголезских афрорасистов или ещё кого в том же духе, и операция сорвалась бы. Врага мы бы, конечно, уничтожили, но и пленные тоже погибли бы. В общем, у меня создалось впечатление, что они просто выполняют чьи-то инструкции, а как только ситуация принимает неожиданный оборот, теряются, потому что инструкций на этот счёт у них нет.

— Интересная идея, — задумчиво поговорила Хелена, постукивая пальцами по столу. Ободрённый Джеймс продолжил:

— Ну вот, засаду они устроили. Значит, какой-то крутой мозг, вроде правителя, дал им чёткую установку, как это делать. Что выращивать, что спрятать в кустах… полный чертёж. Думаю, птиц они тоже натравили, чтобы те сломали нашему дикоптеру винты. Только акванты не ожидали, что мы выживем при падении. И вот тут всё полетело в пекло: главный мозг-генерал у них неповоротлив и приказы быстро отдавать не умеет, так что пришлось работать сержантам. Брать на себя функции офицеров. Вот они и облажались.

— Вы думаете, у них коллективный разум?

— Не знаю. Может, они — как муравьи, стайные насекомые. Что-то такое слышал на учёных дебатах.

— Вы зря боялись, — она улыбнулась. — Идея вовсе не глупая.

— Я не ручаюсь, что всё это — правда, — предупредил Джеймс. Заходя на «чужую» территорию, он чувствовал себя неуверенно, как будто снова оказывался в далёком шестьдесят третьем году, в дурацком пляжном бунгало со своей первой женщиной. Тренером по фитнесу, уверенной тридцатилетней львицей, хорошо знавшей, как раззадорить юношу. Вот и ощущать себя научником ему пока что нравилось, но всё равно было слегка боязно.

А ещё больше нравилось то, что Хелена не стала язвить по поводу вояки, вздумавшего играть в учёного.

— Это неважно, — сказала ординатор. — Многие научные гипотезы не подтвердились в своё время. Ваша вполне заслуживает того, чтобы её рассмотрели. Вы основывали её на структуре человеческой армии? Я сейчас изучаю материалы о ней.

— Вроде того, — Джеймс позволил себе расслабиться. Рыжая девица прекрасно поняла всё, что он хотел сказать. — Наверное, последнее время я слишком много общаюсь с научниками, вот и набрался… Если мышление аквантов схоже с нашим, как говорил доктор Келлер, то и организация войска тоже должна идти по тем же принципам, то есть принципам эффективности. Неважно, как мы зовём армейские звания, но у нас есть иерархическая структура командиров, нацеленная на удобство управления. Так же должно быть и у них. От старших командиров — к младшим. Могут быть различия в деталях, но не в общей структуре.

— Поняла. Мы попытаемся проверить это. Хотя, если честно, я пока ещё слабо разбираюсь в армейских тонкостях и сейчас не могу даже приблизительно сказать, насколько вы можете быть правы.

— Это ерунда, — усмехнулся Джеймс. — На самом деле я просто выговорился. Первый раз в жизни такое случилось, чтобы в голове придумалось что-то, а рассказать толком некому. Так что спасибо, что выслушали. А что до армии… Я бы сделал вас тактиком. Офицером. Тем, кто руководит. И сам охотно бы вам подчинился.

— Разве вы сами не офицер?

— Нет. Я командовал отрядом специального назначения во время Третьей Конголезской Войны и был мастер-сержантом. В американской армии офицеры и сержанты — это… как две разные касты. Офицеры осуществляют контроль, а сержанты просто воюют, без затей. Я воевал.

— Но здесь…

— А здесь меня сделали капитаном, но функции остались те же, так что офицером я себя не чувствую. Неплохой скачок наверх, верно?

— Я смутно вас поняла, — сказала Хелена.

— Не берите в голову. Просто скажу, что вы были бы идеальны в роли руководителя. Во всяком случае, я предпочёл бы видеть своим командиром вас, а не того олуха, который отдавал нам приказы последние два месяца перед Чёрным днём. Один раз из-за его тупости мы едва не погибли. Вся наша «Белоснежка», числом двенадцать человек.

— Почему «Белоснежка»? — удивилась Хелена.

— Потому что в отряде не было ни одного чернокожего, — ухмыльнулся Джеймс. — Помните тот скандал с «Оскаром» в прошлом году, когда все статуэтки забрали себе белые? Но это киношникам можно возмущаться, у них работа такая. А армейцы нынче народ практичный, им толерантность параллельна. В армии всем наплевать, сколько у тебя кремния с пластиком в теле и какой цвет кожи. Важно то, как ты держишь винтовку и орёшь «да, сэр!». И если лучше всех это умеет делать десяток белых, то этот десяток и пойдёт в отряд, а чёрные останутся не у дел. Даже модификантов, думаю, там бы приняли спокойно.