Джек Вэнс - Кларджес [Вечная жизнь, Эликсир жизни]

Утратив средоточие внимания, толпа лишилась стихийной слаженности побуждений и распалась на растерянные группы. На какой-то момент, однако, эти люди познали помешательство массового бунта и действовали сообща против существующего правопорядка. В новостях при описании этого события использовался заголовок «Извращенцы больше не прячутся?»

Кудеяр провел этот день в своей квартире в переулке Фариота, куда теперь вселился Винсент Роднэйв. Роднэйв похудел и смотрел на мир с выражением загнанного зверя.

Когда Кудеяр зашел в квартиру, Роднэйв обработал уже половину биотелеметрических микрофильмов. На стене висела крупномасштабная схема, утыканная булавками с ярко-красными головками — каждая булавка соответствовала местонахождению кельи, в которой тот или иной амарант содержал своих суррогатов. Кудеяр рассмотрел схему с мрачным удовлетворением.

«Скорее всего, эта карта, — сказал он Роднэйву, — опаснейший документ во всем мире».

«Я это понимаю», — отозвался Винсент Роднэйв. Он указал на окно: «В переулке постоянно ошивается палач. За квартирой внимательно наблюдают. Что, если они решат сюда ворваться?»

Кудеяр нахмурился, свернул схему в трубку и засунул ее за пазуху: «Продолжайте вычислять координаты. Если на этой неделе я смогу освободиться…»

«Освободиться? Вы где-то работаете?»

Кудеяр беззвучно рассмеялся: «Я работаю за трех человек. Эйвершем манкировал своими обязанностями. А я стараюсь быть незаменимым».

«Каким образом?»

«Прежде всего, укрепляя положение самого Аймиша. Он сдался, смирившись с тем, что останется аспирантом, пока за ним не придут палачи. Теперь он надеется, что проникнет в филу кандидатов. Мы посещаем всевозможные учреждения. Он напоминает о своем влиянии всеми возможными способами. Он выступает с речами, он защищает несправедливо обойденных продвижением по службе, он дает интервью представителями прессы и в целом ведет себя, как важная персона». Помолчав несколько секунд, Кудеяр задумчиво прибавил: «Кто знает? Может случиться и так, что Аймиш всех нас удивит».

Вернувшись в Трианвуд, Кудеяр направился прямо в апартаменты канцлера. Аймиш спал на диване. Кудеяр опустился в кресло.

Канцлер проснулся и сел, протирая глаза: «А, Гэйвин! Сегодня, кажется, праздник? Как идут дела в городе?»

Кудеяр ответил не сразу: «Я сказал бы, что дела идут из рук вон плохо».

«Почему?»

«В воздухе висит напряжение. Все волнуются. Текущий поток растрачивает энергию, но, когда потоку преграждает путь плотина, масса накопившейся воды становится опасной».

Аймиш почесал в затылке и зевнул.

«Город перенаселен, — продолжал Кудеяр. — Сегодня типичный горожанин не знает, куда себя деть, и бродит по улицам. Он не знает, зачем он это делает, но, тем не менее, бродит и бродит».

Аймиш нахмурился: «Вы изображаете типичного горожанина помрачневшей и усталой личностью».

«Таково мое намерение».

«Какая ерунда! — без обиняков выпалил Аймиш. — Кларджес не могли бы построить такие люди».

«Согласен. Но эпоха нашего величия прошла».

«О чем вы говорите? — воскликнул канцлер. — Наши организации никогда еще не работали так эффективно, мы никогда раньше не производили больше продукции с меньшими затратами, мы потребляем больше, чем когда-либо, но при этом создаем меньше отходов».

«И никогда еще паллиатории не были так переполнены», — напомнил Кудеяр.

«Я вижу, сегодня вы просто излучаете оптимизм».

Кудеяр заметил: «Иногда я не понимаю — зачем вообще стремиться к подъему? Зачем карабкаться вверх и становиться амарантом, если мир рушится перед нашими глазами?»

Аймиша такие рассуждения отчасти забавляли, но и тревожили тоже: «Просто у вас сегодня отвратительное настроение».

«Великий человек — талантливый канцлер — мог бы изменить будущее. Мог бы спасти Кларджес».

Аймиш тяжело поднялся на ноги и побрел к столу: «У вас в голове копошатся самые странные идеи. Наконец, — он улыбнулся, — я начинаю понимать, почему о вас ходят такие слухи».

Кудеяр поднял брови: «Слухи? Обо мне?»

«Да, о вас, — канцлер стоял у стола и смотрел на Кудеяра сверху вниз. — Мне приходилось слышать самые достопримечательные вещи».

«Что вы имеете в виду?»

«Говорят, за вами тянется черная тень. Говорят, что, где бы вы ни появились, происходят самые ужасные вещи».

Кудеяр крякнул: «Кому охота придумывать такую чепуху?»

«Ну, например, Каспару Джарвису, генеральному директору Коллегии Палачей».

«Генеральный директор занимается праздным распространением сплетен. А тем временем извращенцы и авгуры нависли, как топор палача, над всей нашей культурой».

Аймиш снова улыбнулся: «Помилуйте! На самом деле все это не так уж серьезно, не правда ли?»

Кудеяр поднял вопрос об авгурах в качестве страшилища, только для того, чтобы получить доступ к гардеробу канцлера — но теперь ему приходилось оправдывать эту шараду и защищать свои доводы.

Канцлер продолжал: «Извращенцы — неорганизованные хулиганы, психически неуравновешенные люди. Авгуры и пифии — блуждающие мыслями выше облака ходящего фантазеры, романтические идеалисты. По-настоящему опасные отбросы общества гнездятся в квартале Тысячи Воров на окраине Карневала».

Кудеяр покачал головой: «Этих мы хорошо знаем, они изолированы. Другие — рядом с нами: там, здесь, повсюду. Например, авгуры подкапываются незаметно, тихой сапой. Если им удастся заразить других своей основной идеей — убедить других в том, что Кларджес болен, что Кларджес нуждается в срочном исцелении — только тогда они будут довольны. Их цель состоит в постоянном приумножении числа авгуров».

Аймиш в замешательстве растирал лоб ладонью: «Но эта основная идея — именно то, о чем вы говорили пять минут тому назад! Получается, что вы сами — авгур из авгуров!»

«Может быть, это так, — согласился Кудеяр, — но мое решение проблемы носит не столь революционный характер, как многие предложения авгуров».

Аймиш не сдавался: «Всем и каждому известно, что мы живем в эпоху Золотого Века! Генеральный директор говорит, что…»

«Завтра вечером, — прервал его Кудеяр, — состоится собрание авгуров. Если вы придете на это собрание вместе со мной, вы своими глазами убедитесь в том, что происходит».

«Где они собираются?»

«В Карневале, во Дворце Откровений».

«В этом бедламе? И вы принимаете их всерьез?»

Кудеяр улыбнулся: «Приходите, сами увидите».

Карневал кишел людьми; бульвары и проспекты растекались плотными потоками разноцветных костюмов. Лица в масках и полумасках проплывали мимо, мгновенно растворяясь в толпе, мимолетные, как гаснущие искры металла в кузнице.