Виктория Воробьева - Юнона

Следующим утром они говорили об этом с Марикой, сидя за столиком в кают-компании.

— Я вообще не понимаю твоих проблем, — жизнерадостно сообщила биолог. — Ну, нашли мы мягкую белую бумажку — почему бы не выстлать ею гнездо? Почему бы не использовать то, что вы обнаружили, на благо нашей собственной цивилизации?

— Угу. Почему бы тараканам не построить свой город в системном блоке? Тепло, темно, хорошо, щели такие уютные…

— Ну да, — Марика сделала вид, что не заметила сарказма. — С точки зрения тараканов это самый разумный подход. Они все равно не в состоянии понять, что такое компьютеры. А когда будут в состоянии понять — они сами их создадут.

— С точки зрения тараканов — может быть, — Нэлл отхлебнула кофе и чуть не поперхнулась — такой он был горячий. — Но мы вроде как разумные существа, не? И нам нужна истина, а не…

Марика издала невнятный звук и уставилась куда-то поверх нэллиного плеча. Живо обернувшись, та увидела Алекса Зевелева, стоящего в дверях. Алекс слабо улыбался, короткие влажные волосы ежиком стояли у него надо лбом.

— Ну, привет, друзья мои, — тихо сказал он.

Марика вскочила на ноги.

— Алекс?

Он с трудом сглотнул.

— На этот раз это действительно я.

Он отклеился от стены и сделал несколько неуверенных шагов к раздаточному лотку. Марика поймала его на полпути — схватила за плечи, жадно заглянула в лицо.

— Ты, камикадзе хренов, ты хоть живой? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Я зверски хочу есть, я дико хочу спать и, дамы, я чертовски рад вас видеть.

— Сядь! — крикнула Марика, пододвигая к нему стул. — Ты же сейчас свалишься! Тебе в медотсек надо, а не по коридорам разгуливать!

Алекс сел, точнее, рухнул на стул и потер лицо руками.

— Да нет, все нормально, — сказал он. — Просто я три дня не ел и почти не спал. Крыша едет.

— Так, сейчас что-нибудь придумаем, — пробормотала Марика, колдуя над раздаточным лотком, и через полминуты поставила перед ним стакан с витаминным коктейлем. Алекс выпил его долгими глотками.

— Есть тебе пока нельзя, разве что немного овсяного пюре… Или рисового? Сейчас придет Мелисса, я ее загружу.

— Марика, — произнес Алекс и улыбнулся. — Успокойся. Я не умираю.

А потом дверь открылась снова, и Зевелева подбросило, как пружиной.

— Макс! — крикнул он. — Сукин ты сын! Я тебе морду набью! Что ты вытворял, а?

Гринберг на пару секунд застыл в дверях. Его бледное измученное лицо дрогнуло, и он бросился к Алексу и порывисто обнял его.

— Лешка!

Тот счастливо засмеялся.

— А ты думал, кто? Чуть не спалил меня нахрен своим сварочным аппаратом!

Гринберг вздрогнул и осторожно повернул Алекса в руках, заглядывая ему за спину. На затылке у Зевелева по-прежнему чернела углеродная бабочка.

Лицо Макса окаменело.

— Да я это, я! — воскликнул Зевелев. — Черт подери, ну неужели нас можно спутать?

Он отпустил Макса и сказал уже тише:

— Хреново выглядишь.

— Эй, ковбой, — хмуро сказала Линда Экхарт, по-прежнему стоя в дверях. — Сразу после завтрака ко мне.

— Хорошо, — ответил Алекс, не оборачиваясь. Он вгляделся в Макса и быстро, торопливо заговорил по-русски.

Нэлл с усилием оторвала от них взгляд и сделала глоток уже подстывшего кофе. Марика снова села напротив, нервно разминая пальцы и явно прислушиваясь к их разговору. Лицо ее вдруг помрачнело.

— Линда! — обернувшись, позвала она.

Врач опустилась на соседний стул и открыла свой контейнер с завтраком. Нэлл подумала, что за последние пару недель она постарела лет на десять — лицо осунулось, от крыльев носа ко рту пролегли морщины, в волосах прибавилось седины.

— Все действительно настолько плохо? — с тревогой спросила Марика.

Линда ответила ей тяжелым сумрачным взглядом.

— Да.

— Вы об Алексе? — живо спросила Нэлл.

— Нет, мы о Максе, — ответила Марика.

Линда едва заметно отрицательно качнула головой.

Нэлл покосилась на Гринберга. Выглядел он и правда паршиво — исхудавшее лицо, изжелта серая кожа, под глазами — глубокие тени. Приглядевшись внимательнее, Нэлл заметила, что короткие волосы у него на висках потемнели от пота.

— А что с ним? — понизив голос, спросила она.

— То же, что и со всеми нами — красные нитевидные, — ответила Линда, и по тону ее Нэлл поняла, что подробностей она не услышит.

Красные нитевидные. За последние дни Нэлл почти забыла, что неизлечимо больна. Ее организм переносил сосуществование с экзобактериальным сообществом сравнительно легко — не тяжелее слабого хронического бронхита. Ежеутреннее откашливание превратилось в рутинную гигиеническую процедуру, покрасневшие ногти и волосы тоже не создавали неудобств. Наверно, она просто старалась не думать о том, что будет дальше. Что рано или поздно хрупкое равновесие будет нарушено, и они начнут умирать один за другим, как умирали крысы из пятой контрольной группы.

Нэлл еще раз покосилась на Макса. Русские сидели за пустым столом, стиснув друг другу руки, и молча смотрели друг на друга. Нэлл поспешно отвернулась, будто невольно увидела что-то очень личное. Совершенно непохожие внешне, они были сейчас похожи, как родные братья.

Вернувшись в каюту, Нэлл обнаружила в почте новое письмо от Майкла Бейкера.

— Кажется, Оукли разобрался, в чем причина косяков с модельными спектрами Точки, — говорил ее научный руководитель. — По крайней мере, он высказал гипотезу, которая все объясняет. По его мнению, Точка является единым квантовым объектом, поэтому для точного описания ее свойств нужно рассчитывать ее всю целиком. Когда мы рассчитываем волновую функцию части оболочки, мы теряем члены, соответствующие другим ее частям и взаимодействию между ними, что закономерно приводит к искажению итогового спектра и появлению в нем паразитных линий. Обрати внимание — чем больше площадь обсчитываемого куска, тем ближе его модельный спектр к спектру Четырнадцатой Точки.

Нэлл кивнула — она ожидала услышать что-то в этом роде.

— К сожалению, — с тяжким вздохом продолжил Майкл, — подобный расчет находится далеко за пределами наших технических возможностей. Оукли сказал, что нужной вычислительной мощности мы достигнем лет через сто, и это в лучшем случае. Похоже, мы откусили кусок, который не сможем проглотить.

Нэлл дослушала письмо до конца и задумалась, откинувшись в ложементе. Не сообщить ли Майклу ответ из конца задачника? Интересно было бы увидеть его реакцию… Но, с другой стороны, что это ему даст? Си-О был прав — любые слова о Точке давали только иллюзию понимания. Книги углеродных существ явно отличались от человеческих книг не видом и количеством используемых символов, а чем-то принципиально иным.

В наушнике звякнуло.