Виктория Воробьева - Юнона

Пауза.

— Я зайду минут через десять.

— Что?! — крикнула Нэлл, уже не в силах сдерживаться.

— Он жив, — задумчиво ответил Том, — но все очень странно. Линда говорит, что формально он совершенно здоров. Сердце, легкие… все органы работают идеально. Но он не реагирует на внешние раздражители. Совсем.

— Кома? — быстро спросила Нэлл.

— Нет. И это самое странное. Он даже не спит. Линда сделала ему томограмму — его мозг проявляет такую же активность, как во время бодрствования. И не просто бодрствования — как во время интенсивной умственной работы. Но к окружающей обстановке эта работа не имеет никакого отношения.

Том помолчал, видимо, подбирая слова.

— Он не слышит громких звуков, не реагирует на боль. Такое ощущение, что его мозг отключили от тела и подключили куда-то еще. Собственно, это не ощущение. Помнишь черную пластину у него на затылке? По словам Линды, от нее вглубь черепа идут ветвящиеся углеродные нити. Линда говорит, что не может их вытащить, не убив Алекса на месте. Они, — Том так глубоко вздохнул, будто ему не хватало воздуха, — пронизывают изнутри весь мозг, возможно, подходят к каждому нейрону. Так что… Нэлл показалось, что у нее в желудке зашевелились ледяные змеи.

— Так что Алекса мы потеряли. Си-О таки осуществил контакт — своими методами и на своих условиях.

Новый отрывок из видеодневника, начало первого ночи.

Каюта снова была ярко освещена. Алекс сидел в ложементе и безудержно хохотал.

— Дорогие коллеги, у меня просто нет слов, — сквозь смех проговорил он. — Кто-то очень хочет продолжения банкета.

Нэлл с замиранием сердца осмотрела каюту. Ничего. Ни черных нейронов, свисающих с потолка, ни щупалец, выползающих из-под кровати. Алекс с заговорщическим видом прижал палец к губам, и Нэлл вдруг услышала его голос:

— Хочешь поговорить?

И, через паузу:

— Тебе не больно от моей лампы?

Алекс снова расхохотался, причем Нэлл почудились в его смехе истерические нотки.

— Ну, просто серенада Лунной долины, — пробормотал он.

— Хочешь поговорить? — опять повторил голос. — Тебе не больно от моей лампы?

Алекс, выбрался из ложемента, опустился на колени рядом со стоковым воздуховодом и громко спросил:

— А ты не будешь нападать на меня?

— А ты не будешь нападать на меня? — тут же откликнулся голос.

— Это такое «да»?

— Это такое «да»?

Зевелев встал на ноги и снова подошел к ложементу.

— На редкость упорный тип, — посмеиваясь, сказал он.

— Хочешь поговорить? Тебе не больно от моей лампы? — снова произнес голос.

Алекс картинно завел глаза к потолку.

— А ты не будешь нападать на меня? — продолжал голос. — Это такое «да»?

— Если честно, я в растерянности, дорогие коллеги, — сказал Зевелев, откидываясь в ложементе и прикрывая глаза. — Не знаю, как поступить. С одной стороны, наш общий друг уже полчаса ноет, рвется общаться, с другой — он здорово напугал меня вчера своей атакой. Не думаю, что я интересую его в качестве пищи, но…

Алекс замолчал, и в наступившей тишине снова прозвучало:

— Хочешь поговорить? Тебе не больно от моей лампы?

И, через паузу:

— А ты не будешь нападать на меня? Это такое «да»?

Алекс снова нервно расхохотался.

— Ну, хорошо. Хорошо! — громко сказал он, наконец. — Ты меня уговорил.

— Ну, хорошо. Хорошо! Ты меня уговорил, — тут же его голосом отозвался Си-О.

Алекс открыл глаза и посмотрел на визор.

— Возможно, я совершаю ошибку, — глубоко вздохнув, произнес он, — но сказав А, надо говорить и Б, не так ли?

И он протянул руку к инфракрасной лампе, стоящей на полочке рядом с бутылкой Клейна.

Последняя видеозапись началась через пять минут после того, как закончилась предыдущая. Алекс, уже в очках, стоял посреди каюты и смотрел, как из стокового воздуховода одна за другой по-змеиному выскальзывают гибкие черные ленты.

— Но предупреждаю, солнце мое, — сказал он. — Еще одна атака — и больше я на твои уговоры не куплюсь.

— Но предупреждаю, солнце мое. Еще одна атака — и больше я на твои уговоры не куплюсь, — как обычно, его голосом отозвался Си-О.

Ленты (или змеи?) текли и текли, расходились в разные стороны, скользили по стенам, по потолку, тянулись друг к другу через всю каюту. Их было много, гораздо больше, чем в прошлую ночь. Нэлл смотрела, как завороженная, как некоторые из них стекаются к ложементу и собираются там в уже знакомый нейроноподобный ком, а другие вытягиваются в нити и переплетаются в некое подобие сети, отрезающей Алексу путь к двери.

— Си-О, — сказал Алекс спустя несколько минут, и голос его дрогнул. — Ты что, решил меня не выпускать отсюда?

— Хочешь поговорить? — неожиданно отозвался «нейрон».

Алекс еще раз оглянулся. Сеть между ним и дверью была явной и недвусмысленной.

— Мы так не договаривались, — пробормотал он.

— Хочешь поговорить? — повторил Си-О.

Алекс глубоко вздохнул. Нэлл подумала, что он неплохо держится. Она бы на его месте уже давно верещала бы от ужаса.

— Да, хочу. Давай поговорим, — наконец, сказал он.

— Да, хочу. Давай поговорим, — отозвался голос, и в ту же секунду угольный «нейрон» плавно скользнул к Алексу.

Это случилось за долю секунды — Алекс отшатнулся назад, вскидывая руку в бесполезном защитном жесте, черный ком налетел на его раскрытую ладонь, поглотил ее, как капля воды поглощает песчинку, и разом остановился.

— Чего ты хочешь? — мягко спросил Си-О.

— Хороший вопрос, — выдавил Алекс. — А ты?

Нэлл не видела выражения его лица, скрытого очками, видела только плотно сжатые губы.

— Тебе не больно от моей лампы?

Губы искривились, и Нэлл подумала, что Алекс сейчас снова истерически заржет.

— Нет, мне не больно, — сказал Зевелев. — Ты очень приятный на ощупь.

«Нейрон» стек с его ладони, отпуская ее, и Алекс поднес руку к очкам. Никаких явных повреждений на ней не было.

— И что дальше? — спросил Алекс, пошевелив пальцами.

— И что дальше? — эхом отозвался «нейрон».

Он выпустил из себя щупальце, раскрывшееся на конце маленькой Коммуникационной Щеткой, и потянулся им к Алексу, явно стремясь дотронуться до его лба.

— Не надо, — сказал Алекс, отводя голову назад.

— Нет, мне не больно. Ты очень приятный на ощупь, — невпопад сообщил Си-О.

— Я тебе верю. Но все равно не надо.

— Хочешь поговорить?

— Мы можем говорить словами. У тебя уже неплохо получается.

— Хочешь поговорить? — гнул свое «нейрон».

Алекс глубоко вздохнул.

— Я не знаю. Дай мне подумать.

«Нейрон» втянул в себя Коммуникационную Щетку и повис в полуметре от Алекса, почти не шевелясь. Но там, за спиной у Алекса, движение продолжалось. Нэлл увидела, что на одной из толстых нитей-щупалец проклюнулся и вытянулся отросток, заканчивающийся чем-то вроде маленького бутона с шипом на конце.