Джек Вэнс - Золото и железо. Кларджес

«Вот именно! — воскликнула аватара Джасинты. — Неужели вы не понимаете, что именно в этом заключается священное предназначение Предела? Мы обязаны совершенствовать себя. Допуская существование Чудовища, мы грешим против наших детей, против нашего будущего».

«И вы решили, что ради будущего ваших детей меня следует исключить из числа живущих».

Она смотрела на него, возбужденно дыша, но ничего не ответила.

Помолчав несколько секунд, Кудеяр спросил: «Как насчет извращенцев? Как насчет амаранта Абеля Мондевиля? Он не только лишил жизни вашу подругу, он покончил с собой».

«Будь моя воля, — процедила она сквозь зубы, — каждое Чудовище, к какой бы филе оно не принадлежало, было бы уничтожено раз и навсегда!»

«Постольку, поскольку это выходит за пределы ваших возможностей, зачем меня преследовать?»

Она наклонилась к нему — ей не терпелось, чтобы он ее понял: «Я не могу остановиться. Я не могу отступить. Я не могу предать свои идеалы».

Их глаза встретились — на мгновение они замерли, как завороженные.

«Гэйвин Кудеяр! — хрипло сказала она. — Вам следовало довериться мне в Карневале! Теперь вы — мое персональное Чудовище, и я не могу игнорировать этот факт».

Кудеяр взял ее за руку и ласково сказал: «Насколько любовь лучше ненависти!»

«И насколько жизнь лучше ее отсутствия!» — сухо отозвалась она.

«Я хотел бы, чтобы вы меня поняли полностью, окончательно! — напряженно произнес Кудеяр. — Я буду драться, я выживу. Я способен на безжалостность, превосходящую ваше воображение».

Ее кулаки сжались: «Значит, вы никогда не подчинитесь принципу справедливости!» Она вырвала руку: «Вы — дикий зверь, рудимент далекого прошлого! Ваш генотип должен быть уничтожен, пока вы не наплодили тысячу таких же хищников!»

«Подумайте еще раз, прошу вас! — настаивал Кудеяр. — Я не хочу начинать войну».

«Почему бы я передумала? — амаранта Джасинты холодно усмехнулась. — В любом случае, не мне вас судить: я представила ваше дело на рассмотрение Совета Амарантов, и они приняли решение».

Кудеяр поднялся на ноги: «Значит, вас невозможно переубедить?»

Она тоже встала — ее прекрасное лицо горело воодушевлением: «Конечно, нет».

Кудеяр горестно произнес: «В таком случае дальнейшие события могут повлиять и на вашу судьбу, не только на мою».

Амаранта Джасинты отвела глаза, на мгновение охваченная сомнением, но тут же приказала: «Гэйвин Кудеяр, уйдите из моего дома. Мне вам больше нечего сказать».

В понедельник утром Кудеяр явился на работу в Актуарий. Ему ввели подкожный идентификационный кристалл, после чего его познакомили с руководителем — механиком Беном Ривом, низеньким темнокожим человеком со светлыми безразличными глазами жвачного животного. Рив рассеянно приветствовал Кудеяра, после чего отступил на пару шагов и задумался: «Придется начинать с азов. Но, конечно, ничего другого от вас не ожидают».

Кудеяр прибегнул к общепринятому объяснению побуждений: «Я хочу продвинуться. И сделаю все возможное, чтобы показать себя с лучшей стороны».

«Так держать! — без особого энтузиазма похвалил Рив. — Вам будет предоставлена такая возможность. Что ж, пойдемте — посмотрим, что я могу для вас сделать».

Он провел Кудеяра через множество помещений и коридоров, они поднимались по наклонным пандусам и движущимся вертикальным лестницам. С удивлением, граничащим с почтением, Кудеяр рассматривал кажущиеся бесконечными ряды механизмов, стеклянных корпусов, компьютеров и серверов баз данных. В некоторых помещениях их оглушало ревущее гудение силовых блоков со щелкающими и щебечущими, как болтливые сплетницы, контактами тысяч реле; они шли мимо стометровых резервуаров, заполненных жидким воздухом с плавающими в нем лентами силиконовых кристаллов. Следуя вдоль помеченного белой полосой прохода, они пересекли пространство между башнями телевекторов, в которых таинственно перемещались подсвеченные изнутри длинные обмотки, а затем — огромный зал, где из платформ выступали корреляционные сферы — каждая сфера пела свою особую песню. [5] Во многих музыкальных произведениях использовались темы, основанные на жалобной шестнадцатиголосной полифонии корреляционных сфер — по сути дела, этот прием использовался настолько часто, что сочинения такого рода уже считались неоригинальными и механистическими.

Три раза их останавливали охранники в черных униформах, проверявшие удостоверения и пропускавшие их после того, как Рив кратко упоминал о причине их появления в той или иной зоне. Эти меры предосторожности впечатлили Кудеяра: он не ожидал подобной бдительности.

«Как видите, охрана не дремлет, — словно угадав его мысли, прокомментировал Бен Рив. — Не заблудитесь и не выходите из своей зоны — иначе хлопот не оберетесь».

В конце концов они вышли на мостки, тянувшиеся вдоль фасада здания над «потогонными кабинками». Здесь Рив разъяснил Кудеяру его обязанности. Он должен был пополнять запас бланков в пятидесяти шести накопителях принтеров, распечатывавших кривые жизни. Два раза на протяжении смены он должен был проверять показания нескольких циферблатных индикаторов и смазывать полдюжины подшипников, изолированных от централизованной системы смазки. При этом ему надлежало поддерживать чистоту и порядок в коридоре, ведущем к мосткам, а также на мостках, очищая их от любого мусора и грязи. Обязанности эти были настолько просты, что их мог бы выполнять подросток, закончивший краткий курс технической подготовки.

Проглотив готовое сорваться с языка раздраженное замечание, Кудеяр взялся за работу. Рив наблюдал за ним несколько минут, и Кудеяру показалось, что он заметил на апатичной физиономии механика признаки насмешки. «Я понимаю, что у меня еще не все получается достаточно быстро, — сказал Кудеяр, — но со временем я усвою необходимые практические навыки».

Рив откровенно ухмыльнулся: «Каждому приходится с чего-то начинать — не вы первый, не вы последний. Если вы хотите продвинуться, учитесь». Механик перечислил несколько курсов подготовки, доступных помощнику механика. Через некоторое время он ушел по своим делам.

Кудеяр работал без особого прилежания, и, закончив смену, неспешно возвращался к себе в квартиру. Его недавний разговор с амарантой Джасинты казался теперь нереальным и нелепым… Он быстро обернулся. Конечно же, кто-то за ним следил — или, может быть, где-то высоко над головой парил прозрачный шар с камерой наблюдения? Ему следовало соблюдать исключительную осторожность — лучше всего было вообще ни с кем не разговаривать, выходя за пределы Актуария, куда устройства слежения проникнуть не могли.