Кир Булычев - Чудеса в Гусляре. Рассказы

- Как же, слышал, - сказал мужчина. - В случае чего поможет тебе, тетя Нюша, стройматериалами.

- Если в пределах законности, помогу, - подтвердил Удалов.

Тетя Нюша чуть оттаяла.

- И шифер есть? - спросила она.

- И шифер, - сказал Удалов, хотя с шифером были трудности.

- А цветок не продается. Вы к моей соседке сходите. У нее герань чудесная.

- Герань у меня самого есть, - объяснил Удалов. - Три горшка.

- Да чего ты человека мучаешь, - сказал мужчина. - Продай ему цветок. Он не забудет.

- Не забуду, - сказал Удалов. - Вот этот красный цветок продайте. Сколько нужно - заплачу. Ведь не зря я по голове скалкой получил. Ведь тоже увечье. Пожаловаться можно.

- Жаловаться он имеет право, - сказал грузный мужчина. - У него шишка, не меньше, на затылке.

- Есть шишка.

- А ведь я, тетя Нюша, твое задание выполнял. Тебя защищал. - Грузному мужчине хотелось поскорее домой.

Тетя Нюша пригорюнилась.

- Вот, думала, помру, буду перед смертью цветком любоваться. Он у меня единственный, больше такого во всем городе нету. А кроме того, я к дочке собиралась съездить. В Архангельск. Дорога не дешевая.

- Дорогу оплачу, - сказал Удалов. - Сколько надо?

- Сто рублей, - произнесла бабушка и зажмурилась. Ждала, что скажет Удалов на такую наглость.

- Сто рублей нельзя, - ответил Удалов.

- Тетя Нюша, постыдись, - произнес сосед.

- Лучше я отсюда прямо в дежурную поликлинику, - сказал Удалов. - Пусть меня медицински освидетельствуют, что мне нанесены побои.

- Тридцать пять, и ни копейки меньше, - сбавила цену бабушка.

- Ой, ты же, тетя Нюша, самоубийца.

- Придется идти, - решил Удалов.

- А сколько дашь? - спросила быстро бабушка.

- Десять рублей дам.

- Десять мало. Десять один горшок стоит.

- А я горшок оставлю.

- А мне горшок без цветка не нужен.

- Двенадцать рублей - больше у меня денег с собой нету.

- А в поликлинику не пойдешь?

- Не пойду.

- А шифер достанешь?

- Постараюсь.

Тетя Нюша вздохнула:

- Бери, бог с тобой.

Удалов вытащил из кармана деньги. Хорошо еще, что захватил с собой. Отсчитал две пятерки, рубль и девяносто копеек мелочью. Тетя Нюша взяла с него обещание занести завтра гривенник, и Удалов обхватил пыльный тяжелый горшок.

Вышли во двор вместе с соседом. Сосед кутался в ватник, подбирал по-птичьи ноги в шлепанцах. Проводил Удалова до калитки, отворил ее. Бабушка загремела в сенях щеколдой.

- Послушай, - сказал грузный мужчина на прощанье, - ты про жену все врал. Почему двенадцать рублей за простой цветок отдал? Скажи, я никому ни слова.

- Да что там, - ответил Удалов, отклоняя головой ветви, чтобы не мешали смотреть вперед. - Все равно не поверите. На одной планете крупики дохнут. Их вылечить можно только этим цветком. Так что ко мне обратились за помощью.

- Ага, - сказал мужчина. - Вот это уже больше похоже на правду.

И когда Удалов уже отошел, ступая в лужи, он крикнул:

- А кто такие крупики?

- Не знаю! - крикнул в ответ Удалов. - Серые, говорят, пушистые, сидят под кустом.

- Наверное, кролики, - сказал мужчина.

- Может быть, - ответил Удалов и поспешил к дому, скользя по глине и прижимая к груди тяжелый горшок.

Пришелец ждал его возле дома, на улице, под деревом.

- Достал? - спросил он, выходя из тени. - Спасибо тебе огромного размера. Давай сюда. Домой я не мог. Твой жена пришел.

Удалов поставил горшок с цветком на землю.

- Не узнали там у себя, кто такие крупики? - спросил он.

- Нет, не успел, - ответил пришелец. - Такой трагедия. На нас с вами весь надежда.

Он принялся быстро обрывать с веток красные бутоны.

- А весь горшок брать не будете?

- С горшком мне сквозь пространственно-временной континуум не прорваться. Нет такая возможность.

- Я бы знал, сам оборвал. А скажите, крупики - это не белки?

- Нет. Я полетел. Большой спасибо. Знаете что, наш планета будет ставить вам один большой памятник. В три роста. Я уже делал фотографий. Вы идете сквозь дождь и буря, а в руке у вас красный цветок.

- Спасибо. Одна деталь только, если вы не возражаете. Понимаете, какая история получилась: я все свои деньги на этот цветок истратил, а мне завтра взносы платить.

- Ой, какой есть позор для наша планета! Конечно, все деньги я тебе давай. Совсем забыл. Вот, держи. Доллар. Три тысячи доллар.

- Да вы с ума сошли, - возразил Удалов. - На что мне доллары? Мне нужно двенадцать рублей. Точнее, одиннадцать рублей и девяносто копеек. Если считаете, что я много заплатил за цветок, сами понимаете - такая срочность. А красная цена ему - рубля четыре с горшком.

- Красный цена ему - сто миллион ваши рублей.

- Мне лишнего не надо. Мне хотя бы рублей восемь.

- Бери доллары, - суетился пришелец. - Другой деньги со мной нет. Через три года снова удачный положение планеты, и я приеду и тебе даю рублей. А сегодня бери доллар.

Удалов хотел было возразить, но пришелец сунул ему в руку пачку хрустящих бумажек, крикнул:

- Спасибо! Фотографий памятник привезу со следующий визит!

И исчез.

Удалов вздохнул и пошел домой.

Ксения ждала его, не ложилась спать. Она встретила его упреками и не дала раздеться, требовала, чтобы сознался, с кем ходил на свидание.

- Да не было никакого свидания, - сказал Удалов, думая при этом: «А может, крупики - это вовсе слоны или леопарды? Ведь неизвестно, под каким деревом этот серенький ушастенький сидит. Может, под баобабом?»

- Стоит из дому уйти, - волновалась Ксения, - тебя уж и след простыл.

- Не волнуйся, - ответил Удалов, все еще думая о крупиках.

- А что у тебя в руке? - спросила Ксения, глядя на пачку долларов.

- Это так, доллары.

Удалов протянул жене деньги.

- Дожили, - сказала Ксения и заплакала.

Если говорить о невезении, то мне ужасно, трагически не повезло. Если говорить о везении, то меня можно считать счастливчиком.

Не повезло мне в том, что уже на втором витке я понял, что придется садиться. Двигатель, беспокоивший меня уже давно, отказывал. И не может быть ничего хуже, чем отказавший двигатель, когда между тобой и домом распростерлась добрая половина Галактики.

Повезло мне, и сказочно повезло, в том, что на планете обнаружилась пригодная для дыхания атмосфера. А это вселяло надежду на то, что я когда-нибудь, если смогу исправить двигатель, вновь поднимусь в космос и увижу близких.

Лик планеты был страшно изуродован катаклизмами. Глубокие трещины разрывали ее кору, невероятной высоты пики и горные хребты поднимались над атмосферой, и вершины их овевались космическим холодом.

Но у меня не было времени спокойно изучать мое временное, а может быть, и постоянное пристанище. Для этого наступит свой час. Я был занят одним - найти удобное для посадки и по возможности безопасное место. И я нашел его на поверхности обширного плато и решил уже, что опущусь там на следующем витке, но именно в этот момент двигатель совсем отказал.