Данила Черезов - Сиреневый кристалл

Глава двенадцатая

...Сознание возвращается к нему постепенно. Впервые за последние несколько месяцев Клайд начинает снова ощущать окружающий мир не как музыкальный океан энергий, а как привычное для любого человеческого существа место в пространстве, где понятно и всегда одинаково течет время, и остальные материи так же находятся в стабильном состоянии. Возвращаются тактильные ощущения, такие удивительно-новые, уже успевшие стать непривычными. Клайд двигает пальцами и изумляется, как же ограниченно, оказывается, его тело. Память о проведенном в мире энергиков времени никуда не делась, и теперь вовсю идет адаптация понятий, чтобы хоть как-то перевести произошедшее с ним на язык человеческого сознания. Когда водоворот новых данных немного замедляется, Клайд пробует открыть глаза, и мир живых красок тотчас бросается ему навстречу. - Выключите весь свет! - слышит он знакомый голос. Кто это? Все вокруг погружается в блаженную темноту, и в голове возникает картинка, теплая и мягко обволакивающая разум, гасящая резкость цветов и приятно пахнущая положительной энергией. Потом все встает на свои места и Клайд вспоминает. Ворон. Тогда он улыбается, и проваливается в сон. Последнее, что он запоминает, это истончающийся на фоне схлопывающихся ворот милосердного забытья голос Ворона: - Ну вот, а вы все -- ночник, ночник, проснется и не поймет где он и что с ним... А он и так сразу ничего не понял, столько времени в чужой-то шкуре! Каково, когда всё вокруг наизнанку!? Перестраховщики...

* * *

Навадхаратха Кацман в свои тридцать пять лет чувствовал, что в жизни снова нужно срочно что-то менять. Продолжать дело своих уважаемых родителей он не хотел совершенно, огород воспринимал, как личного врага, и, когда родителей не стало, быстренько сбагрил с рук ненавистное наследство, а на полученные средства два года подряд жил, ни в чем себе не отказывая. Познакомился с компанией таких же лоботрясов, а потом, когда деньги в один прекрастный момент закончились, оказался перед сложной проблемой выживания. Его якобы друзья мгновенно испарились, наметив себе очередую богатую жертву, а сам Навадхаратха оказался никому не нужен и неинтересен. Конечно, приди он с покаянием к главе семьи, к которой принадлежали его родители, опусти пониже голову да посыпь ее пеплом -- и его бы приняли обратно с распростертыми объятиями, вот только из объятий этих один был дальше путь - снова огород, снова гидропонные оранжереи, снова удобрения и прополка сорняков. На это гордый предствитель семейства Кацман пойти не мог. А пошел он к своему школьному товарищу, Мише Делипу. Миша, закончив, как и все, школу, недолго оставался под бдительным родительским оком, он уехал в бывший шахтерский поселок на самом дальнем острове и прибился там к группе так называемых "черных копателей". Люди эти зарабатывали себе на жизнь, и порой очень неплохо, нелегальной добычей минералов. На нынешний день на Мирте немногие сохранившие свою первоначальную профессию шахтеры разрабатывали несколько небольших месторождений красивого облицовочного камня, и больше никаких официальных работ не проводилось. А вот неофициальных... Через десять лет Делип стал довольно серъезным поставщиком продукции ювелирам и камнерезам Островов, обеспечивая их красивыми кристаллами, друзами и глыбами поделочного камня. А чуть позже и вообще перебрался обратно в столицу, теперь уже просто занимаясь исключительно переговорами и торговлей, а продукцию поставляли люди, работавшие на него. И Навадхаратха, скрепя свое свободолюбивое сердце, тоже стал работать на Мишу Делипа. И знаете что? Вначале тяжело было, конечно, но затем втянулся, понравилось ему находить разноцветные камушки, и так бы, глядишь, и жизнь всю свою дальше бы прожил, вот только мучали его периодически воспоминания о том времени, когда молодой Кацман денег не считал совершенно, и почти каждое утро начиналось со знойной красоткой под боком и бутылкой хорошего сидра на тумбочке у кровати с шелковыми простынями... Вспоминать было приятно, хотя он и переосмыслил многое из происходившего тогда. И скучал "черный копатель" Навадхаратха Кацман по прежней разудалой своей жизни, извлекая из породы очередной кристалл, оценивая его стоимость, где даже на глазок выходило много -- скучал все больше и больше с каждым днем. Почти все, изготовляемое ювелирым цехом Мирты, шло буддистам, которые готовы были платить не глядя, не зная цену деньгам, которых у них, если честно, и не было. Но у них были технологии, а за эти технологии люди готовы были сделать все, что угодно. А уж потом, обменянные на изделия из камня, технологии начинали продаваться и покупаться, и обретали истинную стоимость в глазах и кошельках потомков земных шахтеров. Нынешний Король-Защитник правда, ратовал за отмену денежного эквивалента, предлагая перейти на бартерные отношения, но его пока мало кто слушал. И ковыряли камушки кацманы и делипы, и торговали полученными бесплатно от соседей по планете медикаментами, и наркотиками торговали, и собой. Все это было, но, говорят что по сравнению с тем, что происходило на Мирте в период земного правления, происходившее сейчас было просто детским садом. А вот как только шахты закрылись, и началась перестройка структуры общества подземных городов, тут и буддисты со своей помощью нарисовались, и еврейско-индуистская община окрепла и власть в свои руки взяла. Крепко держит -- не отпустит теперь...

Навадхаратхе хотелось многого, но он прекрастно понимал, что сидя в полуразвалившихся самодельных шахтах, ежеминутно норовящих обвалиться и замуровать непутевого отпрыска семейства Кацман, многого в жизни не добьется. С недавних пор, где-то полгода назад, начал Навадхаратха камушки красивые по карманам прятать, да потом в тайных схрон перетаскивать. За ним уже давно никто не следил, Миша Делип проникся увлеченностью школьного приятеля, и с удовольствием забирал все, что притаскивал ему Кацман. А Кацман теперь притаскивал ему отнюдь не все. Схрон пополнялся с каждым днем, и теперь оставалось только найти рынок сбыта, каким-то образом скрыв это от Делипа. Тот считал себя монополистом, и не так давно его телохранители сильно избили двух копателей, решивших сдуру продать какие-то образцы буддистам напрямую. Теперь бедняги в госпитале, и смогут ли они после продолжать свое нелегальное занятие -- вопрос большой.

Вчера Навадхаратха вечером тайком вернулся в столицу, ничего не сказав Делипу о своем приезде. В небольшом рюкзаке у него были спрятаны несколько килограмм отборнейших кристаллов, и он уже примерно представлял, что будет с ними делать. Два месяца назад он познакомился в сети с мастером-ювелиром, который, как Кацман решил после недолгого с ним общения, тоже устал от Мишиного ведения бизнеса, и хотел напрямую покупать камни у старателей. Продираясь сквозь хитросплетение намеков и недоговорок, обе стороны остались довольны предварительными переговорами, и теперь оставалось встретиться лично. А потом -- Навадхартаха был в этом уверен -- радужная беспечная жизнь снова широко распахнет перед ним свои двери, впустив в царство греха и удовольствий...