Михаил Гребенюк - Вестник далекой катастрофы

Самое главное, конечно, надо немедленно завести дружбу с профессором Стоуном. Этот яйцеголовый вышел из повиновения, как только узнал, что на Ивере будет сооружена отнюдь не обсерватория.

Да, если Стоун согласится, можно будет послать Мака Карригана ко всем чертям. Тогда Ральф Маори оседлает астероид и станет диктовать свою волю Земле. Эй, кто там смеет протестовать? Получите камушек на голову.

Еще кто желает? Никто не желает? В таком случае, Ральф Маори провозглашает себя верховным владыкой! Ральф Первый? Звучит!

Вошел Генри Шварц.

- Корабль совершил посадку, сэр. Командир корабля Роск Дилингер. Он просит вас навестить его.

Ральф Маори резко повернулся к Шварцу, сказал напыщенно:

- Мы здесь хозяева, Генри. Передайте Дилингеру, что я приглашаю его к себе. Приготовьтесь к встрече.

Нет, решительно, этого Стоуна необходимо привлечь на свою сторону, решительно…

Фил Карриган подошел к Рэндольфу Стоуну сразу, как только Билл Пренцлер закрыл за собой дверь «изолятора».

- Вы знали?

- Нет.

- Прошу вас, говорите правду!

- Если бы я знал заранее, то еще на Земле принял бы необходимые меры.

- Я совершенно растерялся, профессор, не знаю, кто враг, кто друг. Это так страшно - услышать о своем отце, что он…

Фил умолк. После всего, что ему стало известно, не хватало мужества выговорить это слово. Собственно, он даже не знал, какое слово применить к отцу. Подлец? Негодяй? Преступник? Сумасшедший?

Странно, как в семье миллиардера могло вырасти это невинное существо?

Удивительный плод принесло генеалогическое древо промышленников и финансистов. У парня были все данные, чтобы со временем стать неплохим ученым. Фил увлекался астрономией. Весь путь от Земли до Ивера он доверительно говорил о своей Мечте: отыскать на астероидах, в частности на Ивере, следы цивилизации гипотетической планеты Фаэтон, из осколков которой, как утверждали некоторые ученые, образовался пояс астероидов.

К сожалению, вместо научных поисков ему приходится бороться с кучкой обезумевших маньяков, исполняющих волю его отца.

У профессора Стоуна не было детей. Он женился, когда ему было двадцать два года, а его будущей жене Дженни - девятнадцать. Перед ним открывались блестящие перспективы. Его небольшая статья была опубликована самим великим Фейнманом. Фейнман, якобы, сказал по этому поводу: «В благоприятных условиях такие, как Стоун, становятся Планками и Эйнштейнами». Стоун отважился попытать свои силы на единой теории поля, которую не смог одолеть сам Эйнштейн. Молодость, здоровье, честолюбие и дьявольская работоспособность успешно двигали работу, и Рэндольф Стоун уже видел контуры теории. Дженни сказала, что они еще молоды и вполне могут повременить с продолжением рода: Рэндольф должен работать. Он согласился. Малодушно согласился.

Потом пришли страшные дни болезни. Дженни слегла… Рак.

Она умирала долго и мучительно. Стоун запустил работу. Все время проводил с умирающей. Он десятки раз заводил ее любимую пластинку - «Маленькую ночную серенаду» Моцарта… Сейчас у него не было сил слушать этот светлый и печальный мотив.

После смерти Дженни будто что-то надломилось в Стоуие. Единая теория поля была заброшена, работа лежала в самом дальнем ящике письменного стола.

Когда на его пути встретился Фил Карриган, ему стало не по себе. Он подумал, что у него мог быть такой взрослый сын. -…Ничего, Фил, ничего. Мы еще повоюем с тобой. Врагов и друзей узнают по делам.

Карриган-младший обмяк, устало присел на диван и смотрел на Стоуна печальными преданными глазами.

Профессор внезапно вскочил.

- Малыш, передатчики не были отключены… Маори и Пренцлер пытались поймать нас на удочку. Видел, как всполошил их приближающийся корабль?

Они не знали, кому он принадлежит. Значит, это может быть спасательная экспедиция? Мы с тобой должны бороться! Я надеюсь на твою помощь.

- Я сделаю все, профессор, что смогу.

Фил Карриган принялся разбирать свой лазерный пистолет. Стоун включил экраны обзора и долго смотрел на фиолетовые, скалы Ивера.

- Почему вы вообще связались с моим отцом? - вдруг вскинул голову Карриган-младший. - Вы же человек науки.

После смерти Дженни Рэндольф Стоун явно сдал. С большим трудом, без воодушевления написал несколько работ, что позволило ему утвердиться в университете.

Однако, не терпящий дельцов от науки Стоун однажды высказал в резкой форме все, что думал о своем декане. От него потребовали публичного извинения. Стоун послал декана ко всем чертям. Карьера преподавателя кончилась. Вскоре кончились и сбережения. Наступили черные дни.

Однажды в маленьком ресторанчике у бензоколонки Стоун встретил своего одноклассника Энгсли.

Профессор сидел в углу и пил тепленькое пойло, которое почему-то называлось «кофе по-шоферски». Энгсли зашел погреться, пока заправляли его машину. Стоун сразу узнал коротышку. Еще в школе Энгсли отличался деловыми талантами: менял то карандаш на тетрадь, то тетрадь на циркуль.

Теперь у другого проема стоял лучезарный, судя по всему преуспевающий Энгслн, за окном два парня в комбинезонах наводили лоск на дорогую машину Энгсли. Сам он брезгливо рассматривал незатейливую обстановку ресторанчика и его посетителей.

- Рэнди, неужели это ты? Или я ошибся?

- Хочешь что-нибудь поменять? - спросил не очень-то приветливо Стоун.

Он не испытывал уколов самолюбия при этом неизбежном сопоставлении: успех и неудача, богатство и бедность. Просто скучно говорить с такими, как Энгсли. Однако Энгсли уже подсел к столику и заговорил о том, что всегда говорят при встрече со знакомыми детства: как быстро течет время, как они «с тех пор» переменились. Потом Энгсли тактично сообщил о себе. Он имел хорошее место, у него были отличные перспективы, красавица жена, дети…

- Ну, а как ты, старина?

Абсолютно неожиданно для самого себя Рэндольф Стоун разоткровенничался, как обычно откровенничают с дорожными попутчиками, веря, что никогда с ними не встретятся и краснеть за признания не придется.

- Понимаю, старина, сочувствую, - закивал Энгсли. - Вообще, грустно…

Погоди, погоди, - вдруг заволновался он, - так ты тот самый Стоун, который, как уверяют, решил проблему единой теории поля?

Рэндольф Стоун впервые с момента встречи с интересом взглянул на собеседника.

- Собственно, откуда такая эрудиция?

- Я инженер, старина.

- Вот как? Мне почему-то казалось, что ты не в состоянии отличить бифштекс от редуктора.

Энгсли обиделся, но не подал вида.

- Слушай, Рэнди, плюнь на этих университетских чистюль. Я могу тебе помочь. Попытаюсь уговорить босса. Нам нужны мозги.

- Кто твой босс?

- Мак Карриган.

- Понятия не имею. Физик?