Лили Блек - Лента Мёбиуса

Девушка боялась дышать, чтобы не спугнуть неожиданную гостью. Бабочка словно вглядывалась в глаза девушки, пытаясь что-то понять. Потом, как бы с сожалением, взмахнула крыльями, выпуская из лапок палец, взлетела и исчезла в солнечном мареве, оставив только витающий над травой клочок тумана. «Они в самом деле — волшебные существа, обладающие магией! И так прекрасны!» — восторженно подумала Лия, опять откидываясь на спину и вглядываясь в облака. Но облачные сказки уже не сочинялись. Небо потемнело, недовольно хмурясь, сиреневое солнце укутывалось в облачный шарф. Собирался дождь.

Девушка вздохнула, поднимаясь. Жаль, что этот день уже заканчивается. Так хотелось продлить его. Она очень давно не отдыхала. Конечно, у волшебницы, владеющей лекарской магией, всегда много работы. Лия подобрала валяющуюся на траве сумку, выпрямилась, поправляя платье. Еще раз окинула прощальным взглядом луговое разнотравье. Заметив сорванный цветок, беспомощно поникший на примятой траве, подобрала его. Еще раз заглянула в золотистую сердцевинку, надеясь опять уловить сладкий аромат. Цветок не обманул ее ожиданий. Даже увядающий, он постарался, как мог.

Лию окутало запахом сладости, возвращая во времена беззаботного детства. Она улыбнулась, засовывая цветок за ухо. Подумала о том, что увезет его с собой, в свой Замок, там можно будет поместить цветок в солнечную амфору, которая сохранит его так, словно он только что сорван. И тогда можно будет в любое время вдыхать аромат-воспоминание.

Лия сунула два пальца в рот и свистнула. Резкий переливчатый магический свист заставил траву с шелестом пригнуться. Рядом с девушкой на траву ступил белоснежный конь, складывая за спиной крылья. Лия погладила его по мягкому прохладному носу, продолжая улыбаться. Она гордилась своим пегасом. По этому коню каждый признавал в ней волшебницу, ведь пегасы были выведены в Академии Волшебства, и каждый выпускник Академии получал в подарок коня, могущего облететь весь мир за один день. Больше ни у кого таких лошадей не было. Волшебники тщательно следили, чтобы эту их привилегию никто не нарушал.

Ловко вскочив на пегаса, девушка потрепала шелковистую гриву, подбирая поводья. Легонечко ударила босыми пятками бока коня, приказывая ему взлететь. Зашумели могучие крылья волшебного зверя, поднимающегося вверх. Сделав круг над лугом, конь направился к югу. Там, в Туманных Горах, находился Замок Лекарей, в котором жила Лия.

Лия Свенссон, психокоординатор «Аэлиты», аккуратно положила на стол шлем, недоуменно уставившись на цифры, бегущие по экрану компьютера системы Мир. Она была в полнейшей растерянности. Вход в Мир прошел абсолютно нормально, даже более того, никогда раньше не было такого легкого входа. В переходных шлюзах Мира не ощущалось головокружения и тошноты, обычно сопровождающих каждый вход. Однако что-то шло не так. Лия, как контролирующий психокоординатор, могла войти в Мир без наложения ложных воспоминаний, сохраняя знание о реальности. Но этого не произошло. Лия еще раз просмотрела данные своего входа, проверила введенные пароли. Все было абсолютно верным. Ошибки не было. Но ведь она попала в Мир не как координатор, а как обычный человек! Девушка потрясла головой, ероша стриженные волосы. Этого просто не могло быть! Система Мир — безотказна. Но Лия помнила, что только что она была не психокоординатором транспортного межпланетного корабля, а волшебницей, владеющей лекарской магией, и не тестировала Мир на возможный сбой в системе, а лежала на лугу, любуясь облаками.

Да еще и летала на какой-то крылатой лошади! Пегас, кажется… Это ж надо такое придумать!

Лия вспомнила, что в Мире не полагалось быть ни волшебникам, ни крылатым лошадям, ни Горам Тумана. В общем — ничего из того, о чем она так живо помнила. Она нахмурилась. Система Мир предназначена разработчиками для двух вещей — обучение колонистов во время полета и для продления жизни человека. Ведь что толку перевозить колонистов без системы Мир? Здоровые молодые люди, вылетающие с Земли, прибудут к планете дальнего космоса в лучшем случае людьми среднего возраста, морально истощенными длительным пребыванием в космосе. Вводить их в состояние анабиоза? Это, конечно, выход, но человеческий мозг продолжает работать даже при анабиозе. Любой нормальный человек, которому придется провести от двадцати до пятидесяти лет в анабиозе, просто сойдет с ума, не получая никаких внешних впечатлений, не имея возможности видеть, слышать, двигаться. Но существует Мир, в который может войти любой. Мир, в котором существуют люди. Мир, в котором они живут, как в настоящем мире. Вот эти колонисты, которые сейчас летят к Бетельгейзе, должны жить в Мире, максимально приближенном к их будущей планете, чтобы высадка не явилась для них неожиданностью.

Лия недовольно сморщилась, подумав о том, что Мир, в который она вошла, совершенно не напоминал Сартр. Одно сиреневое солнце чего стоило! Кроме того, она так и не смогла проконтролировать состояние колонистов, а также спящих членов экипажа. И это говорило о серьезном сбое в системе. Об очень серьезном сбое. Но ведь система никогда не сбоила! Все, чему учили Лию в Школе Психокоординаторов, рухнуло в течение двух часов, которые она провела в Мире. Оказывается, система может давать сбои, а психокоординаторы программируются ложными воспоминаниями, как и обычные люди. Вот только одного не знала молодой психокоординатор — как справляться с такими неполадками системы, считающейся непогрешимой. Она усмехнулась, вспомнив о том, что подзывала крылатую лошадь магическим свистом. Девушка никогда не умела свистеть.

Девушка ударила ладонью по шлему, бессильно подумав о том, что придется докладывать капитану о неудаче. А он и так не верит в ее профессиональные способности. Но другого выхода нет. Она поднялась, расстроенно глядя на переливающийся экран компьютера, пытаясь вспомнить, где же еще были такие перламутрово-радужные блики. Ах, да! Бабочка-фея в этом непонятном волшебном Мире!

Девушка покивала головой, выбрасывая ненужное воспоминание, и повернулась к двери.

Корабль встряхнуло, как налетевший на кочку мобиль. Лия беспомощно упала в кресло, растерянно вслушиваясь в разрывающий барабанные перепонки визг аварийных сирен. Наступившая вслед за этим тишина была еще более оглушающей. По всем помещениям корабля прозвучало сообщение Главного Компьютера. Ага, метеорит. Повреждение обшивки. Герметизация секций пять, девять и двадцать семь. Как — двадцать семь? Двадцать седьмая секция — продовольственный отсек! Лия выскочила из аппаратной Мира, опрокинув на бегу кресло.