Сергей Розвал - Невинные дела. Роман

- Но вы уверены, что она была положена?

- Уверен. Точнее, почти уверен…

- Отлично. Те, кто знает, кем, когда и как положены «сигары», конечно, сочтут, что это знаете и вы.

- Да что с того? - не понимал старик. - Сказать-то я все равно не смогу.

- А вам и не дадут сказать, - усмехнулся Слайтс. - Уж поверьте, судебные нравы я знаю. Как только эти господа почуют опасность, они вас на суд не допустят. Будьте спокойны, найдут предлог и причину - в юридическом крючкотворстве у нас есть гении! Вот у вас и будет объективное свидетельство, что изобретение Ундрича - афера. Тогда и обращайтесь в газеты. Если, конечно, вас согласятся напечатать, - снова усмехнулся Слайтс.

Так, по совету Билла Слайтса, профессор Эдвард Чьюз послал свою нашумевшую телеграмму в Медиану. Пробный шар оказался не слабее артиллерийского снаряда: он врезался в заботливо сооружаемое судьей Сайдахи и прокурором Айтчоком обвинение - и вся громада из пятнадцати тысяч страниц вдруг рухнула. Было от чего заболеть судье Сайдахи!

Катастрофа на аэродроме произошла в воскресенье, визит Уайтхэчу Чьюз нанес в понедельник, во вторник была послана телеграмма в Медиану, в среду Медианский процесс рассыпался - словом, события развивались довольно быстро. Но Чьюзы - отец и сын - испытывали тревогу: не упускают ли они время своей медлительностью? Это позволит Ундричу подготовиться и предпринять какой-нибудь маневр. Начиная свою аферу, мог же он предвидеть, что раньше или позже она провалится - как подготовился он к этому?

- Аферисты о провале меньше всего думают, - возражал отцу Эрнест. - Во всяком случае, они убеждены, что до провала успеют достаточно погреть руки. А потом можно и скрыться.

- И все-таки неясно, чего, собственно, этот мерзавец хотел добиться? - задумчиво говорил старик.

- Как чего? - удивился Эрнест. - Дауллоби прав: «Корпорация Лучистой Энергии» могла преспокойно получать заказы, субсидии, изготовлять свои прожекторы, это складывалось бы в арсеналы, время от времени производились бы эффектные испытания - и все было бы в порядке: Ундрич окружен ореолом славы великого изобретателя и неуклонно богатеет, предприниматели богатеют, президент, министры и генералы потрясают новым могущественным оружием, запугивают, шантажируют, разжигают военный психоз… Все нормально…

Было ясно, что не так-то просто будет добиться расследования и настоящего научного испытания «изобретения» Ундрича. Вот почему первое же обличительное выступление должно быть безупречным, - от первого впечатления зависит многое. А между тем в разоблачении все-таки оставалась слабая сторона: испытываемый самолет воспламенился! Объяснение этого при помощи второй, кем-то положенной «сигары» было не больше чем «рабочей гипотезой», как сказал Билл Слайтс.

Эдвард Чьюз по-прежнему считал, что одна «сигара» могла быть установлена еще на авиазаводе при постройке самолета. Эрнест отстаивал свое мнение: если Дауллоби устанавливал «сигару» у окна, значит, лучи Ундрича не настолько жестки, чтобы проникнуть внутрь самолета. Установленная же снаружи «сигара» могла быть замечена Уайтхэчем. Спокойнее было доверить положить «сигару» после приемки самолета комиссией. Легче всего это было сделать механику, который мог положить «сигару» в последний момент у хвоста, в месте, доступном для лучей с земли.

После некоторых колебаний было решено произвести разведку. Друг Эрнеста, инженер Джильберт Райч, единственный, кроме Слайтса, кого Чьюзы посвятили в секрет, побывал на аэродроме и узнал фамилию механика самолета. Во вторник Эрнест Чьюз и Райч нанесли визит механику Густаву Трейблу. Это был человек средних лет с невыразительной физиономией. Есть лица, по которым как будто тяжелый каток прогулялся, все сравнял, все обезличил, только каким-то чудом оставил нос да губы, впрочем, основательно расплющив и их. Но даже и на пустынном лице Трейбла появилось удивление, когда он услышал фамилию гостя. Он засуетился, придвинул гостям стулья, закрыл дверь в соседнюю комнату, откуда слышались детские голоса и смех, предварительно крикнув: «Магда! Уйми ребятишек!», подсел к столу и, постаравшись изобразить на лице внимание, сказал:

- Рад служить… Чем могу быть полезен?

Разговор приходилось начинать издалека. Эрнест спросил, был ли исправен самолет, с которым производилось испытание.

- Будьте уверены! - сказал Трейбл. - Свою специальность знаю.

- Скажите, а с майором Дауллоби вы хорошо знакомы? - спросил Эрнест. - Приходилось и раньше с ним работать?

- Доводилось… Замечательный летчик…

- Вы и в Медиане были с ним, когда производилось первое испытание?

Трейбл на мгновение замешкался, но затем быстро сказал:

- Да, я летал и в Медиану.

- Скажите, майор никогда не высказывал каких-нибудь сомнений по поводу результатов испытания?

- Не приходилось слышать…

- А как вы объясните, что на майоре загорелся костюм?

- Да инженер Ундрич объяснил же… Неисправность прожектора…

- А вы сами что думаете?

- Откуда мне знать? Это уже не моя специальность…

- Да, понятно, - согласился Эрнест Чьюз. - Но вот что, господин Трейбл, специальности у нас разные, люди мы разные, но все мы дети одной страны, мы любим ее, хотим ей блага. Вы понимаете, какое значение для нее имеет такое изобретение… Но, знаете ли, этот несчастный случай с майором вызвал у нас кое-какие сомнения. Вы понимаете?

Трейбл молчал.

- Так вот, может быть, вы что-нибудь знаете… Вы оказали бы родине услугу, если бы…

- Ничего я не знаю… - сказал Трейбл. - Откуда мне знать? Государственный секрет…

- Так. Значит, ничего? - Эрнест помолчал. Молчал и Трейбл. Эрнест, а за ним и Райч поднялись. - Ну что ж, простите за беспокойство… - Гости поклонились и направились к выходу.

Трейбл провожал их. В передней он вдруг сказал:

- Подождите, господа… Может, вы дадите мне время подумать?

- Значит, все-таки есть что сообщить? - спросил Эрнест.

- Может быть… Но поймите, господа, мне могут грозить неприятности. Человек я маленький, семейный, без средств. А вдруг придется скрыться… Без помощи не обойтись…

- Можете рассчитывать на нас…

- Благодарю вас. Я подумаю. Завтра в это же время…

- Очень просил бы не откладывать, - сказал Эрнест. - Каждая минута дорога…

- Простите, не могу так вдруг… Надо обдумать… С женой посоветоваться…

- Вряд ли стоит ее вмешивать… - возразил Эрнест.

- Не беспокойтесь, я понимаю, что можно, а чего нельзя сказать. Все-таки расплачиваться за мое решение придется ей и детишкам.

- Я сказал: мы поможем.