Сергей Розвал - Невинные дела. Роман

Доктор медицины Паулери поддержал мнение профессора Брусберга.

- Генерал Реминдол, - сказал доктор, - известен как крупный военный специалист и, будь он в нормальном состоянии, он, конечно, не мог бы вообразить, что многомиллионная страна с огромной территорией молниеносно оккупирована нашими войсками. Между тем он даже готов был лететь за океан, чтобы принимать парад мнимых войск. Явные доказательства помешательства.

- Нисколько! - горячо возразил доцент Дексли. - Могли же материалы о молниеносной оккупации напечатать в «Рекорде сенсаций», а там весьма опытные специалисты по военным и политическим вопросам, авторы солидных обзоров. И, как видите, никого из нас не приглашали для обследования их душевного состояния.

- Кроме того, вы забываете, - вступил в спор профессор Наутемберленд, - что три сотни членов ордена «Свободных атомоносцев» с большой охотой вызвались последовать за генералом Реминдолом. Угодно ли вам и их объявить сумасшедшими?

- Я бы остерегся, - иронически возразил Дексли. - Мне жизнь еще не надоела…

Ученый совет довольно единодушно засмеялся.

- Наконец, господа, - возвысил голос профессор Челмэджер, - нам пришлось бы признать сумасшедшими и многих наших уважаемых сенаторов. Я считаю бестактным называть здесь фамилии, но вы вспомните, что многие из сенаторов публично высказались в том смысле, что достаточно сбросить одну-две атомные бомбы - и победа обеспечена.

Мнение противников диагноза «признать сумасшедшим» начинало явно перевешивать. Профессор Брусберг, однако, попытался защищаться, но на этот раз его выступление оказалось просто смехотворным.

- Но, господа, - сказал он раздраженно, - обратите внимание на то, что разоблачительные материалы, опубликованные профессором Чьюзом, довольно правдоподобны. Военный министр, вместо действительной обороны поддерживающий дутое военное изобретение, - не является ли это до некоторой степени… э-э-э… как бы сказать, признаком сумасшествия?

Раздался дружный хохот.

- Но-но-но, профессор, - воскликнул, смеясь, Челмэджер, - вы это, конечно, несерьезно! Не забывайте, что это изобретение принесло хорошую прибыль.

- Слава богу, медицина не обязывает нас признавать бизнесмена сумасшедшим только потому, что он нашел остроумно-доходный бизнес, - в негодовании сказал доктор Паулери, который до этого поддерживал профессора Брусберга.

Это решило исход спора. Генерал Реминдол был признан нормальным человеком, но вследствие переутомления с несколько повышенной реакцией. Был рекомендован отдых, с целью чего, а также для клинического наблюдения решено было положить генерала в лечебницу профессора Челмэджера, в отделение для страдающих легким видом неврастении.

Если вначале удивительные похождения генерала Реминдола произошли в довольно узком кругу пожарников и врачей-психиатров, то теперь блистательное появление «легкого неврастеника» среди сотен орущих «атомоносцев», их стремительный набег во главе с генералом на аэродром и настоятельное требование подать самолеты под заокеанскую прогулку в Коммунистическую державу были совершены с тем сумасшедше-грандиозным размахом, какой не в состоянии было прикрыть даже дружное молчание газет.

Президентом Бурманом владели сложные и противоречивые чувства. В первые дни исчезновения Реминдола он был доволен тем, что получал отсрочку вопрос об атомной бомбе, - вопрос, который он никак не мог решить с полной гарантией успеха и личной безопасности для себя.

Что касается обвинений в том, что генерала похитили коммунисты, то президент, конечно, понимал закономерность этих обвинений: если бы солнечное затмение приносило ущерб, следовало бы обвинить в нем коммунистов.

Когда в реке был найден мундир генерала, президента на момент охватила радость: вдруг главный соперник на предстоящих выборах исчез окончательно? Но сейчас же появилось опасение, что теперь придется самому разделываться за авантюру Ундрича, вдохновленную Реминдолом. И, наконец, когда раскрылась истинная причина временного исчезновения Реминдола, президент попросту растерялся. Как, в его правительстве был сумасшедший министр: он мог бы натворить что угодно, а отвечать пришлось бы ему, Бурману!

Больше всего боялся господин Бурман, как бы генерал Реминдол не выздоровел. И когда слухи о похождениях генерала вылезли наружу, президент решил, что было бы глупо не использовать их. Если даже генерал и вернется к нормальному состоянию, вряд ли избиратели согласятся отдать голоса бывшему сумасшедшему. Вот почему на одной из пресс-конференций господин Бурман, сделав печальное лицо, выразил сожаление по тому поводу, что в публику просочились сильно преувеличенные слухи о болезненном состоянии генерала Реминдола. Для опровержения их президент прочитал журналистам успокоительный бюллетень о здоровье генерала, где сообщалось о легком нервном потрясении, вызванном переутомлением. Но тот факт, что бюллетень был подписан знаменитым психиатром профессором Челмэджером, а сам пациент находился в его лечебнице, не оставлял сомнений в характере заболевания. Вскоре это стало еще яснее: заявление Бурмана приоткрыли ворота в плотине, сдерживавшей газетную информацию, и теперь она хлынула бурным потоком. Газеты наконец сообщили, как министр в страхе бегал от пожарной машины и как без всякого страха собирался лететь за океан.

Советник Докпуллера, профессор Ферн, был взбешен таким поворотом дела. Он понимал, что это подводная мина Бурмана. Сумасшествие Реминдола вызвало раздражение господина Докпуллера: генерал посмел подвести его. Сообщение же печати о том, как генерал угодил в пункт «Скорой психиатрической помощи», вызвало у господина Докпуллера редкую для него вспышку гнева. Ферну пришлось пережить очень неприятные минуты.

- Вы безумней его! - в раздражении бросил своему советнику господин Докпуллер. - Он еще может прийти в себя. Но после скандала в газетах что в нем толку?

Ферн чувствовал себя виноватым. В самом деле, как он прозевал, как не сумел заранее заткнуть рот газетам? Ведь в его распоряжении все необходимые средства: господин Докпуллер в эти мелочи не вмешивался и ни в чем не ограничивал своего премьера.

Но вместе с тем Ферн убедился, что господин Докпуллер не оставил своих надежд, связанных с Реминдолом. О, если бы он выздоровел, все было бы списано! Ферн решился увидеться с профессором Челмэджером.

Свидание состоялось в лечебнице профессора, в его кабинете. Ферн интересовался прогнозом, подчеркнув, что господин Докпуллер не сомневается в искусстве профессора Челмэджера.