О З - Отморозки 2 Земляной Орлов (СИ)

- Куда лезешь, дрогун?! Ни стыда, ни совести: людей готов давить!..

- Драгун? - удивленно завертела головой Александра. - Где?

Потом они оба весело смеялись, когда Сталин объяснил, что возниц тяжелых дрог в Тифлисе, да и на Кавказе вообще называют 'дрогунами'.

Сашеньку очень интересовал Сталин. Нет, не как мужчина, хотя она и не отказалась бы выяснить: насколько Великий Вождь был велик в постели? Но это, разумеется, не являлось главным. Александра, знавшая о Сталине лишь по учебникам истории да немногим рассказам Бориса и Глеба, буквально сгорала от любопытства, пытаясь понять: что это за человек? Какой он? Жестокий? Но Сашенька, хорошо знала своего отца, которого очень любила, несмотря ни на что. Так тот по жестокости, пожалуй, мог бы и Гитлера за пояс заткнуть. Если бы у него возможностей побольше в свое время оказалось - мог бы каким-нибудь диктатором стать. А человеком он, все-таки был не самым плохим. Как-то раз, слегка приняв на грудь он даже объяснял дочери, что жестокость его - вынужденная. 'Пойми, Сашка: тут если ты не съешь - тебя съедят! - грустно говорил отец и, то гладил дочь по голове, то начинал совать ей деньги и какие-то подарки. - Я ж не волком уродился, но если вокруг - одни волки, так хошь - не хошь, а на луну завоешь...'

Вспоминая об этом разговоре, Александре все сильнее и сильнее хотелось разобраться в Сталине. Насколько правда то, что писали и говорили об этом человеке?

Сталину же импонировало внимание молодой красавицы, в которой он инстинктивно ощущал некую 'особость', которая так сильно удивляла, хотя и слегка нервировала его в Анненкове и Львове. Поэтому он охотно проводил время с Александрой, в свою очередь пытаясь понять и разгадать эту странную, как-то совсем не похожую на своих сверстниц девушку.

Чтобы Сашенька больше не подвергалась опасности попасть под какой-нибудь транспорт, они взяли фаэтон, который завез их на Святую гору. Вид с Мтацминда покорил Александру, а то, что рядом стоял Сталин и пояснял ей что она видит, легко называя районы, улицы, особо известные здания.

Они побывали на могиле Грибоедова и осмотрели монастырь Святого Давида, в котором Сталин венчался со своей супругой Като Сванидзе. И тут Александра снова попалась на сходстве слов в разных языках. Когда Сталин рассказывал о своем браке, и о том, что венчался он под вымышленной фамилией Галиашвили, он невольно сбился грузинский и назвал жену 'меугле' .

- Маугли? - удивилась Сашенька. - Вашу жену звали 'лягушонок'?! Так вы же - Иван-царевич!

Иосиф Виссарионович ничего не понял, но Александра пересказала ему в сжатом варианте историю Киплинга, а тот в свою очередь, пояснил, что 'меугле' и 'маугли' - хоть и похожие, но все-таки разные слова.

- Пойдем вниз, - предложил Сталин. - Я еще не показал тебе наши театры, нашу семинарию, наш Авлабар .

Та согласилась, но потребовала показать ей еще и кинто. Правда, об этих уличных разносчиках-торговцах она знала только по телеспектаклю 'Ханума' и анекдоту: 'Встречаются два тифлисских кинто, и один говорит другому: - Нет, кацо, ты не прав...', так что по пути вниз, Сталин принялся рассказывать ей все, что только знал и слышал об этих своеобразных коробейниках, со своим фольклором, правилами и обычаями...

- ...А еще они кричат 'Риб-рибо, риб-рибо!'

- И что это значит?

- Не догадываешься? - Сталин весело прищурился.

- Я теперь боюсь догадываться, - призналась Сашенька. - А то я уже тут и драгунов искала, и жену твою 'мауглей' обозвала...

Сами того не замечая они как-то легко перешли на 'ты'. Иосиф Виссарионович засмеялся:

- Ну на этот раз все очень просто. И очень похоже. 'Риб-рибо' - просто 'свежая рыба'.

Сашенька снова засмеялась. Ей стало как-то очень легко и свободно. И никакой он не страшный, и уж тем более - не палач, хотя даже Борька и Глебка намекали, что...

Додумать она не успела. Шедшие им навстречу трое каких-то мужчин в потрепанной старой одежде внезапно остановились. Передний усмехнулся, показав из-под усов остатки зубов и что-то сказал. Сталин ощутимо напрягся и ответил тоже непонятно, но явно резко и даже грубо. И тогда гнилозубый откинул полу своей одежды - Александра не помнила, как она называется, и потащил из кармана здоровенный револьвер.

Дальше Саша действовала на автомате, как вдолбили в нее Анненков и Львов на многочисленных тренировках. Она мгновенно упала вбок, одновременно сбивая с ног Сталина - не хватало еще, чтобы он попал под шальную пулю. В падении выхватила из сумочки маленький никелированный браунинг и нажала на спуск.

Бах! Бах! Ба-бах! Пистолет трижды плюнул огнем, и по каменистой дороге запрыгали, зазвенели стрелянные гильзы. Александра ящерицей извернулась на земле, и посмотрела назад. А-а-а! Убегаешь?! Зря! Как любит повторять Борис: 'От снайпера бегать - помрешь усталым...' Браунинг выстрелил еще раз, и у бежавшего подломились ноги. Он нелепо взмахнул руками и упал ничком. Судорожно дернулся и застыл...

Сашенька встала. Почему-то ей совсем не было страшно, и она вдруг негромко пропела:

Он застонал и упал ничком

С маленькой дыркой над виском.

Браунинг, браунинг...

Игрушка мала и мила на вид,

Но он на полу бездыханный лежит.

Браунинг, браунинг...

Из маленькой дырки в конце ствола

Появляется смерть, мала и мила.

Браунинг, браунинг...

- Вставайте, товарищ Сталин, - произнесла она закончив песню. - И, наверное, надо идти отсюда поскорее, а то еще люди набегут...

Сталин поднялся и строго взглянул на девушку:

- Почему вы это сделали? - спросил он сурово.

- Что? - растерялась Александра. - Что я сделала? Вас сбила?

- Нет. Почему вы убили этих качагеби , а не дали это сделать мне? Я все-таки здесь мужчина...

Она опустила руки и стараясь не встречаться с ним взглядом пробормотала:

- Да если бы с вами что-то... я не знаю, что бы со мной было...

Сашенька хотела добавить, что Борис и Глеб, несмотря на то, что они очень хорошие, уж точно страшно бы на нее разозлились, но Сталин не дал ей договорить, а вдруг резко обнял и крепко поцеловал ее в губы. Раз, дугой, третий... Его поцелуи жгли, но не обжигали и становилось как-то очень приятно...

Они постарались как можно скорее найти фаэтон, и весь этот вечер просидели в гостинице. Каждый в своем номере. Вспоминая события этого дня и переживая их снова и снова.