Николай Садовский - Зачем смерть давала шанс (СИ)

— Поздравляю тебя с победой. Таких ударов я еще не пропускал никогда в жизни. Но на следующий год я жду от тебя реванша.

— Не будем загадывать так далеко в будущее. Еще неизвестно как оно сложится. Ты лучше скажи, как себя чувствуешь?

— Ну, как тебе объяснить, сначала у меня было чувство, что я попал под паровоз, а теперь меня вытащили.

— Голова сильно болит?

— Не то слово. Мне кажется, что она скоро взорвется.

— Тогда повернись ко мне спиной.

— Зачем это, или ты решил меня совсем доконать?

— Поворачивайся, тебе говорят, сейчас легче будет. Только голову держи прямо.

Антон размял ему шею, потом шейные позвонки. Затем приступил к легкому массажу за ушами. Парень расслабился, и Антон в этот момент с силой надавил на нужные точки. Парень от неожиданности вскрикнул и замотал головой. Но вскоре почувствовал, что боль постепенно отпускает. В глазах прояснилось, и дышать стало намного легче.

— Меня Олег зовут, — протянул он руку, — а боль и правда проходит.

— Меня Антон. А в этом нет ничего удивительного, просто я знаю, куда нужно надавить

Антона объявили победителем. К нему тут же подошел командующий, а следом за ним и весь командный состав. Пожимая руку, он с улыбкой сказал:

— Молодец, сынок, от всей души поздравляю тебя с победой. Красиво дрался. Порадовал старика. Надеюсь, и в будущем не раз еще порадуешь, прославляя наши доблестные десантные войска. Ну, а фамилия у тебя есть?

— Так точно, есть, младший сержант Ли.

— Как? Ли? — удивился командующий. — Но ведь это китайская фамилия, а ты, как я вижу, на китайца не похож, больше похож на цыгана, или ты носишь чужую фамилию?

— Никак нет, товарищ генерал, у меня действительно мать-цыганка, зато отец русский, они оба погибли в сорок втором году, когда мне еще и года не исполнилось. Я воспитывался у дедушки. Вот в его роду действительно были китайцы. И фамилия моя от дедушки, — и сделав небольшую паузу, с гордостью в голосе добавил, — я горжусь своим дедом и своей фамилией. Мой дед воевал еще в Гражданскую, закончил во Владивостоке. Потом прошел всю Отечественную, дойдя до Берлина, а закончил ее уже на востоке с японцами. С войны он вернулся полным кавалером ордена Славы. Он всегда носил свою фамилию с гордостью, а я продолжатель его рода, теперь мне предстоит не уронить чести и достоинства нашей фамилии. И я поступлю, так как завещал мне мой дед.

— Молодец, сынок, — похлопав по плечу, сказал командующий, — хорошо сказал, а самое главное правильно и гордо. В будущем поступай так же. Мы на то и защитники отечества, чтобы с честью защищать завоевания наших предков. Ты прости, сынок, я, засомневавшись в твоей фамилии, не хотел тебя обидеть. Просто твоя фамилия невольно заставила меня вспомнить, что во время войны у меня в полку служил боец в разведке по фамилии Ли. Вот он, действительно, похож был немного на китайца. Вот его частенько, кто не знал, задевали происхождением в унизительной форме. Но Ли, хоть и был небольшого роста, но задиристый, я вам скажу. А дрался как черт, верткий, и дрался всегда с достоинством. Ты с приветственным поклоном соперника чем-то его напоминаешь. И не только этим, стиль борьбы у тебя похож. Ну, это так к слову. У меня ведь в полку разные попадались люди. Были среди них и бывшие заключенные, прошедшие штрафбат. Многие из них пытались подшутить над его происхождением и ростом, но не все потом удавалось извиниться.

— Почему? — спросил вдруг кто-то из стоящих рядом офицеров.

— Как почему, да просто не успевал это сделать. Получал сразу же по зубам и на этом инцидент был исчерпан. Вы можете себе представить, что он при сравнительно небольшом росте и в возрасте пятидесяти лет, запросто одним ударом мог убить человека вдвое крупнее его.

— Да ну, не может быть, — послышались вокруг голоса недоверия.

— Что значит, не может быть? — начал заводиться Батя, — а ну садитесь все в круг, я сейчас вам расскажу, и вы поймете, что старый солдат не врет. Ты, победитель, садись рядом со мной. Слушай и мотай на ус.

Все присутствующие с удовольствием расположились на траве полукругом, готовые послушать очередную историю боевого генерала. А рассказывать он умел.

Возбуждаясь как мальчишка, он мог часами рассказывать историй из военной жизни. Старался в красках и подробностях донести до слушателей о подвигах его солдат. Но никогда не говорил о самом себе. Он утверждал, что на войне только солдат имеет право на награду за героизм, а командир просто выполняет свой долг военного. О себе он говорил всегда очень кратко, без лишних подробностей, и то только в случае крайней необходимости.

Зная его патологическое отвращение к лгунам, сослуживцы пользовались этим. Легким признаком недоверия, вынуждали командующего на очередной рассказ. Послушать его любили все. Из его рассказов можно было почерпнуть очень много полезного и интересного. Молодым всегда хотелось знать как можно больше о войне из уст непосредственного участника событий, а не только из книг или газет.

Когда все расселись, командующий продолжил:

— Это было, как сейчас помню, ближе к осени, конец августа или начало сентября сорок второго года. Мой полк в то время находился на Ленинградском фронте. Бои были жестокими, бывало, за одни сутки мы теряли почти треть личного состава. Порой доходило до того, что в бой вступали даже обозники и повара, я уже не говорю о штабных офицерах. Помню, нам нужно было взять одну высотку, за которой сразу же стояла небольшая деревенька. Нужно было лишить врага не только господствующей высоты, но и теплых квартир. Несколько наших атак фрицы отбили. Приказ нужно выполнять. Тогда я сам повел полк в атаку, собрав для этого весь резерв. В ту атаку шли все, кто в состоянии еще держать оружие, даже легкораненые. В роте разведки у меня служил боец по фамилии Ли. Но звали все его Снайпер. Он стрелял без оптического прицела лучше любого снайпера, попадая в цель с любого расстояния. Он своей стрельбой погасил пулеметные точки противника. Когда мы были уже у самых окопов, он бросил винтовку, заменив ее на автомат, догнал нас и бежал рядом со мной. Неся большие потери, мы все же ворвались в траншеи, перейдя в рукопашную. В пылу боя я не заметил, как сзади меня огромного роста фашист замахнулся винтовкой, держа ее за ствол. Ли вовремя заметил грозящую мне опасность и, прыгнув, сбил меня с ног. Таким образом, спасая меня от неминуемой гибели. Вы только представьте, если бы эта махина в полтора центнера весом ударила меня прикладом со всей силы, то я провалился бы в землю по самые ноздри, а вы бы сидели здесь и слушали совершенно другого генерала. Немец промахнулся, а Ли попытался пристрелить его из автомата, но у него по-видимому давно патрон перекосило. Тогда он отбросил автомат и пошел на фрица с голыми руками. Вот тут-то я увидел, как нельзя недооценивать противника. Недооценил его и фашист, за что поплатился своей жизнью. Увидев перед собой маленького человечка, а со стороны это казалось именно так. Вы только представьте для сравнения. Волков, — обратился Батя к своему телохранителю, — какой у тебя рост и вес?