Грег Иган - Заводная ракета

— Если все в этой комнате имеет отрицательную температуру, где нам тогда искать положительную? — спросила Ялда.

— На поверхности Солнца, — ответил Корнелио. — И у нас — в горящих минералах.

— Понятно. — Так как горящий минерал нагревал окружающие частицы, увеличивая их кинетическую энергию, движение истинной энергии будет направлено в противоположную сторону, к пламени. Есть ли в этом смысл? Корнелио предупредил ее, что более горячее тело будет передавать свою энергию более холодному только в том случае, если знаки обеих температур совпадают.

Впрочем, случай со смешанными знаками оказался не таким уж сложным для понимания. Система, обладающая положительной температурой, расширяет диапазон своих возможностей, приобретая энергию. А система с отрицательной температурой, наоборот, приобретает новые возможности за счет энергетических потерь . Если соединить их вместе, то никакого хитрого компромисса и не потребуется — каждый просто получает то, чего хочет. Обе системы могут увеличить свой объем в импульсном пространстве за счет одного и того же акта энергетического обмена.

Иными словами, любая система, обладающая отрицательной температурой, будет передавать свою истинную энергию любой системе с положительной температурой. Вот почему Корнелио посчитал нелишним заметить, что обычные тела «горячее бесконечности»; какой бы высокой ни была положительная температура пылающего солярита, прохладный ветерок, будучи «горячее бесконечности», всегда мог передать ему еще больше истинной энергии.

— Но откуда нам знать наверняка, что тело обладает именно положительной температурой, а не просто огромной отрицательной? — спросила Ялда. — Как нам отличить положительно горячее от «горячего» в общепринятом смысле?

— Свет, — ответил Корнелио. — Когда система свободно создает свет — не в ходе упорядоченного процесса, как это делают растения, а в хаосе горящего пламени, ее истинная энергия превращается в нечто новое, ранее не существовавшее, а это, в свою очередь, расширяет спектр ее возможностей. Это по сути и есть определение положительной температуры.

— Получается, что как только обычная система с отрицательной температурой начинает создавать свет, — предположила Ялда, — ее температура непременно поменяет знак? И по дороге перешагнет через бесконечность?

— Именно, — подтвердил Корнелио. — Стоит ей начать производить свет, и она будет потеряна для обычного мира.

Ялда не могла не бросить еще один взгляд на коллекцию энергетически нестабильных смесей, хранящихся в мастерской. Потолок над стеллажами до сих пор обнаруживал следы недавнего ремонта.

— В конечном счете, — объявил Корнелио, — все обращается в теплоту и свет. Помешать этому мы не в силах. Все, что мы можем сделать — это слегка замедлить превращение и попытаться извлечь из него пользу.

В итоге Ялда задержалась на химическом факультете до самых сумерек, после чего факультетский грузовик подбросил ее вместе с Корнелио и пятью его студентами до университетского городка. Пока они ехали по пыльной равнине, Корнелио объяснил, как давление газа может оставаться положительным при том, что его температура меняет знак, и конечным — когда температура переходит через бесконечность. Старый закон идеальных газов — произведение давления на объем пропорционально произведению температуры на количество вещества — отступал на задний план; он был неверен даже в отношении пламени самой обыкновенной лампы.

Кузов грузовика был открыт, и Ялда увидела, как с севера к ним приближается фиолетовый конец гремучей звезды, однако водитель запаниковал и резко ударил по тормозам, из-за чего машина накренилась и забуксовала. Когда грузовик остановился, единственное, что она смогла вспомнить — это вихрь цветов на фоне вращающейся чаши небосвода.

Пассажиры выбрались наружу, проверяя себя на предмет ранений, но, как вскоре выяснилось, никто не пострадал. Ялда продолжала сжимать в руках свои принадлежности для светозаписи; она проверила содержимое при свете звезд, но Корнелио упаковал его со всей тщательностью, и ни одна из колб, по-видимому, не пострадала. Она помогла нескольким студентам вытолкнуть грузовик на дорогу, не тратя времени на сожаления об упущенной возможности. Если так будет продолжаться и дальше, следующая гремучая звезда появится над Зевгмой уже через пару черед.

— Что они, по-твоему, из себя представляют? — спросила она, когда грузовик снова рванул вперед.

— Фрагменты большого взрыва, — ответил он. — Настолько далекого, что даже малейшей разницы в скорости осколков может быть достаточно, чтобы растянуть их прибытие на многие годы. Интуиция подсказывает, что более поздние фрагменты будут двигаться с меньшей скоростью.

— Любопытная идея. — Ялда благодарно постучала по коробке с подарком. — Будем надеяться, что скоро я смогу это проверить. — Получив четкое изображение светового шлейфа гремучей звезды в конкретный момент времени, она, вероятно, сможет измерить его асимметрию и, наконец-то, оценить скорость самого объекта.

Когда она добралась до города, было уже темно. В университете Ялда попрощалась с Корнелио, припрятала в оптической мастерской свое новое оснащение и в поисках Туллии не побоялась заглянуть в то крыло, где обитал Людовико. Но вокруг не было ни души. Скорее всего, Туллия собрала данные о гремучей звезде по пути домой или в клуб Соло.

В Соло Ялда встретила Дарию и Лидию; они хотя и не видели Туллию, зато убедили Ялду сыграть с ними в шесть костей. Ко всеобщему изумлению Ялда победила, и поэтому задержалась на вторую игру. На этот раз Лидия ее обошла, хотя победа была близка.

Теперь она чувствовала усталость, но решила, что будет не лишним заглянуть к Туллии на квартиру; было бы неплохо в общих чертах рассказать ей о своем путешествии в Ампутационный переулок. Через несколько черед Туллия собиралась отправиться на Бесподобную; вполне возможно, изобретение Корнелио ей бы тоже пригодилось.

Добравшись до квартиры, Ялда обнаружила, что завеса закрыта, хотя дверь была не заперта. Она несколько раз тихо позвала Туллию, но так и не дождалась ответа. Обычно Туллия не ложилась спать так рано, но если она все-таки задремала после тяжелого дня, было бы несправедливо ее разбудить.

Ялда повернулась и направилась было в сторону лестницы, но затем передумала; нет ничего плохого в том, чтобы тайком прокрасться в квартиру и проверить, что у Туллии все в порядке. Она вернулась, раздвинула завесу и вошла в квартиру.

Туллия лежала на полу у окна. Ялда позвала ее по имени, но ответа не последовало. Она подошла ближе и опустилась на колени, чтобы ее осмотреть; тело Туллии было лишено конечностей, а от кожи исходило странное свечение. На мгновение Ялда в панике вспомнила о своем дедушке, но затем поняла, что увиденные ей блики на самом деле были всего лишь искаженными отражениями цветов у нее над головой.