Джек Вэнс - Золото и железо

Барч вытягивал шею, высматривая девушку в море инопланетных лиц. Впереди, шагах в пятидесяти, он наконец заметил Комейтк-Лелианр: «Эллен!» Она обернулась. Огромная багровая рука поднялась и заслонила ее лицо — спотыкаясь, девушка поднималась по желобу.

Справа открылся другой желоб — подруоды заорали, погоняя поток рабов в новом направлении.

Барч бросился вперед, расталкивая впереди идущих. Он видел, что Комейтк-Лелианр уже наполовину поднялась по коробчатому трапу. Подруод взревел, ударил его, выстрелил электрической змеей.

Рой Барч упал на колени — вокруг, наступая ему на руки и на ноги, теснились и торопились рабы.

Барч упрямо полз на четвереньках к левому трапу — и наткнулся на массивные ноги подруода. Охваченный безудержной яростью, Барч схватил эти ноги и дернул их на себя. Громадное багровое тело грохнулось на спину, электрическая плеть откатилась в грязь. Барч попытался поймать эту трубу, но не дотянулся. Вскочив на ноги, он со всех ног побежал к левому трапу и успел протиснуться в последнюю группу поднимавшихся по нему модоков.

Сзади раздавался хриплый визгливый рев. Оглянувшись на мгновение, Барч увидел толпу модоков, с воплями и смехом окруживших подруода и с размаха пинавших покрытую гибкими иглами голову.

Громыхая подошвами по металлическому переходу, на помощь упавшему надзирателю сбегались другие — сверкали молнии разрядов. Серые фигуры рабов послушно двинулись к барже. В грязи извивался и размахивал конечностями, как перевернутый на спину жук, багровый гигант.

Барч пробивался вперед: «Эллен!» Он схватил ее за предплечье: «Я уже думал, что потерял тебя».

Она взяла в руку его ладонь и крепко пожала ее. Сердце Барча сжалось от радости. Ему показалось даже, что ради этого момента стоило оказаться на кошмарной концентрационной планете.

За ним закрылись ворота. Баржа вздрогнула, поднялась в воздух и оставила за кормой загоны для разгруженных рабов.

Комейтк-Лелианр и Барч, успевший спрыгнуть на палубу в числе последних, облокотились на поручень. Девушка-лектванка обвела рукой открывшийся перед ними ландшафт: «Ну вот, полюбуйтесь на Магарак».

Панорама была необъятна и непостижима — ум отказывался как-либо ее истолковать. Барч скорее ощущал, нежели различал, полыхающие огни, гигантские движущиеся объекты, чудовищные формы. Вблизи огни казались пышущими горловинами печей — желтыми, оранжевыми, зеленовато-белыми, красными; на горизонте они мерцали и перемигивались подобно звездам.

Отовсюду доносился тяжелый рокочущий грохот, настолько всепроникающий, что уши привыкали к нему, как к неотъемлемому свойству планеты. В небе перемещались бесчисленные силуэты — длинные поворотные стрелы, кружившиеся высоко и над самой головой, черные механизмы, напоминавшие пауков и скользившие рывками по серебристым направляющим, баржи, летящие в разных направлениях на различных уровнях, то и дело вырывающиеся к облакам струи темного дыма. Под верхними, подвижными ярусами индустриального ада виднелись стационарные сооружения — грязновато-белые, зеленовато-серые, черные, оранжевые; вдоль стен порой тянулись едва заметные ряды полутемных окон, другие стены казались непроницаемо глухими. Между зданиями открывались темные провалы, в далекой глубине наполненные желтым или голубоватым тлением.

Барч поднял голову и посмотрел прямо вверх: в дымном, словно заляпанном сажей небе плыли низкие клубящиеся тучи: «Нынче день или ночь? Наверное, все-таки день».

Комейтк-Лелианр насмешливо поинтересовалась: «Как вам нравится Магарак?»

«Я чувствую себя муравьем в молотилке, — Барч повернулся кругом, вглядываясь в горизонт. — Как далеко простирается этот бедлам?».

«Скорее всего, мы находимся на континенте Кдоа, — предположила лектванка. — Это большой промышленный комплекс, протяженностью примерно восемь тысяч ваших километров».

«Восемь тысяч километров — вот этого?»

Комейтк-Лелианр кивнула: «Внизу, под землей — бараки, хозяйственные и продовольственные склады, ясли».

«Ясли? Для кого?»

«Для детей рабов. Рабов поощряют к размножению. Женщины стараются беременеть как можно чаще, чтобы не работать слишком тяжело. Из детей получаются наилучшие рабы — они не знают никакой другой жизни».

Барч молча провожал глазами проплывавшие мимо силуэты и огни Магарака.

«Вы все еще думаете, что вам удастся преодолеть — все это?» — лектванка указала кивком на ландшафт.

Барч покосился на нее с презрением: «А ты все еще думаешь, что я не попробую?»

«Нет, я думаю, что вы попробуете, — без всякого выражения отозвалась она. — Думаю, что вы закончите свои дни на решетке — там, где наказывают непокорных рабов».

Барч смотрел вниз, опираясь на поручень. Ниже, метрах в пятидесяти-шестидесяти, к ним приближалась другая баржа. Барч увидел шесть темных веретенообразных продольных балок, успел заметить мелькнувшие белыми пятнышками, повернувшиеся вверх лица. Встречная баржа исчезла под палубой.

За бортом открылась апатичная рябь свинцового моря — они летели над мрачной грязевой топью. Появилась длинная черная полоса, по мере приближения распавшаяся на отдельные элементы: группы людей, штабели рубленых каменных блоков, паукообразные подъемные краны. Строителей отгораживала от моря невысокая земляная плотина-перемычка; в глубоких ямах, сочащихся водой, рабочие, едва шевелившиеся, как полузамерзшие муравьи, возводили кладку из огромных камней.

«Вот этим вам придется заниматься», — блеклым тоном произнесла Комейтк-Лелианр.

Барч неподвижно смотрел вниз, в зловещие мокрые ямы: «А что делают женщины?»

«Им поручают какую-нибудь другую работу. Например, они могут обтесывать камни».

Мимо проплыла баржа, нагруженная гранитными блоками. Барч спросил: «Каким образом баржи держатся в воздухе? Клау пользуются здесь теми же устройствами, что и в своих звездолетах?»

«Скорее всего, — лектванку этот вопрос мало интересовал. — Принцип проекционной связности носит фундаментальный характер».

«Но такая баржа может покинуть планету?»

«Вероятно, — Комейтк-Лелианр заметила, что участок мелиорационного строительства остался за кормой. — Так или иначе, нас везут не сюда».

Позади пологой дугой тянулся в горизонт берег океана; впереди темнели смутные очертания гор. Быстро сгущались сумерки — где-то заходило скрывающееся за беспросветной пеленой туч солнце. «По-твоему, сколько еще мы будем лететь?» — спросил Барч.

Комейтк-Лелианр слегка нахмурилась: «Если горы впереди — Паламкум, значит, мы миновали берег Чульского моря, то есть мы на Кредбоне, а не на Кдоа. Насколько я помню, Ксольбоарское море — за этими горами».