Вячеслав Пальман - Два шага маятника

Он все-таки вспомнил, что идет рабочий день, и никакие события не могут заслонить от них насущные дела.

- Будьте добры, халат, - сказал он секретарше. - Пора, друзья мои, за работу.

Карел Долли был молод, но преуспевал.

В нору нашего знакомства он представлял собой отличный образец современного ученого даже с внешней стороны. Лицо у него было несколько худощавое, ироническое, бледное более чем нужно в его возрасте; бледность подчеркивалась темными, почти черными волосами, которые он зачесывал назад. Надо сказать, что лежали они вполне прилично: чуть волнисто и вольно, отливая живым природным блеском. Девушки называли Карела, за глаза, конечно, довольно симпатичным и улыбались, вспоминая его мягкую, тихую речь. Он любил шутку и охотно отзывался на нее, смеялся тоже тихо, но как-то всем лицом сразу - и глазами, и губами, и даже бровями. Добавим, что девушки вообще не говорили о Кареле ничего плохого. Такая снисходительность станет понятной, если мы добавим, что Карел был все еще холост.

Когда у человека кабинетный образ жизни, а годы идут своим чередом, он, естественно, начинает полнеть. Карел Долли - приятное исключение из этого правила. У него завидная фигура. Он подтянут, даже, пожалуй, жилист. Любимая его игра - теннис, тут он, можно сказать, мастер. Что же касается силы и выносливости, то Карел, несомненно, мог постоять за себя. Читатель еще будет иметь возможность оценить силу Карела и его спортивную форму. Но главное качество нашего героя все-таки не внешность и даже не обаяние характера, а ум.

Поверьте пока на слово, это умный человек!

В двадцать лет он занимал должность, на которую обычно назначают умудренного опытом доктора наук. В двадцать девять Карел Долли был уже членом Национальной Академии Наук, с ним считались ученые с мировым именем. Для биологии, где каждая тема часто требует многолетнего исследования, молодые ученые просто находка: у них все впереди. А если учесть, что Карел занимался геронтологией - наукой о старении организма, то его молодость и его успехи были находкой вдвойне. Все считали, что от младшего Долли можно ждать много интересного. Он руководил лабораторией. Ходили слухи, что специалисты по гериатрии считают Карела Долли одним из самых способных учителей. Во всяком случае, они выслушивали его лекции с завидным вниманием, а посетив лабораторию Долли, проникались к нему еще большим уважением.

Молодость не мешала биологу Долли быть трезвым и строгим судьей своих коллег. Ученые собеседники даже побаивались его. Во время спора он буквально впивался в оппонента своими темными глазами, лицо его становилось напряженным, он жадно ловил каждое слово. Но если он уличал собеседника в подтасовке фактов или в нелепой гипотезе, куда исчезала его тактичность и доброжелательность! С убийственным сарказмом он развенчивал лжеученого, его глаза гневно блестели. Никакого компромисса в науке Карел не признавал. Более того, он считал, что если человек посвятил себя служению науке, то он должен забыть обо всем остальном.

Спустившись в лабораторию, Карел всецело погрузился в заботы, какими он жил последнее время Спросил у лаборантки:

- Как Эдит?

- Плохо, доктор. Уже три раза давали кислород. Расстройство дыхания, перебои сердца. Я вам звонила домой…

Крольчиха Эдит вот уже много дней задавала ему загадку за загадкой. Старушка очень хорошо вела себя после нескольких инъекций, повеселела, глаза у нее покраснели. Ее взлохмаченная, как и у всех старых животных, шерсть улеглась ровно, и ученый уже подумывал об успехе хемотерапии, но после нескольких обнадеживающих дней крольчиха сдала. Произошли какие-то непонятные изменения в деятельности ее организма, и надежды рухнули. Омоложения, на которое рассчитывал ученый, явно не получилось. А временный подъем сил… Это было не ново для врачебной практики и почти всегда сменялось опаснейшей депрессией.

Карел стоял и разглядывал бедную Эдит. Обидно и непонятно. Еще и еще раз он подумал о том, что биолог имеет дело не с машиной, а с теплокровным животным, чей сложнейший организм недостаточно изучен. Двадцать тысяч миллиардов клеток! Все они сцеплены между собой, взаимозависимы, не могут жить одна без другой. Даже легкое нарушение одного процесса неминуемо вызывает цепь последствий во многих других. Запутанный клубок явлений и следствий, над которым еще придется поработать.

Крольчиха лежала в углу клетки с закрытыми глазами и тяжело дышала. Казалось, она обречена.

Горячечное состояние неминуемо приведет животное к смерти. И тогда придется зачеркнуть весь длительный опыт, начать все сначала. А время не ждет… Что, если немедленно и решительно затормозить все процессы в организме, ослабить их, пригасить нервную деятельность? Кажется, это единственно верный ход. Иного нет.

Карел отдал распоряжение.

Пока лаборанты готовили ванну со льдом, биолог набросал на листе бумаги схему действия, подобрал медикаменты. Опыт продолжался. Теперь он шел по иному пути. Ученый отступал, но не сдавался.

- Наблюдайте за Эдит непрерывно. - распорядился Карел. - Если состояние животного хоть немного ухудшится, звоните мне сразу. Я буду наверху.

В кабинете он долго ходил из угла в угол, потом сел к столу и придвинул к себе несколько книг. Книги окружали его, сотни, много сотен умных, пытливых толстых и тонких книг, но больше всего книг без ответа на главный вопрос. Всё гипотезы, гипотезы и гипотезы, ни одного четкого вывода, ни одного конкретного решения во всем, что касается жизни и смерти организма. Неужели эта тайна непостижима для человеческого ума? Неужели никогда не проникнет разум в эту манящую область бытия, в святая святых природы?

Он читал долго, увлеченно. Затем придвинул стопку бумаги и стал писать. Телефон молчал. Значит там, внизу, ничего страшного не случилось. Пришлось отступить, ничего не поделаешь. Когда-то каждое такое отступление выводило его из равновесия и он готов был забросить все к черту. Но теперь… Сегодня он еще раз убедился, что омоложение организма методами хемотерапии невозможно. Но есть другие методы!

Домой он шел тоже пешком. Город Санта-Рок сиял разноцветными огнями.

Люди веселились, а у Карела настроение упало. Экая все же досада! Бесцельно потеряны долгие недели. Подвела Эдит, самая большая надежда… Ведь и до нее были сотни таких же попыток. Они принесли мелкие успехи, выяснили какие-то частности, даже позволили ввести в практику лечения несколько новых приемов. Конечно, и это польза, но если идти к цели столь медленными шагами, то не хватит и всей жизни… Видимо, лечение старости такими средствами, как химия, многого не даст. А что же даст?

Когда он пришел домой, уже стемнело. В маленькой гостиной стояла покойная тишина. Свет зажигать не хотелось. Карел уселся в кресло, забросил руки за голову и задумался.